«Автомат — как мой ребенок». Как девушки с украинскими корнями воюют в израильской армии
Елена и Диана — сестры, имеющие украинские корни и гражданство Израиля. Елене — 31 год, Диане — 18. Сейчас обе в израильской армии. Елена — на юге страны, под прицелом Радикальное исламистское движение, контролируемое Сектором Газа, откуда ведет атаки на Израиль. В большинстве европейских стран ХАМАС признан террористической организациейх країн ХАМАС визнаний терористичною організацієюХАМАСа. Диана — на севере, где против израильтян воюет ливанская Шиитская парамилитарная исламистская организация, сформированная в ответ на израильскую оккупацию Ливана в 1982 году при поддержке сторонников Аятоллы ХомейниХезболла.
Когда Елену после школы призвали в израильскую армию, ее нежинская прабабушка Анюта, которая медсестрой прошла Вторую мировую, говорила девушке: «На войне страшно, посмотри, какие у меня рубцы от ранений до сих пор остались, не дай Бог придется тебе воевать». Но пришлось.
«На мне военная форма, со мной автомат — в магазине и на улице я уже военная цель для палестинских арабов. Когда из дома еду на базу, очень нервничаю. Израильские арабы живут среди нас, они мои сограждане: откуда я знаю, не решат ли они выступить против нас, поддавшись пропаганде ХАМАСа? Это может произойти на любой заправке, или и сейчас, когда я говорю с тобой», — говорит Елена.
Периодически сестры могут из своих воинских частей приехать домой — в город в центре Израиля, где живут их родители. В такой выходной нам и удалось поговорить.
Елена: «Сейчас на юге Израиля я чувствую себя безопаснее, чем тогда в Харькове»
«Посмотри, вот моя форма, вот мой армейский чемоданчик, а это автомат — он как мой ребенок, я не могу ни на минуту его оставить: даже в душ и туалет должен ходить с ним, такой порядок», — Елена показывает мне по телефону свою комнату дома, где после нескольких недель войны может расслабиться в пушистом халатике и с успокаивающей сигаретой в руках.
Елена — бывалая военная, ведь курс молодого бойца прошла еще в 2011 году. Впоследствии получила специальность армейского инструктора по физической подготовке.
«Труднее всего было подтверждать свою квалификацию в специальном походе. Это когда тебя внезапно пробуждают в 4 утра и дают 5 минут, чтобы собраться. Ты в каске, бронике, с автоматом и БК к нему, с запасом воды и еды. Ты одна из четырех девушек, несущих носилки, на которых лежит пятая девушка — условно ранена. И ты должен пройти с этим всем 10 километров. Или на рассвете пробежать по песку 3 километра к морю, тут же отжаться 76 раз и 86 раз покачать пресс (так требует устав) и сразу 3 километра от моря вверх по песку бегом. Это испытание. А иногда после таких пробежек приходится еще и стрелять в цель с трех позиций и нужно не помазать», — рассказывает Елена.
Через десять лет после срочной службы она была резервисткой. Во время ежегодного собрания получила новую военную профессию — стала специалистом по работе с военнослужащими, получившими тяжелую психологическую травму.
Елена легко понимает состояние людей, переживших страх или панические атаки: 24 февраля 2022 года они с мужем были в Харькове — Михаил работал в одной из иностранных компаний, имевшей отделение в этом городе.
«Я в Харькове ужасно испугалась: неизвестно, где бомбоубежища, не было специальных телефонных приложений, извещающих, куда летит ракета и сколько времени у тебя есть, чтобы добежать до укрытия. Даже поначалу сирен не было. Тебя обстреливают ракетами и снарядами, а ты не знаешь, как спастись. Я выросла с доверием к израильской армии, а доверия к армии украинской у меня тогда еще не было. Сейчас на юге Израиля я чувствую себя безопаснее, чем тогда в Харькове».
По словам Елены, им с мужем в первые дни войны в Украине очень помог армейский опыт выживания (Михаил тоже резервист израильской армии).
«Мы, например, знали, как работать с картами, как держать связь, как передвигаться на машине под обстрелами, как применить автомат, если бы возникла такая необходимость, а многие в Харькове были совершенно беспомощны».
Из Харькова им удалось выехать в Киев, дальше — через Карпаты в Венгрию. Повышенное давление, истерики, панические атаки — их Елена переживала еще много месяцев после возвращения из Украины. Казалось, что она в Киеве попала под обстрел и никак не может найти укрытия.
В прошлом году с ней работали израильские психологи, на тренингах для резервистов она была «подопытным кроликом», на котором учили работать с тяжелой психологической травмой. Теперь она сама как медицинский психолог работает с военнослужащими.
«На моем примере они убеждаются, что из тяжелого психологического состояния можно выйти и начать есть, спать, жить».
Диана: «Я успела бросить в армейский чемодан свою любимую мягкую игрушку»
В этом году Диана только окончила школу. В августе ее призвали в армию. ХАМАС напал, когда девушка еще не успела закончить курс молодого бойца.
«7 октября как раз был выходной, шаббат, я к родителям приехала. Мне позвонили, что нужно возвращаться на базу, а я в шоке. Эти звонки, обстрелы, оповещения об убитых, о заложниках. Я очень боялась попасть в руки ХАМАСа. Мама нервничала и не хотела меня пускать, я тоже плакала, но объясняла ей, что не могу остаться, я уже принесла присягу».
Диана даже в армии боялась оружия. А теперь служба девушки в том, чтобы проверять исправность автоматов и пистолетов, ремонтировать их. Для проверки оружия девушка выезжает на боевые позиции. За последние три недели, например, имела пять выездов, дважды попадала под танковые обстрелы.
«Взрослые бойцы должны меня слушать, если я делаю им замечания по поводу состояния их оружия, должны по моему приказу устранять выявленные недостатки. Они сами хотят, чтобы я проверила их автоматы, чтобы те не подвели их в бою. Ведь с началом войны оружие иногда выдавали так быстро, что не было времени его проверять. Я молодой боец, но не имею права на халатность, должна быть тщательной, потому что отвечаю за исправность оружия и на меня полагаются люди на боевых позициях».
«Диана, ты чувствуешь себя уже совсем взрослой?» — спрашиваю я.
«Нет, мне от всего как-то странно и страшно. Я успела бросить в армейский чемодан свой любимую мягкую игрушку. Она и сейчас со мной, вот», — Диана показывает мне маленького белого мишку. На его животе написано I love you.
О пользе психологов и отпуска
«Это надо: бабушка Аня была на войне медсестрой и я на своей войне тоже почти медик! Армия сделала меня более собранной, более ответственной. Как ни странно, но именно армия определила мне специальность, которая мне очень нравится. Даже если я рожу десять детей, я смогу и дальше за ней служить, не будет никаких ограничений. Это классно», — говорит Елена.
7 октября ей как резервистке позвонили с определенного, оговоренного заранее номера, назвали ее код. Так она сразу поняла, что это не случайный звонок и что приказ нужно выполнить. На следующий день Елена явилась на сборный пункт, получила снаряжение, оружие, подписала необходимые документы, добралась до своей части. Все четко.
«Я первой общаюсь с бойцами, которые попадают в наш полевой госпиталь и имеют тяжелое психологическое состояние, контузию, страдают от болевого шока. Работаю с ними все время их пребывания в госпитале. Зачастую это дети 18–19 лет. Их нужно для начала очень внимательно выслушать, проявить максимум эмпатии — только тогда действительно можно помочь.
Их очень мучает, например, собственная растерянность, чувство вины за то, что они живы, а товарищи погибли. Мы с коллегами определяем бойцов, которые из-за психологического состояния уже не могут быть эффективны на поле боя, помогаем им выбрать другую военную профессию.
Мы работаем по определенным методикам. Так вот, методики требуют оказывать психологическую помощь человеку в первые 72 часа после получения им тяжелого стресса. Ибо только в этот промежуток времени помощь будет эффективна. Следовательно, в эти 72 часа я должна себя максимально мобилизовать, чтобы интенсивно работать с пострадавшим военнослужащим.
Я не всегда нахожу нужные слова, иногда прекращаю разговор и ухожу поплакать. Хорошо, что мне в конце рабочего дня тоже предусмотрено обращаться к психологу, иначе я бы очень быстро выгорела. Чтобы иметь ресурс отдавать, нужно находиться в спокойном эмоциональном состоянии», — отмечает Елена.
Восстанавливать ресурс помогают и регулярные поездки на выходные. Диана приезжает раз в три недели, Елена — по возможности, иногда и раз в две недели.
«Я себя дома подзаряжаю, как батарейку в телефоне. Возвращаюсь в часть, так мне там говорят: "О, как глаза заблестели, сразу видно, что из дома"», — смеется Елена.
«Ездить домой обязательно нужно. Ты приехала, обняла маму, папу, друзей. Полежала на диване в своей комнате, приняла ванну, сделала маску, посмотрела любимый фильм, поела маминого плова — и через два дня можешь обновить свои силы», — говорит Диана.
Девушки говорят, что отдых помогает более эффективно выполнять свои военные обязанности, поэтому отдыхать нужно и на войне. Пытаться делать то, что любишь: тоже наложить на лицо маску, крем, просто спокойно полежать и неважно, что на базе в казарме их по шесть девушек в комнате.
О личном
Парень Дианы тоже в израильской армии. Еленин Михаил ждет мобилизации. Сестры не составляют никаких планов на будущее. Война покажет. Но Елена не исключает, что после окончания войны в Израиле она приедет в Украину и будет оказывать психологическую помощь украинским бойцам — украинский язык она помнит еще со своего нежинского детства.
Мы разговариваем с девушками в пятницу. В воскресенье им нужно быть в своих частях. Завтра, в шаббат, немного погуляют по городу. Если выйдут в форме, встречные, как это распространено в Израиле, будут выкрикивать им: «Берегите себя». И это будет приятно даже Диане, которая никогда не хотела стать военной.