«Для Трампа было важно нанести удар после своих твитов», — интервью с аналитиком Hudson Institute

Остап Ярыш

Авиаудары США, Британии и Франциипо Сирии стали жестким ответом на применение сирийским президентом Башаром Асадом химического оружия против гражданского населения. Кроме того, это — серьезный сигнал для России, которая предоставляет Асаду политическую и военную поддержку.

Бенджамин Хаддад — сотрудник Hudson Institute в Вашингтонеи бывшийпредставитель президента Франции Эммануеля Макрона в США. Перед тем, как коалиция нанесла ракетный удар, Хаддад опубликовал статью, в которой настаивал, что Франция должна осуществить атаку на сирийские объекты.

О том, какие последствия будут иметь эти авиаудары, об отношенияхмежду Макроном и Трампом и военнойслабостью ЕС — читайте в интервью Бенджамина Хаддада Громадскому.

Совместные авиаудары коалиции по Сирии были запланированы как одноразовая акция. Однако Трамп уже заявил, что Америка будет продолжать такие действия, пока Асад не прекратит использовать химическое оружие. По вашему мнению, это приведет к эскалации конфликтаили наоборот? Учитывая российскоеприсутствие и их политику относительно Сирии.

Я думаю, этот удар — хорошее сообщение. Мы установили красную линию относительно невозможности применения химического оружия против гражданского населения. Мы не делали ничего годами, в частности, когда эту красную линию впервые пересекли. Вы помните2013 год, когда Обама в последний момент изменил мнение и решил не вмешиваться. Я думаю, что мы потратили очень много времени.

Совместные удар США, Британии и Францииявляется очень серьезным сигналом для Асада и тех, кто его поддерживает. Если вы используете это оружие против мирного населения, будете вынуждены за это заплатить.

Теперь мы видим давление в ответ. Думаю, Россия удивлена этим. И сообщение о победе Асада, как и о том, что Британия сама устроила отравление Скрипаля, — это часть абсурдной пропаганды.

Пока раноговорить,часть ли это более широкой стратегии, будут ли какие-то следующие шаги. Но эти авиаудары сами по себе являются хорошим шагом и хорошим посланием.

Однако, были заявления Асада — он считает эти авиаудары своей победой, ведь Сирия смогла сбить свыше десятка ракет.

Это часть сирийской и российскойпропаганды. Правда заключается в том, что Асад просчитался. Он использовал химическое оружие сразу после того, как в США началась дискуссия о том, чтобы вывести свои войска из Сирии. Думаю, он решил, что Америка не будет вмешиваться, и недооценил возможную европейскую реакцию. Так же, как и Россия недооценила реакцию Европы относительно покушения на Сергея Скрипаля. Мы не давали сдачигодами и позволили России и Сирии вести себя так очень долго.

Теперь мы видим давление в ответ. Думаю, Россию это удивило. И сообщение о победе Асада, как и о том, что Британия сама устроила отравление Скрипалей, — это часть абсурдной пропаганды.

Сирийская система противовоздушной обороны во время совместных ударов США, Британии и Франции, окраина Дамаска, Сирия, 14 апреля 2018 года.Фото:EPA-EFE/Syrian Arab News Agency (SANA)

В статье для Foreign Policy вы написали, что вместе с Америкой или без, Франция должна нанести удары по Сирии. Но, цитирую: «Единоличные французские атаки не изменят баланс сил в Сирии; и точно будут иметь меньшее влияние, чем вмешательство США». Теперь мы увидели большой совместныйудар. Что он изменит, как в военном, так и политическом плане?

Прежде всего, я думаю, что это важно для Макрона. Ведь он установил эту красную линию. Когда его избрали, он сказал: никакогоиспользования химического оружия против мирного населения. Макрон добавил, если Асад ее применит, Франция нанесет удар— желательно вместе с союзниками, но готовадействовать и единолично. И это интересно, ведь предшественники Макрона — Олланд и Саркози — занимали очень жесткую позицию относительно Сирии. В то же время они ожидали, чтобы первой вмешалась Америка.

Поэтому, когда Макрон сказал, что Франция готова действовать сама — это было изменением риторики. Но так или иначе, сама Франция не изменит много — необходимаподдержка США.

Следовательно, возникает вопрос: а что дальше? По моему мнению, Америке важно оставаться на освобожденных от ИГИЛ территориях. Например, в таких местах, как Ракка,чтобы отстроить их и стабилизировать ситуацию.

Трамп должен осознать: как толькоАмерика оставит освобожденные территории, ИГИЛ немедленно перегруппируется и использует этот пробел. Как это случилось в 2011-ом, когда Обама вывел войска из Ирака.

В США в настоящее время идетдискуссия, сколько времени и в каком виде им следует оставаться в Сирии. Будут ли это войскаили финансовая поддержка. Трамп неохотно смотрит на то, чтобы оставаться. Избирателям он говорил об отстранении во внешней политике, поэтому в целом он скептически настроен к внешним вмешательствам, а тем болеетаким, которыетребуют проведения сухопутных военных операций.

Я думаю, Макрон и Тереза Мэй решили присоединиться к авиаударам, чтобы убедить Трампа, что важно оставаться в Сирии и способствовать восстановлению этих регионов.

Французский многоцелевой истребитель Dassault Rafale готовится к взлету на авиационной базе Сен-Дизье в восточной Франции, 14 апреля 2018 года. В ночь на 14 апреля США, Великобритания и Франция нанесли удары по Сирии.Фото:EPA-EFE/French Defence audiovisual communication and production unit (ECPAD)

Недавно Трамп заявил, что хочет вывести американские войска из Сирии. Теперь мы видим мощные авиаудары. Как думаете, будутли какие-то изменения в его политике?

Надеюсь, что так. Для него в приоритете — борьба с терроризмом, безопасность американцев. Но Трамп должен осознать: как толькоАмерика оставит освобожденные территории, ИГИЛ немедленно перегруппируется и использует этот пробел. Как это случилось в 2011-ом, когда Обама вывел войска из Ирака. Поэтому, надеюсь, что стратегия Белого Дома изменится.

Относительно поддержки людей и их реакции на такие военные действия. Насколько я знаю, у гражданБритании нетбольшойуверенности, что такие военные операции нужны. А как с этим вСША и Франции?

Я думаю, в США есть два взгляда. В целом, многие люди считают, что можно было сделать больше, чтобы предотвратить этот конфликт. Ведь об этом много говорили, рассказывали, что Асад должен уйти, осуждали бомбардировку и тому подобное. Но не сделали достаточно. И это несоответствие между заявлениями и реальностью вызывало разочарование у людей — Америка выглядела лицемерной.

Думаю, общество желает действий. В то же время никто не хочет привлечения войск на земле, а тем болеев США, где помнятвойну в Ираке. Поэтому, я думаю, лидерам государств следует быть очень осторожными в последующих шагах.

Во Франции ситуация отличается. Во-первых, страна не принималаучастия в войне в Ираке, аследовательно, у французовнеттой травмы, котораяможетбыть уамериканцевили британцев. В целом во Франции поддерживают действия против терроризма. Эта страна отправила четыре тысячи военных в Африку, где они борются сАль-Каидой.

Но намного важнеесначала найти стратегию. И вопрос в том, есть ли у Америкиэтастратегияотносительно Сирии. Это то, что хотели бы увидеть французы. Они хотят удостовериться, что уних есть серьезный партнер.

Эксперт поамериканско-французскимотношениямБенжамин Хаддад. Фото: Громадское

По вашему мнению, смогут ли эти военные действия в Сирии укрепить политические позиции президента Эммануэля Макрона во Франции?

Думаю, оппозиция и в дальнейшембудет его критиковать. После авиаударов я уже видел в Twitter сообщения от правых политиков, которые говорили, что Франция должна быть ближе к России и не ссориться с ней.

Однако французы хотят видеть, что их президент — твердый во внешней политике и занимает лидерскую позицию. Для многих людей важно понимать, что он — хозяин своего слова и всегда придерживается его. Французский закон дает президенту множество возможностей для военных действий. Намного больше, чем в Британии или Германии. И французы относятся к этому спокойно.

Или еще один пример. Трамп не очень популярен в Европе, во Франции, в частности. Но французы нормально относятся к тому, что Макрон выстраивает с ним хорошие отношения, онипонимают, что для Франции важнопартнерство с Америкой. Это воспринималось бы совсем иначе в Германии или Британии.

Ты не можешь все время блефовать и делатьхолостые выстрелы — нужныдействия. Кто-то говорит: не обращайте внимания, это лишь Twitter. Нет. Если президент что-то пишет, это необходимо воспринимать серьезно, как часть его политики.

Макрон приезжает в Вашингтон 24 апреля. И я думаю, поиск общей стратегии относительно Сирии станет ключевым вопросом. Как вне авиаударов оставаться объединеннымив борьбе против терроризма.

Кроме военного сотрудничества, какие темыбудут основными во время этого визита? Чтомы можем ожидать от этой поездки?

Отношения Трампа и Макрона достаточно хорошие, и двустороннее сотрудничество между США и Францией сегодня замечательное. Но думаю, во время визита будут обсуждать три дискуссионных темы.

Первая — это ядерное соглашение с Ираном. В Штатах идетспор, оставаться ли в этом соглашении. Франция — тоже участник настоящего договора и желает его сохранить.

Второй вопрос — это общая стратегия в Сирии.

И третий— Парижское климатическое соглашение. США заявили, что выходят из него, это было одним из обещаний Трампа. Это соглашение много значитдля Макрона, ведь борьба с изменениями климата является одним из его приоритетов. Думаю, он будет пытаться убедить Трампа изменить свое мнение. Правда, я не настроен оптимистично по этому поводу.

Слева направо: глава штаба Вооруженных сил Франции генерал Франсуа Леконтер, министробороны Франции Флоранс Парли, премьер-министр Франции Эдуар Филипп, министр иностранных дел Франции Жан-ИвЛэ Дриан, генеральныйсекретарьнациональной обороны Франции Клэр Ландес (в центре), дипломатический советник французского президента Франции Филипп Этьен, генеральный секретарь ЕлисейскогодворцаАлекси Колер, президент Франции Эммануель Макрон, глава военно-морских сил Францииадмирал Бернар Рожель и главафранцузского национального центра по борьбес терроризмом Пьер де Бусле де Флориан в совещательной комнате, Париж, Франция, 14 апреля 2018 года. В ночь на 14 апреля США, Великобритания и Франция нанесли ударыпо Сирии.Фото:EPA-EFE/FRANCOIS GUILLOT/POOL

«Twitter-дипломатия» Трампа относительно Сирии и России — как вы относитесь к способу, которыйон избрал, чтобы делать заявления?

Ты не можешь все время блефовать и делатьхолостые выстрелы — нужныдействия. Кто-то говорит: не обращайте внимания, это лишь Twitter. Нет. Если президент что-то пишет, это необходимо воспринимать серьезно, как часть его политики.

Для Трампа было важно нанести удары после своих твитов, ведь ты не можешь написать об этом, а затем ничего не сделать. Это подорвет доверие. Вопрос в том, насколько слова Трампа подкреплены действиями. Если он подкрепляет резкие заявления поступками — это хорошо.

Какой, с вашей точки зрения, должна быть позиция европейских стран и тяжеловесов— Франции и Германии — относительно Ближнего востока и Сирии?

Активизация террористов, поток миллионов беженцев. Все это стало испытанием для Европы, привело к росту правых и левых популистских движений. На Европу этот конфликт имеет значительно больше влияния, чем на Америку.

Евросоюз в настоящее время разъединени слабв военном плане, он по большей части ждет, пока Америка сделает всю самую тяжелую работу. Думаю, нам следует начинать разрабатыватьобщую стратегию безопасности.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:Лицасирийскойвойны. Спецпроект

Это должно стать сигналом пробуждения для целого поколения европейцев. Мы слишком слабы в военном плане. Нам нужно быть увереннее извне, а тем более, если это непосредственно касается наших интересов.

В 90-х у нас был кризис на Балканах — и там было то же. Мы вынуждены были ожидать вмешательства США. И теперь, спустя 20 лет, мы так и не усвоили урок. Это то, что нужно сделать в первую очередь: понять, что мы сами должны научиться давать достойный ответ на вещи, которые нас касаются.