Мене хотіли люструвати, але не виходить – Анатолій Науменко

Я шість разів був начальником обласної міліції. Мене хотіли люструвати, але не виходить. Але люстрація – не кастрація.

Протитанкові їжаки, знаки стоп на вулиці, охорона та мішки на вікнах – до стелі. Так виглядає Управління Луганської обласної міліції. Це місто Сєвєродонецьк. І це 50 кілометрів від лінії фронту. Керує Луганською міліцією Анатолій Науменко. За свій робочий стаж він встиг покерувати в різні часи за різних міністрів від Білоконя і Луценка до Клюєва – різними обласними міліціями: Миколаївською, Дніпропетровською, Луганською, Херсонською. Встиг побути майже місяць з кінця квітня до кінця травня 2014 і народним міліціонером так званої «Луганської народної республіки».

Про свою роль в житті «ЛНР», боротьбу зі злочинцями в міліцейських батальйонах, про роту «Торнадо» та про те, чому він взяв її собі в підпорядкування, а тепер вважає командира цієї роти – звіром і сексуальним збоченцем – генерал-лейтенант міліції розповів в інтерв'ю Громадському. Також Анатолій Науменко розповів про рік своєї роботи на посту керманича луганської міліції та чому його так і не люстрували.

Про «Торнадо»: К сожалению Руслан – зверь

Был факт, когда задержали Розенкова и Беспалова. Это бывшие сотрудники милиции, пенсионеры. Они шли с той территории, задержали их. Мой заместитель просил Онищенко: «Отпусти, они не террористы». Онищенко говорит, что отпустил. После этого уже обратились, что один и второй пропал. Онищенко говорит, что они ушли на ту сторону. Ну мало ли, может всякое быть. А потом одного находим убитым и второй тоже пропал. Мы примерно знаем, как это случилось.

К сожалению, Руслан зверь. Просто зверь. Я ошибся в нем. Он никогда не привлекался к уголовной ответственности – Руслан. У него судимость погашена и закон позволял его брать. С одной стороны, мы же не можем, когда человек оступился однажды, когда он будет защищать родину, мы не можем его от этого отговорить. Это нормально. И люди, которые смывали кровью вину в Великую Отечественную войну, были героями, и так далее. Я надеялся на это. А Руслан зациклен на сексуальных преступлениях. Вон взломали его Facebook, там есть другие доказательства. Руслан зациклен на жестокости, у Руслана стиль правления зверский. Ну все, собираем материалы. Собрали, передали в Главную военную прокуратуру. Вчера вместе с Главной военной прокуратурой сработали по Киеву, по Львову, по Днепропетровску, по Луганску, по Новопскову.

Я расскажу историю «Торнадо». Приехал Онищенко побитый, извините, как «этот». Сорока семи «человеками», которые были в батальоне «Шахтерск», и с хвостом сто человек – неоформленных. Их расформировали. Вторая ситуация – сейчас выведем их за штат. Третья – отдам приказ подчиниться. Если не подчинятся – всех уволю. Дальше это будет незаконное вооруженное формирование, которое если не сдаст оружие – будем поступать по закону.

На сегодняшний день спрашивают: «Чувствуете ли вы свою вину какую-то?». Нет, не чувствую. И сотрудники не чувствуют. Вину за то, что вот такое подразделение существовало.

Я вам скажу, что и Цукур будет привлечен к уголовной ответственности за свои действия. Это ж вторая ситуация: приехала Генеральная прокуратура, есть определенный набор следственных действий, которые Генеральная прокуратура обязана выполнить. Он же понимает, он работал в милиции, совершил должностное преступление. Там санкции довольно-таки серьезные.

Я абсолютно не желаю Руслану какой-то там участи, не злорадствую. Я ему сказал: «Руслан, будешь сидеть». Руслан этого сам боялся. Он понимал это прекрасно. Он одному человеку говорит, что «я могу получить серьезный срок».

То, что касается этого бойца «Торнадо», который утверждает, что был задержан. Он избит, это видно. У них там половина избитых. Они там сами друг друга бьют. Вот они сейчас побили человека, который захотел вывезти группу людей. Пусть придет, напишет заявление – будем разбираться, отдадим в прокуратуру, пусть принимают решение. Я ж не говорю, что «нет», ну не знаю я. У одного кого-то под глазом синяк, а десятки изнасилованы, побитые, лишенные свободы. Плохо, что на сегодняшний день процесс не позволяет всех этих людей высветить и показать. Вы бы как послушали, вы бы понимали всю глубину этого звериного нутра Руслана. Я много раз с ним беседовал. Он приходил, говорил: «Товарищ генерал, все будем делать, все будет хорошо, что он и делал к сожалению, свое дело.

Про «Айдар»

Точно так же разобрались и с «Айдаром». Уже «Айдар» совсем другой. Вы помните мои заявления по «Айдару»? Я говорил, что это преступники. И сейчас у них болтаются группы. И сейчас болтаются в части люди не в форме, с автоматами еще ходят. С ними тоже разберемся. Мы собрали материалы по ним, мы отдали в военную прокуратуру и дальше будем. Не зависимо, милиционер он, военный он, гражданский он – если он совершил преступление, он должен нести ответственность. И прикрываться какими-то там флагами ему не нужно.

Последний факт с «Айдаром». Ехал «Айдар», задержали мы машину. Машина в угоне – у них все ворованные были машины. Выгрузили волонтерский груз, приехали там пять машин с пулеметами. У нас там тоже стояли БТРы, пулеметы. Дали три очереди. Все затихло, разобрались. Говорю им, волонтерские грузы забирайте, а машину ворованную не получите».

Про «Чорну сотню» та інші формування

Что такое «Черная сотня»? Я не понимаю, кто это такие. Это очередное незаконное воинское формирование. Они не проявлялись никак, я в первый раз о них слышу.

Про контрабанду вугілля 

Науменко, и не только Науменко, МВД и милиция к этому не имеют никакого отношения. Точка. Рассказывали первично, что я вожу уголь. 10 млн гривен там дают, а уголь стоит 4 млн гривен. А оттуда вожу сало. Не то, что не имеет под собой оснований, даже на эту тему не хочу разговаривать. А по этим вопросам поговорите с центральной фискальной службой Украины – они вам расскажут, кто ездит, почему ездит и как ездит.

Сегодня поступают ДТЭКовские угли на Украину. Это в рамках определенной программы, утвержденной ни МВД, ни милицией – центральной фискальной службой Украины и штабом АТО. Науменко, и не только Науменко, не имеет к этому никакого отношения. Это правительственная программа, утвержденная фискальной службой. Я не буду на эту тему говорить, потому что я ее досконально не знаю.

Говорят, что кроме поездов, товарооборот был автомобильным транспортом. Якобы брали взятки на блокпостах за провоз грузов? И, опять-таки, вас обвиняют.

Было, якобы брали. Я направил заявление в прокуратуру и Службу безопасности по этим вопросам, чтобы проводили проверку. Приезжало МВД, смотрело. Мы вместе с СБУ задержали 170 машин. Может месяц назад. Не делайте из меня демона, не демонизируйте. Я шестой раз работаю начальником УВД и такими глупостями заниматься не буду. Обвиняют. На любого можно сказать, доказательства где?

Водитель за один маршрут прохода товара получает 1 тыс. долларов. Представляете? Они будут лезть через все щели. Сейчас вон тащат лодками, канатами тащат, тачками везут. Проблему сложно решить. Надо, во-первых, политическое решение: «да» или «нет». Нужен закон, который бы четко определял: задержали с незаконным товаром – изымете в доход государства. А те, которые приехали и купили товар – 50 кг в одни руки – я думаю, каждому хватит, пожалуйста, везите.

Он повез опять любой «дыркой», а подъем там – сало вон в Станице Луганской стоит 60 грн, а в Луганске – 180. Представляете, какой подъем? А на химии еще больше.

Про свою службу в Луганську

Чмо болотное. Валера Болотов – пьяница и никчемность.

Вы знакомы с ним были?

Ну немножко. Я больше Карякина знал, и то – отца его. Я был опером, а Карякин-старший был участковым. Это все группа со Стаханова, оттуда, откуда и я родом. Пошел к Болотову – специально там выслали в администрацию какого-то чудака. Начал стрелять у меня над головой, пытались запугать. Я говорю, ну слушай, ты веди себя нормально. Подошел, горит: «Пиши рапорт» – Болотов. Я говорю: «Валера, кто ты такой?

Потом 18 мая я был в Сватово, это было воскресенье, 500-700 дедушек и бабушек захватили УВД. Единственное здание, которое было не захвачено – было все захвачено. Ну и вторая ситуация – оставались сотрудники милиции, в основном луганские. Луганский Беркут, к сожалению, был уже на той стороне, я это видел. Я когда сразу приехал, в зале собрал Беркут, они у меня спрашивают: «Вас назначил Киев или кто?». Я говорю: «Да, Киев». Часть встали и ушли. Уже было брожение в головах, в умах.

А 18 числа захватили последний оплот. Все, больше я туда уже не возвращался, потому что понимал, что тут делать нельзя. Там написано, что я руководитель Правого сектора.

У моих родителей там отобрали квартиру, ну пусть пользуются пока. Саша находится здесь – полковник, единственный зам. Командира Беркута, который ушел на эту сторону. Все остались там, и Костенко воюет против нас. Командир Беркута – Валера. Воевал под Дебальцево, не знаю, в мозгах наверно не все в порядке. Какие фашисты, какие укропы, я даже на украинском не разговариваю. У нас 10 убитых, 48 раненых. Вот сейчас тяжело ранены 4 сотрудника милиции.

Вот где-то мы стоим на какой-то линии, выходит диверсионная группа, милиционер: «Стой, кто идет?» и пароли и т.д. Военные стреляют без предупреждения, научены. У милиционера есть определенный синдром. Мы выполняем в основном задачу так, как и в мирное время, только в более сложных условиях. Кому они присягнули, я не пойму? Кому, Болотову? Мозговому? И Пашу я знаю, жил в Стаханове тоже.

Поддерживаете контакты с этими людьми? 

Конечно нет.

На ваших родственников не оказывается давление? 

Нет, у меня там родных нет. Двоюродная сестра живет. У меня своя жизнь, у них своя.

Они меня хотели люстрировать – не получается. О люстрации можно говорить много. Люстрация – это не кастрация, но все должно быть по совести.