Кікабідзе: Коли головне — Батьківщина, то ти вже не рахуєш ворога

Вахтанг, скажите пожалуйста, какое настроение в Грузии? Я в общем спрашиваю – это разочарование? Это, возможно, тревога? Или наоборот – люди строят, живут, пытаются как-то выжить?

Я недавно закончил гастроли по Украине, и все время меня спрашивали, что вот мы так разочарованы, ничего пока не происходит. Так быстро не строится страна, понимаете? Мы тоже так думали. Это очень серьезное дело, чтоб выстроить государство с новым парламентом, с новыми делами, с другой ориентацией – это все сложно. У нас сейчас предвыборная (кампания – ред.), а где-то в начале осени уже выборы. И 24 часа об этом говорят. Я переключаю на «Мир животных», смотрю Animal Planet. Надоело уже смотреть, кто лучше, какая партия что предлагает… Людей никто нигде ничего не спрашивает: ни у нас, ни у вас, нигде – это по всему миру так.

А где набраться терпения? Где та грань, когда можно и нужно потерпеть? И когда нужно встать и что-то возразить?

Мы это поняли, что нужно потерпеть, но у нас другое происходит. Мы очень хотим вступить в Евросоюз, а Кремль не хочет. Как-будто мы никакого отношения уже к Кремлю не имеем, грузины ездят в Россию по визам, а они к нам без виз, понимаете? Но если здесь нагадят сильно, тогда Евросоюз скажет: «Ребята, вы сначала со своими делами разберитесь, а потом будем о Евросоюзе говорить».

Уже танки входили к нам российские, и в это время пришла телеграмма, что меня наградил президент России – а тогда Медведев был – Орденом Дружбы народов. Я говорю: что это за дружба? Ты меня бьешь и еще орден даешь, что ли? И тогда я сказал, что отказываюсь. Я не думал, что такая реакция будет, понимаете: в интернете ругали, мои друзья какие-то, есть такое слово, «скурвились»… Известные эстрадники тоже что-то писали, гадости какие-то. А народ говорит, что я прав: и русский народ, и грузинский.

У нас, кстати, сейчас тоже много дискуссий среди украинских людей искусства, музыкантов – выступать в России или нет? Нужно же петь, ты, может, так донесешь что-то до аудитории. Ваш опыт что показывает?

Ну, я может быть не прав, но я с 2008 года в Россию не ездил, ни в один город. Просто я тогда сказал и отрезал, но народ то тут не при чем. Народ и политика – разные вещи. Но когда часто меня спрашивают: «А вы как считаете, вот наши певцы там поют – это правильно?» Каждый человек за себя должен отвечать. Если ты работоспособный, то ты работу найдешь. У меня на первом месте родина, у меня лично. Я просто старый уже, мне 78 будет, к сожалению большому, в июле. Когда главное — родина, то ты уже не считаешь количество врага или друзей, ты за себя должен отвечать. Если понадобится, я тоже пойду защищать свою страну. Но я знаю финал какой будет, вот в чем дело.

С Украиной эти штуки так не пройдут – это не маленькая страна, это серьезная большая страна. Украинцы в основном свою родину очень любят, и то, что в Крыму произошло, – я изначально говорил, что это так просто не кончится.

А где для вас та грань, когда можно в этих отношениях с соседом – с непростым соседом — иногда оставаться принципиальным и не идти на уступки, но иногда и договариваться?

Ну в политике договариваться надо всегда. Вообще в цивилизованных странах так. Но когда ты идешь договариваться, а тебе вот так пальцем машут и пугают – это уже по-другому называется. Поэтому я думаю, что народ уже все понял, что к чему и почему. Где белое, а где черное. Дай бог, чтоб ничего не произошло. Сейчас в Карабахе, в Армении, началась заварушка, а мы рядом – несколько часов езды на машине. Если там не прекратится, тогда у нас тоже угроза появляется большая. Армения – стратегический партнер России. Там стоят военные российские, а оттуда несколько часов – и они у тебя дома. Я говорю: «Надо дотерпеть и помнить, что мы воевать не можем. Нас очень мало. То есть можем, но должны погибнуть просто. А договариваться – конечно, если человек идет к тебе и хочет договариваться – это хорошо».

Что нас с Грузией объединяет? Я сейчас говорю про Украину.

Во-первых, дело знаете в чем? Когда у нас начались неприятности несколько украинцев погибли там. Волонтеры приехали, воевали за нас – грузины никогда не забудут. Это было начало очень серьезной дружбы, и вот недавно я смотрел по телевидению, когда должен был быть суд над Савченко, и около российского представительства молодежь собралась с плакатами, и одна из самых главных национальных ансамблей – есть у нас такой национальный танец войны – вышли они, огромный строй шел с флагом Украины. Их никто не заставлял, это они сами сделали, потому что они считают, что нас объединило вот это горе.

Мы много говорим о том, что мы все очень хорошо в Украине и Грузии умеем воевать, протестовать, свергать – это мы уже научились. А строить умеем? Как учиться строить?

 Во-первых, телевидение должно работать над этим, понимаете? Телевидение, пресса – сейчас все кому не лень журналистами стали. Сколько можно меня спрашивать: «Что вы больше любите – петь или сниматься в кино?» Смешно, уже дальше некуда! Я когда уезжал из Киева месяц тому, купил книгу «Адольф Гитлер». Мне было интересно, я читал в самолете. То, что сегодня происходит – все сходится с тем периодом. Мы привыкли создавать для себя идолов. В европейских странах этого уже давно нет. Меня в Бельгии познакомили с премьер-министром, который на велосипеде на работу приезжал – у нас же это позор, он должен сидеть обязательно в 600-ом черном «Мерседесе». А он один без охраны приехал, уехал, поработал, понимаете. Это культура жизни.

Сейчас все зависит, наверное, от правильной тактики правительства. Вот эта сотня, которая погибла на Майдане – они лежат там и ждут, что же будет дальше. Все можно придумать, если умная голова работает. Я оптимист. Я, все-таки, думаю, что все будет нормально.