«Каждый день мы ложились спать и не знали, проснемся ли». История жительницы Мариуполя, которой удалось выбраться из города

Уже больше 10 дней Мариуполь в полной блокаде и под непрерывным обстрелом российских военных. Люди в подвалах без света, связи и газа. Число погибших мирных жителей, по словам советника мэра Мариуполя Петра Андрющенко, по состоянию на 15 марта — около 2,5 тысячи.

Гуманитарный коридор для эвакуации людей оккупанты постоянно срывали, но 14-15 марта люди начали выезжать из Мариуполя на собственных машинах. По данным Офиса президента, из города смогли выбраться около 20 тысяч мариупольцев.

Мы пообщались с девушкой, которой удалось выехать.

«Этого района больше нет»

Юле 30 лет. Всю жизнь она прожила в Мариуполе. 24 февраля, когда Россия начала полномасштабную войну, на ее город сбросили первые снаряды. Следующие двадцать дней, по словам девушки, Мариуполь был в аду — только 15 марта Юле удалось покинуть родной город. Дальше — ее прямая речь.

Первые взрывы прозвучали в окрестностях города, в районе Восточный. Из того, что я знаю сейчас, этого района больше не существует. Я живу недалеко от центра, поэтому в первые дни слышала звуки взрывов, дом вибрировал, но у нас было относительно спокойно. Со 2 марта у нас пропала связь. Последние десять дней город вообще был без газа, света и воды. Люди все время сидели в подвалах.

Под обстрелами мы выходили из укрытий, чтобы дойти до вышки и поймать связь. Информацию о происходящем в городе пытались узнать через знакомых.

«Их убили снаряды»

Когда мы пошли на реку и спустились чуть пониже, начался обстрел. Нам повезло, но троих, тех, что оказались выше на холме, убило снарядом. Чтобы добраться домой, мы шли около полутора километров пешком, прятались в подвалах, когда обстреливали. На обратном пути мы встретили мужчину, которому не смогли помочь — у него было ранение. На улице мы видели много людей, укрытых простынями. Их убили снаряды.

«Часть дороги заминирована»

Все это время мы не могли уехать, город был заблокирован с 24 февраля. Только на 20-й день войны у нас появилась возможность. Мы узнали, что первые люди  уже выехали на собственных машинах на свой страх и риск. Люди стали сплачиваться, забирать знакомых и соседей. Бензина в городе нет, но у нас машина стояла с полным баком, все в городе ходили пешком, так было безопаснее.

Я уехала вместе с молодым человеком и его сестрой. Мы скооперировались еще с несколькими молодыми парами с детьми. С нами утром выдвинулось еще около 300 машин.

Мы слышали, что дорога опасна, часть дороги заминирована, но на дороге можно разглядеть мины. Мы их проехали. Не было раздумий, страшно ехать или нет: каждый день мы ложились спать и не знали, проснемся ли. Когда ты знаешь, что есть те, кто уехал, — у тебя появляется надежда.

Близкие до сих пор в опасности

Пока у нас задача доехать хотя бы до Запорожья, но конкретного плана, где оставаться, куда ехать дальше, нет. Эмоции у нас смешанные, потому что родители моего молодого человека ехать не захотели, остались в доме. Мои родители живут в Запорожской области, я знаю, что в их городке шли бои, связь с ними я потеряла 2 марта. С одной стороны ты радуешься, что смог уехать, а с другой — хочется плакать, потому что есть близкие люди, которые все еще находятся в опасности, ты не знаешь, что с ними, где они.

Неизвестно когда мы сможем выдохнуть: мы остались без жилья, без родного города, без информации о близких.

* * *

Более 300 тысяч мариупольцев остаются в заложниках у оккупантов. Они нуждаются в питьевой воде, пище и лекарствах. Но гуманитарный груз уже более четырех суток стоит у Бердянска — российская сторона его блокирует. Обстрелы продолжаются. Советник мэра Мариуполя Петр Андрющенко говорит: «Ситуация в городе катастрофическая, но люди держатся».