Священик з Донецька: Донбасс – не ракова пухлина, а хвора рука или нога, яку необхідно лікувати

Сергій Косяк — пастор однієї з протестантських церков Донецька. Сам потрапляв у полон до «ДНР», де над ним знущалися. Нині допомагає визволяти людей, що перебувають в застінках донецьких ОДА та СБУ, шукає кошти для потерпілих. Священик разом з іншими донецькими волонтерами  допомагає переселенцям зі Слов'янська та Краматорське, де ведуться бойові дії. За словами переселенців, серед загиблих багато цивільних громадян. Точна кількість невідома. Священик також є координатор «Молитовної платформи». Люди, які моляться за мир та Україну попри погрози і напади збираються на набережній Донецька понад 100 днів — з березня.

Громадському розповів про те, що відбувається в застінках будівель, де представники «ДНР» утримують полонених, про ситуацію в Донецьку, про те, як жити далі людям, що опинилися по різний бік барикад, а також нерозуміння Києвом ситуації в Донецьку.

Про умови утримання полонених

Я сам был в плену и сейчас помогаю освобожденным. С их слов всех содержат по разному. Я не знаю критериев отбора, то ли это зависит от меры преступления, то ли от злости в человеке, с которым они общаются. Одного могут пинками чуть-чуть наказать и отпустить, а другого могут расстрелять, вплоть до убийства. Последний, которого мы освободили, был там шесть дней. Рассказал, что был там в качестве рабсилы. Там, конечно, мрачно. Там на пол насыпан песок - для того, чтобы впитывать кровь с тех людей, которых допрашивают. Война. К сожалению, во время войны нет ни сострадания, нет понимания. Там начинают сразу морально и физически подавлять, чтобы получить нужную информацию.

За что удерживают? Сначала бьют, а потом выясняют. Может сосед донести. Меня били за то, что в ОГА меня встретил мой бывший член церкви, который сказал, что я стоял на одной сцене вместе с Ляшко, а это было неправдой. Но самой информации уже было достаточно, чтобы меня начали избивать. А уже в процессе пыток они или получают подтверждение, либо это враг, либо же понимают, что это был просто наивный человек. Когда они выяснили, что я вообще не при делах, они просили прощения, но от этого мне ни здоровья, ни настроения не прибавилось

Я знаю, как помочь бороться прежде всего со страхом, который остается после освобождения. Психологически люди осень подавлены, надломлены. Второе - мне хочется рассказать этим людям, что Бог их спас, чтобы они изменили свое отношение к жизни. Ну и третье – естественно, помочь этим людям материально, если они нуждаются в лечении – полностью обеспечить им лечение. Но если они нуждаются в эвакуации (а в большинстве случаев так и есть), то мы их вывозим в более безопасную зону.

Для того, чтобы освободить похищенного человека, нужно делать всё: задействовать все возможные правовые платформы, например, ООН, ОБСЕ. Стараться узнать, где этот человек находится. Если есть какие-то контакты, чтобы связаться с ним, с похитителями. В принципе, если человеком начинают интересоваться, то его получается оттуда вытащить, если за ним нет, с их точки зрения, глобальных преступлений. Они там ис воих арестовывают: тех, которые мародерствовали, наркоманы, алкоголики, убежали с блокпоста или что-то такое.

Когда человека, отпускают, они понимают, что тот кому-то расскажет. Это же не иголка в стоге сена. Сейчас, мне кажется, у них голова забита совершенно другим. Во-первых, им реально нужно ловить диверсионные группы, поэтому их акцент должен быть, если здраво оценить военное положение, то это не патриотов ловить, которые флагом Украины помахали, а тех, кто действительно выполняет военную задач провести диверсию или разведку. В войне нужно акцентировать внимание на силовые структуры, а не на идейные. Потому что это их безопасность. Чем больше информации они получают о тех, кто находится по ту сторону баррикад, тем больше они себя смогут обезопасить.

Кто люди из «ДНР»? Большая часть это люди, которые имеют какое-то отношение к Украине, к Донецку. Есть приезжие из Днепропетровска, Киевской области. Не знаю, насколько они идейные или же за финансовые бонусы, не могу утверждать. Есть также люди, которые никакого отношения к Украине не имеют: я видел и людей кавказской национальности. Когда мне говорили про Ляшка, было видно, что они даже не знают, кто такой Ляшко. Поэтому сказать, что это чисто гражданская война, нельзя.

Про боротьбу з інакодумством в «ДНР»

«Молитвенная платформа» наверное самое безопасное место в городе Донецке. Мы здесь молимся, мы не призываем к насилию, не призываем к политическим симпатиям. В принципе, для меня люди грешники что с проукраинской стороны, что с непроукраинской. Даже на молитве за Украину я призвал людей стать на колени перед Богом, потому что я считаю, что смирение перед Богом народа – это спасение для Украины. Даже когда тут звучала молитва «Отче наш», а люди там кричали «Слава Украине», для меня это было чуть-чуть неуместно. Мы придерживаемся максимально религиозного формата, хотя мы не скрываем наших симпатий, не скрываем, за что мы молимся. Мы законопослушные граждане, эта страна является Украиной с юридической точки зрения. Естественно, мы молимся за мир в этой стране.

Нам не раз угрожали. Некоторые накручены, что мы тут бандеровцы. Но с точки зрения Библии, если человек патриот, то это хорошо. Поэтому здесь не бандеровци, а люди, которые молятся за землю, данную нам Богом. Естественно, люди в Донецком регионе накручены, рожденная в сердцах людей ненависть часто направлена на тех, кто просто оказался рядом. Вот, враг! его обозначили врагом. А мы стоим в центре города, поэтому человек обозленный может пройти мимо. Вот нам частенько и достается.

Я считаю, что капитан бежит с тонущего корабля самый последний. У меня есть ответственность перед Богом и перед людьми. Я пастор церкви и не могу её бросить. Проповедовать о смелости и о вере и при этом быть трусом не верующим? Я чувствую ответственность за людей, которые приходят на молитвы, я чувствую ответственность за этот город. Я не могу этого бросить. Мне Бог положил на сердце молиться за людей, и я здесь буду до конца. Я даже попал в ОГА, но я молился и за этих людей. Меня били – я молился, не были – говорил им о Боге. Моя цель как священника – быть с народом. Мне без разницы – ДНР этот народ или не ДРН. Подходят в нашу палатку люди разных политических симпатий.

Про можливість порозуміння на Донбасі

Надо чаще задавать вопросы о том, как людям, которые были по разные стороны баррикад, потом жить в одном городе, в одной перегородке, даже в одном подъезде. Как бороться с этой ненавистью? Люди прежде всего должны видеть не врага друг в друге, а понять, что враг у всех один и тот же – это коррупция, безбожие, воровство. И если они направят свои усилия на правильного врага, тогда вопрос будет решён.

Самое главное показать, что мы не враги. Я могу не согласиться с его действиями, я могу быть не согласен с его поступками, но как человек, творенье божье, я его люблю. Даже когда в ОГА меня били, у меня в сердце не было ненависти к этим людям. Когда они меня отпускали и извинились, я сказал, что им не за что просить прощения, потому всё это время у меня не было негативных чувств к тебе. Ты для меня был простым грешником. Хотя с некоторыми общаться бесполезно, они на своей волне, имеют определенную установку. Я вижу, что этот человек уже не способен к диалогу.

Я думаю, общество поделилось на два лагеря. Некоторые сидят в ОГА и СБУ и ходят с оружием, местные жители считают их защитниками. Другие же, наоборот, считают, что это террористы. Какое процентное соотношение сейчас, я даже не могу сказать. Но однозначно все хотят, что наступил мир, чтобы противостояние закончилось, чтобы обычные мирные люди устали находиться в постоянном напряжении. Кто-то боится украинских танков и самолётов, кто-то боится быть пойман представителями ДНР и расстрелянными – как ребят на блокпосту просто расстреляли. Или же в ОГА попасть и быть там замученным.

Про Київ з Донецька

В Киеве живут как будто не в реальности: думают, что здесь группа каких-то вооружённых людей, которые чего-то хотят. На самом деле идёт полномасштабная война, со всеми правилами войны. Она не идет таким глобальным путем, как мы видели по телевизору в 1941-м году. Нельзя рассуждать, что в Киеве мир или на Западе мир. Если это проблема, то это проблема всей Украины. И это, к сожалению, ни Запад, ни Киев не понимают. «Почему не договорятся, почему Донбасс решил, что референдум нужен?». На самом деле, всё здесь искусственно разожгли, не знаю, кто именно. Но то, что ненависть порождена у нас в регионе искусственно, и то, что это проблема всей Украины – эту мысль я бы хотел донести Киеву.

Эту ненависть можно разжечь где угодно. Если сейчас не будет решена проблема в Донбассе, то это будет продвигаться по всей Украине. Здесь одно: либо сдавать Украину полностью и забыть, что существует такая страна, или же понять, что Донбасс – не отдельная часть Украины, не маргинальный регион. Украина нуждается в исцелении. Донбасс – это не раковая опухоль, которую надо удалять, а больная рука или нога, которую нужно лечить. Те люди, которые сейчас за ДНР – они не плохие, просто нужно поработать над их сознанием и информацией, которую они получают.