«Если всех сажать — камер не хватит». Какова судьба подозреваемых в самовольном оставлении части
Воевал несколько месяцев. Понял, что это не его и не вернулся в часть — СОЧ.
Попал на лечение. Готовили к операции, но не смог связаться с офицером — это тоже СОЧ.
СОЧ — это самовольное оставление части. Не следует путать его с дезертирством. Первое означает, что военный оставляет часть без разрешения на время; а второе — что навсегда, с целью уклониться от службы и без намерений вернуться.
У каждого бойца, получающего письмо об осуществлении им СОЧ, своя история и свои причины. Но во время военного положения ответственность законом предусмотрена В мирное время наказание за СОЧ различается в зависимости от продолжительности отсутствия военного. Для особого периода и военного положения предусмотрены единые наказания.одинаковая: от 5 до 10 лет тюрьмы.
Дел о СОЧ — тысячи. Но все ли бойцы, которых недосчитались на построении, действительно заменяют военную форму на тюремную? Разбираемся в том, о чем обычно молчат.
«Зачем ты мне бросаешь эти тряпки?»
Виктору было 34, когда он отправился защищать Родину. Его мама болеет раком. В первые месяцы вторжения ее психологическое состояние ухудшилось: постоянно плакала, когда видела новости об изнасиловании россиянами людей в оккупации. Удручало это и самого Виктора. Мужчина говорил: «Кто-то должен их защитить». Оставил работу на СТО и регулярный спорт и пошел добровольцем.
Опыта военной службы у Виктора не было, но ему пообещали качественное обучение за рубежом. Но этого не произошло: он тренировался на полигоне в Украине. Мужчина рассказывает, что именно там получил первые травмы, когда неправильно прыгнул в окоп. Предполагает, что у него были повреждены ребра и растянуты связки, но это «никуда не записали».
Позже уже на позициях к физическим проблемам добавились и психологические — из-за госпитализации мамы у Виктора началась бессонница, без таблеток он не засыпал. Написал рапорт на отпуск по семейным обстоятельствам.
Отпуск военный на позывной «Монах» получил, хотя, вспоминает, у него тогда как у дезертира забрали оружие и куда-то увезли без объяснений.
Пока было время, решил обследоваться. Так весь отпуск и провел в больничных палатах. В поясничном отделе медики увидели четыре грыжи, две из которых нужно было оперировать. Виктор вспоминает: «Ночью были судороги, спазмы. Я кричал... Очень сильно похудел».
Мужчину готовили к операции. Дозвониться своему офицеру, по словам Виктора, он не смог, поэтому связался со старшиной и направил ему справку из больницы. В ответ получил сообщение: «Зачем ты мне бросаешь эти тряпки?». А вскоре Виктору пришло письмо, где было отмечено, что он — в статусе бойца, осуществившего СОЧ.
К уголовной статье о СОЧ есть вопросы
Под СОЧ законодательство подразумевает самовольное оставление воинской части или места службы военнослужащим срочной службы. Фактом СОЧ может служить то, что боец в течение трех дней без уважительных причин не явился на службу — например, из командировки, отпуска или больницы.
Статья 407 Уголовного кодекса Украины предусматривает разные наказания за доказанные факты СОЧ в зависимости от того, как долго бойца не было на месте. Только часть пятая — единственная, которая касается совершения преступления во время военного положения. Наказание там — от 5 до 10 лет тюрьмы.
Для сравнения: за уклонение от мобилизации (статья 336 УКУ) наказание меньше — 3-5 лет в тюрьме. Адвокат Адвокатское объединение «Актум».Татьяна Лебедева, которая имела опыт ведения дел по СОЧ, считает это пробелом в законодательной системе и предполагает, что в статью об уклонении не успели внести нужные изменения, ведь там до сих пор речь не идет об усилении ответственности, если преступление совершено в период военного времени. А вот в статью о СОЧ такие изменения внесли летом 2023-го.
И в самом деле. Изменения в статью об уклонении планируются, но до них депутаты еще не дошли, — объяснила заместитель главы Комитета по вопросам нацбезопасности Марьяна Безуглая. В настоящее время комитет занят правками к так называемому мобилизационному закону.
Дважды исчезал — и снова в армии
Уголовное дело в отношении Монаха следователь закрыл из-за отсутствия состава преступления, рассказал его адвокат Адвокатское объединение «Актум».Виктор Бондаренко. После этого военного направили в Центральная военно-врачебная комиссия, которая является органом военного управления, осуществляющим руководство над ВВК в регионах и является руководящим органом по военно-врачебной экспертизе в ВСУ.ЦИБК, где признали непригодным к военной службе с исключением из военного учета. Во время увольнения военная часть не выплатила Виктору денежное обеспечение за все время незаконного отстранения от должности, поэтому он вместе с адвокатом еще будут из-за этого судиться.
Другое производство по СОЧ открыли уже в начале 2024 года. 53-летнего военного, по имени Василий, 1 февраля отправили в Бахмут. Через несколько дней после этого у семьи оборвалась связь с Василием. В части родственникам сказали, что военный якобы самовольно покинул позицию. Позже стало известно, что все это время — 25 дней — мужчина был в больнице с тяжелым ранением. Но медики не смогли его спасти — военный умер в больнице.
Другое дело адвоката по СОЧ все же дошло до обвинительного приговора, хотя и здесь обошлось без заключения. Причина, почему ее подзащитный Виктор Гашимов покинул часть, адвокату неизвестна — это дело она получила, когда боец уже был под стражей. Однако военный пошел на соглашение с прокурорами и получил 2 года служебного ограничения с ежемесячным отчислением от его зарплаты 20% в пользу государства сроком в 2 года. Виктор вернулся в армию, но перевелся в другую часть — в ту, что хотел сам.
«Не явился на построение». Подпись, инициалы
В Генштабе не готовы говорить о количестве военнослужащих, самовольно покинувших часть или место службы: мол, информация не для разглашения. Но показатели растут — это подтверждают, в частности, данные Нацгвардии. Так, если в 2022 году 1% их бойцов совершили СОЧ, то в 2023 году — уже 2%.
О росте количества случаев СОЧ можно судить и по отчетам Офиса генпрокурора: в 2022 году зарегистрировали 6 тысяч таких производств, а в 2023-м — 16 тысяч. За первые два месяца 2024-го правоохранители уже начали 4690 производств, поэтому динамика очевидна.
Но только часть этих дел доходят до подозрений: 24,9% в первый год полномасштабной войны и 13,6% — во второй. В прошлом году прокуроры закрыли 265 дел по СОЧ, а 1912 передали в суд — все с обвинительным актом.
Подозреваемых в СОЧ бойцов очень много, признается командир 413 отдельного стрелкового батальона Роман Ковалев. Он объясняет, что если бойца не обнаружат во время построения или не увидят еще во время какого-то действия, его начинают искать.
Если в течение трех часов бойца не найдут, командование передает информацию в Военная служба правопорядка Украины.ВСП и подписывает приказы о приостановлении выплат. Перед уведомлением в Государственное бюро расследований.ГБР проводят служебное расследование — проверяют, есть ли признаки уголовного преступления. Сейчас, как уточнил комбат Ковалев, с этим жестко: почти все инциденты СОЧ воспринимаются как преступления.
«Далее ГБР должно возбудить уголовное дело. На самом деле, мне первые уголовные дела пришли только недавно — где-то после 4,5 месяца, как я подал документы. То есть все очень тяжело», — отметил командир.
Многие дела о самовольном уходе из части закрывают, когда подозреваемые снова идут служить, — отмечает Татьяна Лебедева. В целом, по словам адвоката, не так много дел дошло до реальных приговоров — активное рассмотрение производств по этой статье началось только в середине 2022 года. Лебедева говорит: всех отправлять в тюрьму — камер не хватит.
Распространена практика, когда военные после СОЧ в конце концов возвращаются в строй. Комбат Роман Ковалев говорит, что их восстанавливают в должности и возвращают выплаты. Однако если в отношении бойца уже есть подозрение от ГБР, следователи «параллельно им будут заниматься», пока он будет продолжать службу.
Возобновиться военнослужащим в должности помогает не военная часть, из которой они уходят, а адвокат и следователи с прокурорами, отмечает Виктор Бондаренко. Он объясняет: задача следователя — как можно скорее закончить досудебное расследование и передать дело в суд, а прокурора — довести его до обвинительного приговора. Иначе это означает, что человека незаконно привлекали к уголовной ответственности.
«Прокурору хочется это дело рассмотреть как можно скорее, потому что дел по СОЧ очень много… Поэтому не редко прокурор предлагает заключить соглашение, если обстоятельства позволяют это сделать. А военный уже решает, соглашаться ли ему на предложенную прокурором меру наказания», — отметил адвокат.
Позицию Офиса генпрокурора по этому поводу услышать не удалось. В запросе hromadske поинтересовалось, как обычно прокуроры работают с делами СОЧ: ведут к заключению бойцов или стараются вернуть их в армию. В ОГП нам ответили, что не ведут учет таких данных и не будут раскрывать содержание соглашений со следствием, подписываемых подозреваемыми в СОЧ военными.
Соскучился по родным? Нет, боится смерти
«Не всегда складывается так, как думаешь или как хотел. Еще есть третья сторона — здоровье. Здоровье непредсказуемо», — говорит Монах, которого признал непригодным психиатр на ВЛК.
Татьяна Лебедева отмечает, что военные не просто так идут на самовольное оставление части: «Я не видела ни одного бойца, который бы сказал: "Я просто хочу к жене" или "Я соскучился по детям", — говорит адвокат. — У каждого из них есть свои отклонения по состоянию здоровья».
Адвокаты соглашаются, что действующее законодательство относительно статьи о самовольном оставлении части требует изменений. И начать с законодательного разъяснения, что именно считается фактом СОЧ, ведь здесь есть несогласованности. Также при определении ответственности за осуществление СОЧ должен учитываться срок службы подозреваемого.
«Сейчас в СОЧ идут те, кто служат уже два года, кто-то вообще с 2014-го. У них попросту не выдерживает психика. Поэтому невозможно под одну гребенку и тех, кто месяц прослужил и совершил факт СОЧ, и тех, кто уже годами служит. Думаю, здесь нужно сделать какую-то шкалу, по которой определять, к какой ответственности кого нужно привлекать», — считает адвокат Татьяна Лебедева.
Наказание в 5–10 лет тюрьмы очень суровое, убежден адвокат Виктор Бондаренко. Говорит, что правоохранители пытаются не всех людей отправлять за решетку, а подписывать соглашения, где это возможно, и возобновлять военнослужащих в должности, чтобы они могли и дальше нести службу.
«Если сейчас всех военных, обвиняемых в военных преступлениях, поместить в тюрьму, это приведет к еще худшим последствиям — потеря мотивации и несправедливости. Кроме того, их еще нужно будет все это время содержать, кормить, и они не будут защищать государство. Кто от этого выигрывает? Государство точно не выиграет», — считает адвокат.
У каждого, кто пошел на СОЧ, есть своя история: кто-то не ладит с командиром, кому-то становится страшно за жизнь во время опасной задачи.
«Военные психологи говорят, что когда бойцам страшно, — это нормально, — рассказывает Татьяна Лебедева. — Так надо об этом говорить и с этим работать, а не сажать людей на реальные сроки».