«Чтобы добраться на автовокзал, пришлось вызвать полицию». Военный с травмой глаз о стереотипах в отношении незрячих
Будний день теплой осени. Узкая улочка старой части Львова под ласковым солнцем живет привычной неторопливой жизнью. Музыкант на саксофоне играет «Черемшину». За летними столиками ресторанов и кафе люди завершают обеденную трапезу.
Эту почти медитативную гармонию нарушает стук по каменной брусчатке. Это идет молодой человек в военной форме. В правой руке он держит трость, под левую ведет девушку. У него нет обоих глаз.
«Спасибо… Спасибо!» — путь мужчины резко останавливает прохожая. Незнакомка падает перед ветераном на колени и целует руку с тростью.
«Что ты делаешь? Успокойся», — реагирует растерянный мужчина. Она еще раз благодарит, встает и идет дальше. Через несколько минут он нам скажет, что такое бывает крайне редко, но в общем слішать благодарность ему очень приятно. Это значит, что его выбор пойти на войну добровольцем — правильный.
Тяжелое ранение и возвращение любимой
Я встретилась с 29-летним бойцом Нацгвардии Виталием Вересом, чтобы услышать, что мы должны знать о проблемах незрячих ветеранов.
В феврале 2023-го Верес получил в Бахмуте тяжелые ранения. Уже перенес более десяти операций. Последние — на ушах, поскольку от взрыва противотанковой ракеты потерял барабанные перепонки и частично слух.
Впереди его ждет пересадка кожи, протезирование правого глаза и операция на выбитой ключице. Но самая большая мечта мужчины — с помощью новейших технологий вернуть зрение.
Хотя еще в феврале его родным оставалось разве что мечтать, чтобы Виталий просто выжил. Две недели он находился в реанимации в критически тяжелом состоянии. Когда пришел в себя, очень запаниковал — у него были привязанные руки и ноги, перевязанные глаза и зашитый рот. Подумал, что в плену.
Сейчас он работает с психологом, ежедневно тренируется на турниках (до войны занимался спортом). Вероника, бережно ведущая Виталия по Львову, весной предложила ему жить вместе. Втроем. У пары есть девятилетняя дочь, но до полномасштабного вторжения они не общались. Теперь же Виталия больше всего вдохновляет именно его семья.
Препятствия для передвижения незрячих в городе
В своей квартире мужчина уже выучил пространство и может двигаться самостоятельно. А вот дальше, чем до подъезда, еще не выходит.
«Мы сейчас живем в Виннице. Возле нашего дома нет тротуаров, а машины припаркованы по обе стороны улицы. И мы вынуждены выходить мимо них», — рассказывает Виталий.
Особенно опасным, говорит мужчина, является бесшумный электромобиль, который может внезапно подъехать. Пока идем и разговариваем, Виталий тростью задевает ногу прохожего.
«Трость — это сигнализатор для других, що передвигается человек с недостатками зрения. Ситуации бывают очень разные. Человек должен голосом предупредить, что он здесь, по крайней мере, покашлять. А еще нужно следить за своими собаками. Они могут начать кусать тростник или запутаться поводком о нем. Уже были случаи, когда приходилось разматывать трость, чтобы освободить собаку».
Другие опасности на улице для незрячего — низкие рекламные баннеры на столбах или зданиях (Виталий уже несколько раз ударялся головой). А также деревья. Незрячие часто носят очки именно для защиты глаз от ветвей. Виталий их не надевает, говорит, что ему в них неудобно. К тому же не считает, что должен прикрывать от окружения раны на лице.
«… потому что люди немного расслабились. Они забывают, что в нескольких сотнях километров горит земля», — эмоционально добавляет мужчина.
Вспоминает, что в общественном транспорте в Виннице уже несколько раз просил уступить его место — никто не обращал на него внимание.
Приложение для слабовидящих людей
Мы садимся в кафе пообедать. Спрашиваю, важно ли, чтобы заведения имели меню со шрифтом Брайля. Виталий признается, что до сих пор не научился им читать, потому что после ранения существенно снизилась чувствительность пальцев.
Наконец, по его словам, сейчас очень помогают новые технологии. Его слепой знакомый, например, благодаря специальным программам для ноутбука работает юристом.
Виталий запускает в телефоне программу, которая действует по принципу озвучивания слов на экране. Так он читает сообщения в мессенджерах. Также, когда кто-то звонит по телефону, программа озвучивает имя, под которым этот номер записан.
Впрочем, меню кафе, открываемого через QR-код, программа четко не читает. Виталий объясняет: это потому, что текст написан на рисунке.
Как это — быть сопровождающим?
Виталий предлагает мне побыть его сопровождающей. Я растеряна и взволнована.
Предупреждаю его о каждом бордюре, когда поднимаемся с дороги на тротуар или наоборот. Называю количество ступенек. Виталий, улыбаясь, объясняет, что не надо все так уточнять. Достаточно просто не торопиться и идти на полшага впереди. Ибо он, держась за мою руку, чувствует движение моего тела: когда я направляюсь вверх, понимает, что впереди еще одна ступенька.
Готовимся пересечь дорогу. Светофор объявляет: «Переход разрешен». Виталий объясняет, что для незрячих звуковые светофоры очень важны. Чуть дальше шумит вода. Мы подходим поближе, я рассказываю: «Это сухой фонтан. Струи бьют прямо из брусчатки, здесь любят бегать дети».
«А я понял, что это за фонтан. Я когда-то такой видел!» — живо реагирует Виталий.
Потерять зрение и родиться уже незрячем — это совершенно разные вещи, объясняет мужчина. До своих 28 лет у него было хорошее зрение, поэтому все помнит — цвета, формы, конкретные объекты. И это упрощает чувство пространства и работу воображения.
Музей в темноте и искусство прикосновения
Мы идем в Музей в темноте. Это новое пространство во Львове, где на ощупь в сплошном мраке можно ознакомиться с шедеврами мирового искусства. Например, с миникопией римского Колизея, лондонского Биг-Бена или в оригинальном размере с картиной «Мона Лиза».
В первые секунды в темноте я ощущаю нехватку воздуха.
«Это нормальная реакция организма на внезапную тьму», — объясняет музейный гид Юрий, также незрячий.
«Пока никто не видит, прячь ее в карман», — шутит Виталий, когда мы угадали на ощупь, что перед нами миникопия Эйфелевой башни.
Когда подходим к части выставки «Киноискусство» и вместе с Виталием пытаемся на ощупь разгадать, чья это лысина на бюсте, я спрашиваю: «А вы любите смотреть фильмы?.. Ой, простите, слушать».
«Нет, вы правильно сказали, я фильмы смотрю. Как раз неправильно говорить по-другому»,— провожает меня Виталий.
Стереотипы о незрячих
«Дайте свою руку», — Виталий проводит моей ладонью по портрету авторства Леонардо да Винчи. Копия сделана из рельефного пластика.
«Я вижу нос, вижу, что нет бровей. Я вижу это. Посмотрите на ее лицо. Вы не потрогали, что у нее нет бровей. Вы увидели».
Виталий уточняет, что вместо слов «пощупай» или «потрогай» надо говорить «посмотри».
Едва ли не самая распространенная ошибка — называть незрячих слепыми. Это нам объясняет музейный гид Юрий. Впрочем, сам Виталий говорит, что ему как раз это слово безразлично.
«Самое неприятное, когда говорю кому-то "Дай я взгляну!", а мне отвечают: "Зачем? Ты все равно не видишь". Хотя иногда и сам перевожу все это на шутки. В больнице во время укола могу сказать, что так больно, что в глазах потемнело», — смеется Виталий.
Юрий с Виталием говорят, что им важно, чтобы собеседник смотрел на них во время беседы.
«Когда я говорю, то стараюсь смотреть на человека. И хочу, чтобы она смотрела на меня. Тогда я чувствую, что говорю с человеком, а не с самим собой», — объясняет Юрий.
«Когда я говорю с Вероникой, она мне часто говорит: "Ты смотришь прямо в глаза". А куда мне смотреть?!» — не понимает такой реакции Виталий.
Реабилитации для незрячих в Украине нет
Но пока что Виталию больше всего болят не вопросы восприятия незрячих со стороны общества, а отсутствие государственной системы адаптации. По его словам, в Украине нет ни одного государственного реабилитационного центра для потерявших зрение. А единичные общественные организации, которые проводят «определенное собрание на неделю-две — это капля в море».
«Маловато просто за несколько недель дать какие-то наставления, чтобы человек дальше их применял в жизни. Это ни о чем. Это как через две недели объяснить, как управлять автомобилем: сказать, что это коробка передач, а это акселератор... А дальше поезжай сам, как-нибудь разберешься».
Мужчина вспоминает, что когда общался с незрячим ветераном из Израиля, почувствовал пропасть между нашим и их опытом. Каждые 6 лет израильскому ветерану сменяют собаку-поводыря, каждый имеет своего персонального социального работника, ветеранов регулярно возят на культурные события, не говоря уже о достойном ежемесячном финансовом обеспечении. Виталий же однажды не знал, как ему добраться до автовокзала.
«А недавно я должен был ехать из Винницы в Одессу на лечение. По объективным причинам меня некому было сопровождать. Пришлось вызвать патрульных полицейских, чтобы они отвезли меня на автовокзал. Я не знал, как поступить иначе».