«Другой нигде нет Украины, нигде другого нет Днепра» — репортаж из Киева

Фейсбук сегодня сообщил мне: «Nastya, вы и ваши воспоминания важны для нас. Нам кажется, вам было бы интересно взглянуть на эту публикацию, которой исполнился ровно год».

На фото в публикации я сижу с Остапом на руках (моим сыном, которому тогда было чуть больше двух месяцев) за столом на кухне моей квартиры.

Я смотрю теперь на эту фотографию, а параллельно — на фото Евгения Малолетки из Мариуполя, на которой беременные раненые женщины спускаются по разбитой от снарядов лестнице роддома №3, и думаю, что у меня, возможно, больше не будет этого стола на кухне, не будет этой кухни и этой квартиры, но по крайней мере мой ребенок находится в безопасном месте. И думаю, что он, к счастью, еще слишком маленький, чтобы что-нибудь понимать.

Пару часов назад мы привезли подгузники, пеленки, салфетки и все, что смогли найти в Ивано-Франковске для будущего ребенка, которого ждет жительница юга столицы. А я даже не успела узнать ее имя — мы лишь перебросились несколькими фразами.

«Где будете рожать?»

«Тут. Вот ждем до конца месяца. Иногда ждем в подвале, но вообще так измучились, что порой даже и не спускаемся», — вздыхает она.

Я ловлю себя на мысли, что у меня больше нет таких вопросов к самой себе, как в 2014-м, в начале войны: кто я, что я делаю, могу ли я развозить помощь, правильно ли помогать военным, если я журналистка... Теперь я делаю все, что могу, для всех, кто попросит, и столько, насколько у меня хватает сил.

Такие, как я, в Киеве сейчас чуть ли не все. Большинство людей в волонтерских штабах, на позициях и блокпостах оказываются давно знакомыми — с Майдана или с начала войны на Донбассе. Все снова вместе.

«Настя, — окликает меня на улице Саша, оператор Associated Press, которого я последний раз видела в Авдеевке несколько лет назад. — Скажи, вот чего мы с тобой видимся только в такие моменты?»

Комендант нашего дома (из-за огромных пробок на мостах нам пришлось покинуть квартиру на левом берегу и переехать к нашим кумовьям в центр Киева) предложил завтра сходить на тренировку по стрельбе, и мы, видимо, пойдем.

Город превращается в крепость. Один из блокпостов — которых уже, наверное, под сотню — сооружен из трамваев. Чуть ли не на каждом шагу люди трамбуют в мешки песок и делают новые заграждения.

На Майдане Независимости это слишком похоже на дежавю. Всего лишь восемь лет назад на этом же месте мы передавали друг другу брусчатку!

Пока здесь ничего не пылает — да, пока.

«Вы волонтеры?» — спрашиваю мужчин, насыпающих песок в мешки.

«Мы работяги, — смеются те. — Если честно, мы просто шли мимо и решили помочь».

Каждый раз, когда общаюсь со случайными прохожими, я думаю: каким образом россияне вообще планируют брать этот город?

Пока случайные прохожие насыпают песок в мешки — маэстро Герман Макаренко из музыкальной академии устраивает концерт посередине Майдана.

Звучит «Засвіт встали козаченьки» из увертюры к опере Лысенко «Тарас Бульба», и под музыку мужчины бросают песок в мешки быстрее. В конце мини-концерта раздается сирена: воздушная тревога. Но люди не расходятся.

После концерта мы едем в офис. Окна на всех 16 этажах темные: никто не работает. Лишь минут через десять просыпается охранник и выносит наши журналистские бронежилеты.

На пустой улице мы неожиданно замечаем открытый книжный магазин. Он открылся только в конце 2021 года там, где раньше был японский ресторан. Но работать довелось недолго.

Несколько дней назад Алексей, владелец книжного, решил продолжать работу: теперь здесь не только книги, но и волонтерский штаб. Они называются «Печерские котики«. Пока разговаривали с Алексеем, к нам подошел мужчина по имени Дмитрий. С бейджиком «Соломенские котики».

«Там мне сказали, что уже не надо, так я пришел сюда», — объясняет он.

В книжном наливают кофе и чай. Раньше здесь работали девушки, которые делали латте и капучино, но они уехали.

Алексей решил не закрывать большие окна досками или еще чем-то: «Не хотел, чтобы было как в бункере. Пусть будет хоть какой-то островок нормальности».

В книжном магазине-штабе нам дают памятки с инструкцией по знакомству с соседями:

• познакомьтесьс соседями;
• возьмите у них номера телефонов, оставьте свой;
• создайте общий чат;
• свяжитесь с нами, чтобы поддерживать контакт с микрорайоном;
• найдите единомышленников, с которыми сможете:
• помогать маломобильным соседям
• заботиться о безопасности
• общаться с соседями вживую.

Алексей объясняет: такие меры очень действенны, ведь много кто готов помочь бабушке, о которой написали в инстаграмме, что ей нужен хлеб. После таких постов к бабушке ломятся 50 человек в день, каждый с двумя буханками. А вот с разумной коммуникацией люди знают, что кому нужно в районе, и тогда помогают.

«В первые дни 70 процентов вызовов полиции в результате оказались знакомством соседей. Ну думали, что может это подозрительные мародеры, а это соседи шли в собственную квартиру. Теперь вот вместе утром обходят дом, проверяют замки дважды в день, смотрят, чтобы никто чужой не лез», — говорит мужчина

Наши кумовья тоже добавили нас в чат дома и в чат района. Здесь круглосуточно люди ищут и находят все — от лекарства от инсульта до автоматов для любимых мужчин. От еды до бронежилетов и берцов. У каждого моего знакомого есть список того, что нужно достать. Эти списки ежедневно пополняются новыми нуждами.

Мы снова едем на левый берег — за берцами для чьего-то возлюбленного. Вдоль дороги все еще висят борды в память о Героях Небесной Сотни и погибших в начале российско-украинской войны в 2014-15 годах. Они чередуются с рекламными экранами с призывами к российским солдатам: «Тут тебя ждут не цветы, а пули» и «Русский солдат, иди нах*й».

На опорах одного из мостов — граффити с цитатой Шевченко: «Другой нигде нет Украины, нигде другого нет Днепра».

С моста мы сворачиваем в центр. Доезжаем до Михайловского собора, колокола на нем вызванивают гимн Украины.

Я еду и думаю, как каждый день, каждый час меняется мой город. Как он знакомится — скоро все люди, которые здесь остались, будут знать друг друга. Как готовится к обороне. Возможно, еще немного — и изменится полностью, как уже было не раз.

И снова не понимаю: серьезно, как они вообще собираются брать этот город?

Тем временем мне приходит смс от мамы жены нашего дизайнера, с которым мы когда-то, в другой жизни (два месяца назад) собирались перепланировать нашу квартиру: «Нам нужны мука и яйца. Все кончилось. Нигде не можем купить в городе».

Я не знаю эту женщину лично, но знаю, что она сейчас в бомбоубежище на Сырце, где есть печка, и они с другими женщинами пекут там пирожки для детей из соседних бомбоубежищ.

А значит, начинаем искать мешок муки.