«Фантомные боли Путина об империи — очень опасны». Интервью с журналистом Романом Цимбалюком

В декабре украинского журналиста Романа Цимбалюка, более 10 лет работавшего в Москве для издания УНИАН, вызвали в прокуратуру Москвы на допрос. А российские медиа устроили ему системную травлю, требуя наказать Цимбалюка за проукраинские высказывания. 

Роман Цимбалюк известен своими острыми вопросами Владимиру Путину, в частности, о российских войсках на Донбассе. Также у него один из самых популярных общественно-политических YouTube-каналов в Украине, у которого уже более 400 тысяч подписчиков. 

В России его обвиняют в разжигании вражды и экстремизме. Сейчас журналист уехал из РФ и даже пропустил ежегодную пресс-конференцию президента России. 

Мы спросили его об опасности работы журналистом в РФ, возможности полномасштабной войны между Украиной и Россией и нынешних настроениях Владимира Путина в отношении Украины. 

Какова ситуация с делом против вас в Москве? 

Я уехал из Российской Федерации, поскольку считаю, что есть угроза моей личной безопасности. Российская хунта, кажется, себя проявила. И сейчас они говорят, что отозвали вызов на допрос, но это не значит, что его не будет снова. Перед этим также было много сигналов, что они «взялись за последнего украинского репортера в Москве очень и очень серьезно». Потому что за последние два месяца фактически все топовые фигуры «российских информационных войск» предсказывали мне различные проблемы. Кто-то хотел, чтобы меня осудили, кто-то говорил, что я шпионю, кто-то еще какую-то фигню выдавал. Поэтому сейчас нужно дождаться и понять, как действовать дальше. Впрочем, открою вам тайну. Несмотря на то, что я прожил там 13 лет и проработал корреспондентом агентства УНИАН, я никогда не собирался там оставаться. И даже если я туда больше не вернусь – это меня тоже устроит. Единственная наша задача сейчас с адвокатом Николаем Полозовым (защищает интересы Романа Цимбалюка в РФ, — ред.), чтобы когда в следующий раз я полечу в Вильнюс есть бобра, например, не случилось так, что я нахожусь в розыске Интерпола. Поэтому мы решили не оставлять это дело.

То есть сейчас фактически пауза в деле?

Во-первых, не совсем понятно, есть ли вообще дело. То, что травля в мой адрес велась на протяжении многих лет, меня никак не затрагивало и не разрушало мой внутренний мир. Но в последнее время они начали публиковать в СМИ соответствующие документы: всевозможные заявления, обращения депутатов в Следственный комитет, полицию. Апогеем этого стала публикация в СМИ о вызове меня на допрос. Вместо меня пришел мой адвокат, а прокуроры почему-то на эту стрелку не пришли. Кто-то в соседнем кабинете Николаю Полозову сказал, что они отозвали повестку. Так оно, или все-таки не так — пока очень мало информации. Но я не буду спешить в Россию, потому что не хочу становиться заложником Кремля и ждать, пока меня обменяют. У нас и так там много людей, которых нужно вытащить.

Как вы думаете, почему это произошло именно сейчас — после многих лет вашей работы в Москве и проукраинских высказываний?

Все очень просто. Россия сама по себе меняется. Если раньше им необходима была эта иллюзия российской демократии, то сейчас такая потребность отпала. Я отлично понимаю правила игры в Москве. Такие вещи не происходят из-за желания какого-нибудь депутата из Санкт-Петербурга. Понятно, что этим занимается Администрация президента. Возможно, они там что-нибудь себе передумают. Странно, что они начали меня преследовать, а потом обижаются, что я не пришел на пресс-конференцию Путина.

Чувствовали ли вы раньше риски? 

Я бы не сказал, что был риск. Понимаете, в России, как правило, все происходит по указанию и команде. То есть если в 2014-15 годах, когда они сошли с ума всем государством, у нас там были определенные неприятности на улице — «российская общественность» бросалась на нас с кулаками. Но мы бегаем быстро, и ничего страшного там не было. Конечно, неприятно, когда тебя называют «нацистом» только потому, что ты украинец. Но, разумеется, это все эхо русской пропаганды. Я всегда относился к этому с пониманием и занимался только реакцией российского государства. И все эти годы они нас не трогали. Но сейчас что-то изменилось. Очевидно, они закрываются сами собой. Так же идут разговоры о том, что нужно россиян спасать от интернета, от ютуба, от независимой точки зрения, которая и так там фактически отсутствует. Но они, как и в любой диктатуре, осуществляют полный контроль. И когда у них в стране есть человек, который говорит: «Уважаемые россияне! Можете к нам относиться как угодно, называть нас как угодно, даже использовать лексику Скабеевой-Соловьева. Но знайте, что если ваши военные или люди без опознавательных знаков пересекут границу с оружием — их убьют, уничтожат как бешеных псов». Собственно, правоохранители считают, что эта фраза является разжиганием вражды против россиян и российского руководства. Но когда они говорят об этом, то забывают первую часть этого предложения — «если россияне пересекут границу с оружием в руках». Почему-то ее они не слышат. Даже не знаю почему. Пожалуй, потому, что они «пропагандоны», простите. Хотя, по-моему, у нас с россиянами в таком случае общая цель — чтобы не было российского вторжения, не было убитых россиян и наших солдат. И не только солдат. Поэтому вместо того, чтобы дела против меня возбуждать, я требую грамоты от организации «Матери России» как человек, который четко сформировал последствия этой бессмысленной и абсолютно «crazy политики» Владимира Путина.

Многие российские журналисты покинули Россию, потому что их признали «иноагентами.» Какова сейчас ситуация со свободой СМИ? 

Многие уезжают из России, потому что понимают, что это государство закрывается. Уезжает в целом средний класс. Если говорить о журналистах, то им там негде работать. Сейчас нет такой профессии. Не могут все устроиться в «Новую газету» или на «Эхо Москвы». Поэтому понятно, что люди ищут безопасность, новую жизнь.

Из соображений безопасности вы не поехали на пресс-конференцию Владимира Путина, фактически нарушив традицию. Но вы слушали его выступление и даже дали несколько оценок словам президента России. Как в целом прокомментируете настроения Путина, в частности, по вопросам Украины? 

Что я могу сказать? Они повышают градус перед переговорами с американцами. Эти фантомные боли Владимира Путина об империи и о себе как императоре — очень и очень опасны. Потому что на непосредственные вопросы о том, может ли он гарантировать ненападение на Украину уже вне оккупированных территорий, он фактически сказал «нет». Сказал, что Украина должна обеспечить безопасность. Вот выходит, что это мы здесь живем, кайфуем и фактом своего существования угрожаем России. Съехал он и с вопроса о том, готов ли отдать приказ стрелять в украинцев. То есть готов. Поэтому к словам президента России следует относиться внимательно. Россия сегодня понимает только силу. И только готовность Украины уничтожать захватчиков может кому-нибудь в Кремле прочистить мозги. Эта готовность есть, и потому я с оптимизмом смотрю на будущее нашего государства. И все у нас будет хорошо. И зиму перезимуем, и войну победим. А Владимиру Владимировичу хочется сказать одно: «Меньше читайте исторических книг, занимайтесь собой, здоровьем, семьей и т.д.». Поскольку сколько бы он ни говорил, что «Украину создал Ленин», в его фразе есть одна важная вещь — это свершившийся факт. То есть даже в воображении Владимира Путина это завершенное действие. Потому Украина была, есть и будет.

Но как вы оцениваете возможность открытого вторжения России в Украину и полномасштабную войну? 

Я думаю, что украинцам нужно меньше паниковать из-за этого. То, что они занимаются расчеловечиванием нас украинцев, и в случае, если россияне придут к нам, они будут убивать, насиловать, вешать и пытать — здесь ни у кого не должно быть сомнений. Но я не в голове Путина живу. Я не знаю, какое он примет решение. А это решение — только его. Но мы просто понимаем: если мы теряем какую-то территорию государства — там будет Голодомор. Поэтому лучше настраиваться на то, что я сказал раньше: видишь российского захватчика на украинской земле с оружием в руках – стреляй в него. Если ты этого не сделаешь — он убьет тебя. Точка.

Во время пресс-конференции Путин заявил, что Украина отказывается выполнять Минские соглашения. Как вы оцениваете его заявление?

Мне кажется, у Владимира Владимировича определенное разочарование. Я понимаю его. Но то, что он говорит, — это бред. Он сказал, что Украина, цитирую, «должна согласовать Конституцию с “ДНР/ЛНР”». Не знаю, что означают эти буквы. Это, наверное, какие-то сокращения. Я знаю, что там есть оккупационные администрации, а вот об этих сокращениях в Минских соглашениях речь не идет вообще. Поэтому что бы они там ни говорили, они продолжают грабить и переваривать оккупированный Донбасс и не собираются с него уходить. Поэтому апелляция к Минским соглашениям вообще не имеет никакого значения. То есть, они хотят, чтобы Украина согласовала свою Конституцию с Путиным — с Кремлем. Возникает вопрос: «А хохо не хохо?» Ну и многие другие слова можно употребить.

Путин также сказал, что Владимир Зеленский попал под влияние «нациков». Кого он имел в виду, по вашему мнению? 

Для России любая украинская власть на украинских позициях автоматически становится нацистской. Потому ориентироваться на это не стоит. На самом деле, это комплимент Владимиру Александровичу Зеленскому и его команде. Ведь при всех особенностях этого процесса, проходящего между нашими государствами, они не сдают коренных интересов нашей страны. Поэтому Путин и бесится таким образом.

Вот вы за Украину? Поздравляю, по российской интерпретации вы нацистка и русофобка. Нацистами они называют всех людей, которые являются сторонниками независимости Украины. Это один из элементов российской пропаганды, направленной на разобщение украинцев.

Два подозрения Виктору Медведчуку. Вы говорили раньше, что это был сильнейший удар по Владимиру Путину. Изменилось ли что-нибудь? 

Мне кажется, что время истекает. Владимир Зеленский сделал очень смелый шаг, проявил политическую волю по этому делу, но уже пора его передавать в суд. Если так случится, что они что-то там передумают, и Виктор Владимирович вернется к политике, то мечта Петра Толстого (вице-спикер Госдумы РФ от партии Путина, — ред.) «вешать украинское руководство на фонарях» станет реальностью. Почему Владимир Путин так беспокоится по поводу Медведчука? Они считали, что благодаря безграничным финансовым ресурсам России они смогут накачать и возродить внутри нашего государства российские политические проекты, которые просто капитулируют после выборов. Пока это выглядит призрачным. А чтобы так оно и оставалось, эти дела должны быть подтверждены.

Каковы перспективы? Я не суд. Но судебная реформа тормозится Офисом президента, поэтому здесь очень много вопросов. И все возвращается именно к политической воле. Если совсем просто — то или Медведчук будет сидеть, или Зеленский.

Недавно в Киеве задержали бывшего руководителя донецкой пыточной тюрьмы «Изоляция» Дениса Куликовского «Палыча». Насколько важны приговоры (пусть даже заочные) в отношении тех, кто совершал преступления на оккупированных территориях?

На мой взгляд, все палачи украинского народа должны быть приговорены к максимальному наказанию — у нас это пожизненное. И это в целом касается работы государства по таким делам. Ведь многие или даже все, кто организовывал российские референдумы на оккупированных территориях, которые потом мы освободили, почему-то не были наказаны, никто не сел. По-моему, это говорит о том, что «Алло, СБУ» работают очень и очень слабенько. Та же Неля Штепа (бывший мэр Славянская, которая поддерживала в 2014 году пророссийские сепаратистские движения в Донецкой области, — ред.). Чем все закончилось? Она выиграла в Европейском суде по правам человека. Почему так случилось? Потому что не была проведена качественная работа со стороны следствия. Я вижу это так.

Заочная форма прекрасна, если мы не можем добраться до многих людей. И судить нужно не только тех, кто причастен к той же «Изоляции». Там много людей, которые перешли на сторону России. И в Крыму были те, кто должен защищать Украину, а почему-то перешли на службу к оккупантам. Против всех этих людей должны быть приговоры, и все они должны быть поданы в Интерпол. И не нужно это сравнивать с тем, чем занимаются россияне. Они осуждают людей за политические взгляды, а затем посылают запросы в Интерпол. У нас совсем другое. Если люди были военными, работали в МВД, в СБУ — это не о политике. Это чистая измена.

Насколько критичен сейчас уровень российской пропаганды в украинском информационном поле, по вашему мнению? 

Мне кажется, что в целом все хорошо. Конечно, есть такие телеканалы как «НАШ»...

Но, если простыми словами, то 72% граждан Украины считают Россию государством-агрессором. То есть в информационной безопасности немного наводят порядок. Но понятно, что работа вражеских передатчиков в Украине должна быть невозможна вообще.

Как бы вы прокомментировали историю со спецоперацией против вагнеровцев? Не преувеличивают ли ее? 

Понятно, что история с этой хорошо планировавшейся операцией стала фактором внутриполитической борьбы в Украине. Но тут мы все забываем, что Зеленский у нас — верховный главнокомандующий. У него есть все законодательные основания начинать и прекращать операции такого масштаба. По моему мнению, если бы они об этом прямо сказали, что вот отменили, потому что так решили, то вопрос не получил бы такой огласки. Глобально ясно, что с россиянами просто так договориться не получится. Логика в этих действиях есть, но просто нужно обществу прямо говорить: «Мы думали, что будет так. Надеялись на прекращение огня. Получилось как получилось». По-моему, не надо рвать на себе волосы и кричать «Зрада!» или «Перемога!». Война продолжается, и здесь очень много составляющих.

Можно ли ожидать обмена пленных в ближайшее время? 

Пока эта тема не затрагивается ни здесь, ни, соответственно, в РФ. Позиция Кремля всегда одинакова: они идут на обмен только тогда, когда им нужно вытянуть кого-то из украинского плена. Я не знаю, наловили ли наши спецслужбы соответствующее количество людей или нет. Но по-прежнему — как и в 2015, 2016, 2017 годах — они требуют от Украины политических уступок в обмен на людей. Чего, конечно, нельзя делать ни при каких обстоятельствах. Потому что так можно лишиться государства, ведь у них есть неограниченные возможности для захвата новых заложников и пленных, поскольку они контролируют 7% территории нашего государства.