«Одне ліжко на двох. Сплять по черзі» — адвокат кримських татар про умови в російському СІЗО

«Хізб ут-Тахрір» — терористи чи цап-відбувайло для ФСБ? Раніше Громадське спробувало розібратися в історії діяльності організації, забороненої в Росії починаючи з 2013 року. 

Створена понад півстоліття тому в Єрусалимі як реакція на утворення Ізраїлю, сьогодні «Хізб ут-Тахрір» — суто політична партія, глобальна мета якої — створення пан-ісламської наддержави – всесвітнього халіфату, який би жив за канонами ісламу та законами шаріату. Втім, як розповідав голова інформаційного офісу «Хізб ут-Тахрір» в Україні Фазил Амзаєв, це передусім стосується країн арабського світу.

Наразі у справі про причетність до кримського осередку «Хізб ут-Тахрір» заарештовані 14 осіб. Перша «четвірка» — це кримські татари Руслан Зейтуллаєв, Рустем Ваітов, Юрій (Нурі) Прімов та Ферат Сайфуллаєв.

Саме їх зараз судять у Північно-Кавказькому окружному військовому суді в місті Ростов-на-Дону. До речі, в тому ж, де судили Сенцова та Кольченка. Щоб розібратися, у чому ж підозрюють кримських татар та чому у справі так багато уваги надаєтсья конфлікту між мусульманами, ми зустрілися із захисником одного з арештованих — Руслана Зейтуллаєва — Емілєм Курбедіновим. 

Північно-Кавказький окружний військовий суд у Ростові-на-Дону. Фото hromadske.ua

Где и в каких условиях содержатся задержанные крымчане? 

В следственном изоляторе Ростова. Я успел узнать, что перелимит ужасный здесь, как и в Симферополе.

Они все в одной камере?

Нет, в разных. Как подельники так называемые. У Русалана (Зейтуллаева — прим. ред.), например, если 10 коек, то их там 20 человек. То есть, одна койка на двух человек. Спят по очереди. По 2 — 3 часа. У Юрия (Нури Примова — прим. ред.) тоже самое, но не такой перелимит. Тоже, в основном, по очереди спят. И здесь невозможно есть, и в симферопольськом СИЗО такое же было. Ужасная еда.

А как ведут себя сотрудники суда с ними? Конвоиры?

В первые дни были жалобы, они сказали, что их водят как смертников: то есть в полусогнутом состоянии. Но сейчас я видел, что их просто заводят, руку сверху держат. Хоть прямо. И еще мы видели, как их на первое заседании привезли в броневиках. Они, конечно, в шоке были.

Вроде бы, по всем таким делам, они какой-то задают тон этому делу, что ли. Набегают нтвшники, именно российские СМИ. Снимают первое заседание, потом снимают приговор. Все вот так, за мишурой.

Еміль Курбедінов, адвокат Руслана Зейтуллаєва. Фото hromadske.ua

Расскажите подробнее об обвинении четырех крымских татар в причастности к «Хизб ут-Тахрир» и о том, какие временные рамки затрагивает это дело, учитывая, что возникает и 2008-й, и 2009-й, и 2010-й год? То есть, тот период, когда еще не произошло аннексии Крыма, а в Украине деятельность этой организации не запрещена?

В уголовном деле ни я, ни мои коллеги не нашли ни одного факта доказательства кого-либо из задержанных в деятельности этой организации.

У них есть доказательная база в виде свидетелей, которые отказываются сейчас от своих показаний. И есть определенные экспертизы. Но они лишь по материалам или литературе. Хотя и они тоже очень сомнительные. Больше у них ничего нет. Остальное — это эмоции и риторика.

Понимаете, они свели все в кучу. Подогнали под уголовное дело, облачив все в какую-то организацию. Это все делается из-за того, что больше доказательств у них никаких нет. Поэтому они берут украинский период, поэтому нашли тех, у кого были конфликтные ситуации с задержанными. Состряпали такие протоколы допросов — и все это однобоко, в одну линию сложили и запихнули в это уголовное дело. По-другому я не могу это назвать.

Но заявляю, что сейчас это дело просто разваливается на глазах. Я не знаю, как суд будет принимать решение, но оно действительно разваливается.

Засідання у Північно-Кавказькому окружному військовому суді у Ростові-на-Дону. Підозрювані Руслан Зейтуллаєв, Рустем Ваітов, Юрій (Нурі) Прімов та Ферат Сайфуллаєв. Фото: hromadske.ua

Подозреваемые являются членами организации «Хизб ут-Тахрир»? Им напрямую задавали такой вопрос?

Я могу сказать, что они вину свою не признают. И на данный момент никаких показаний не дают. Но раз они вину не признают, это значит, что они не признают, что являются членами террористической организации.

У них прямо спрашивали, являются ли они членами «Хизб ут-Тахрир»?

Они отказываются от дачи показаний пока. В конце, когда все доказательства изучим, будут выступать. Я вам хочу сказать, что за 2 года, пока идет это дело и изучение самого предмета, то есть, этой организации, я не нашел ни одного доказательства того, что они занимались именно террористической деятельностью. То есть, взрывы, поджоги, организация массовых беспорядков. Я не нашел. И мои коллеги тоже.

Они роют очень хорошо, но тоже не нашли. Я предполагаю, что это, скорее, какой-то политический оппонент России, которого они в общей массе решили устранить вот таким жестким способом.

Прокурор во время судебного заседания говорил о призывах к халифату...

Я не теолог, но насколько я знаю в общем об этой организации, они действительно говорят о построении какого-то исламского государства. Коммунисты тоже говорят о смене системы полностью. В корне. Почему их террористами не признают, я лично как мусульманин тоже этого не понимаю. Настолько все обобщенно и размыто. По законам РФ об экстремизме и терроризме, которые сейчас существуют, можно подогнать любого неугодного и инакомыслящего.

Юрій (Нурі) Прімов та Руслан Зейтуллаєв (праворуч). Фото:  hromadske.ua

Вы считаете, что это дело — как раз такой пример приследования инакомыслящих? 

Однозначно. Это видно по тому, как это дело идет с самого начала. Как отводятся адвокаты. Как запугиваются слушатели, которые приходят на суды. Как вообще проходят сами суды. Это, однозначно, политическое дело.

Как запугивают слушателей?

У тех слушателей, что приходят на судебные заседания, всплывают вдруг сотрудники ФСБ, которые сразу начинают раздавать повестки на допрос. А потом просто не пускают в зал и говорят судье: это свидетель по этому делу, не пускайте его.

В деле упоминаются судебные тяжбы между мусульманами. Можете объяснить, в чем там конфликт и как это доказывает вину подсудимых?

Там была мусульманская религиозная община «Авдет», под которую была выделена земля, очень большая, для строительства мечети. И вокруг этой организации начался сыр-бор. Начались судебные тяжбы — кто все-таки там председатель, кто правильно переизбрался, кто неправильно переизбрался. И в этих судебных тяжбах участовал и Ферат Сайфуллаев, и Руслан Зейтуллаев, и свидетели некоторые, которые были и оппонентами, и истцами, и ответчиками. Они менялись местами. Четыре года это длилось. Мы думаем найти адвоката, который этим делом занимался. Просто вызовем — и пусть он объяснит, что там было на самом деле.

То есть, среди свидетелей обвинения — это те, с кем у задержанных был конфликт и идеологические разногласия?

Неприязненные отношения, я бы так это назвал.

Удавалось вам поговорить со свидетелями обвинения вне судебного заседания? Чтобы понять мотивы?

Я вам скажу так. Один свидетель принес мне заявление о том, что он отказался от всех своих показаний, потому что подписывал не читая. Другой свидетель, когда все закончилось, подошел ко мне и тихо сказал: я подписал эти бумаги, потому что не думал, что дело дойдет до суда.

Рустем Ваітов та Ферат Сайфуллаєв (праворуч).Фото:  hromadske.ua

Родственники подсудимых остаются в Крыму. Какое к ним отношение там? 

Работа ведется во всех направлениях. К примеру, выходит мальчик из школы, к нему подходит дядя и говорит: тебе мама сказала, что твой папа в командировке? Нет. Он — террорист. Его на 10 лет посадят. Приходят какие-то люди и начинают говорить, что мы вам за десять тысяч долларов поможем освободить ваших сыновей. И это есть.

И скажите, на чем будет строиться ваша линия защиты?

На правде. Мы попытаемся убедить суд в том, что вина наших подзащитных абсолютно не доказана. Нет ни одного доказательства того, что когда-либо они были, есть или будут членами какой-то террористической организации. Вот это самая главная наша линия. И мы делаем в этом успехи. А там какой результат - это будет на их совести. А мы докажем, мы по-любому докажем их невиновность.