«Мой сын погиб на “Азовстали”. Я хочу, чтобы вы рассказали про него!»
Со слов, которые я вынесла в заголовок, начался наш долгий телефонный разговор с Наталией, мамой Евгения Лепина, воина полка «Азов». Он до последнего защищал Мариуполь. Наш разговор продолжился уже в Ирпене. Сюда Наталья приехала из разрушенного Мариуполя с сестрой Ларисой. Женщины выехали из оккупированного россиянами города 15 мая. На подконтрольную территорию Украины добирались две недели через россию и Беларусь.
«Какие татуировки? Там тела уже в таком состоянии, что ты ничего не узнаешь»
Сейчас Наталья вместе с невесткой Олей ждут тело Евгения. Его привезли в Киев еще 6 июня. Но бюрократическая волокита до сих пор не позволяет похоронить Женю. Военкомат, полиция, патронатная служба — и снова по кругу. Куда дальше обращаться, Оля просто не понимает. А ответ на этот вопрос никто не дает.
«Когда погиб мой муж, мне сказали — все со временем, просто ждите, все со временем. Создали группу в телеграмме с родственниками погибших, ждите. Привезли тело. 5 числа (июня, — ред.) сообщили маме, что тело вашего сына приехало. Куда? Что? Ничего. В 6 утра мне звонит полиция и говорит: дайте нам документ о том, что ваш муж погиб. У меня нет таких документов. Говорю: вот только тела приехали. Куда? Что? Она мне говорит: тело вашего мужа находится в Киеве, на улице Оранжерейной. А! Спасибо, что сказали».
Опознание тела — отдельная процедура. Здесь тоже возникла путаница. В полиции утверждают, что тело Евгения Лепина опознали по татуировкам, в патронатной службе — что по форме. Семью к этой процедуре пока не допускают, ждут результатов теста ДНК.
«Я звоню Наташе, в патронатную службу: “Наташенька, мне здесь звонят из полиции, ну про ДНК...” Она говорит: “Что полиция понимает? Это все не так быстро, не так легко”. Я ее спрашиваю: “А можно узнать, как опознали моего мужа?” — “По форме”. А мы лежим с мамой на диване: “По форме?” — “Ну да, по шевронам, у них же нашивки”. Говорю, что мне полиция сказала, что по татуировкам. — “Какие татуировки? Там тела уже в таком состоянии, что ты уже ничего не узнаешь”».
«У меня ассоциации, что это не День памяти, а день моей свадьбы»
Оля показывает свадебные фотографии, читает сообщение от Жени, улыбается.
«Сердечко мое, я такая зараза, что хрен ты от меня отделаешься))) Люблю тебя безмерно. Все будет хорошо. Мы навсегда вместе».
«Ты моя зараза. Безмерно люблю».
Фотографиями Евгения заставлена вся квартира. Оля вспоминает, как они познакомились в Ирпене всего полтора года назад. Тогда Женя приехал к своему другу в гости. И ему так понравилась Оля, что уже через месяц по телефону предложил ей пожениться.
«Мы тогда съехали с этого вопроса. Но уже 30 августа на кухне решили, что нам кровь из носа нужно жениться.
24 сентября я приехала в Мариуполь, мы подали заявление, 25-го мы расписались и в этот день у нас было такое свадебное путешествие — мы уехали в Урзуф, в День памяти погибших азовцев. А теперь я смотрю видео того дня. И у меня ассоциации, что это не День памяти, а это день моей свадьбы».
«Картина, как из фильма ужасов»
14 февраля за 10 дней до полномасштабного вторжения россии в Украину, Евгений по делам уехал в Урзуф (село в Мариупольском районе).
«У него уже должен был заканчиваться контракт, и он переводился на Киев, то есть в феврале на мой день рождения мы приехали сюда из Марика, у него была встреча с руководством, и все — его должны были переводить. А в ночь с 13-го на 14 февраля он поехал обратно в Урзуф. А я 25-го должна была ехать туда», — рассказывает Оля. Но уже 21 февраля Евгений позвонил жене и категорически запретил ей приезжать. Оказалось, не зря.
В Мариуполе начался ужас. Все, что видела и чувствовала, мама Евгения Наталья тщательно записывала в дневник.
Дневник
«Первый день войны.
О войне просто между собой не говорят. Наташа была на работе. Антон ждет рашку. Полная неопределенность. Ничего не понятно. Вечером звонила Олечка. У них кошмар. Они в магазине устроили бомбоубежище. Все сидят там»
Каждый день Наталья описывала события, происходившие на ее глазах. Первые взрывы, первые уничтоженные дома, мародерство... и предательство отдельных мариупольцев. Некоторые соседи рассказали россиянам, где живут семьи азовцев. И тогда в мариупольском доме Натальи начались многократные обыски.
«Соседи знали, что он уже там, в Азове и не говорили ничего. Но один нашелся. Тоже сосед, я его знаю, не буду называть. И они прибежали, был паспортный контроль», –рассказывает мама Евгения.
Дневник
«14-й день войны.
Прошлись по проспекту. Все магазины разграбили, везде валяются бумажки и мусор. Мужики пилят везде деревья, люди готовят еду на улице. Картина, как из фильма ужасов. Мы вошли в госпиталь. Жека (сын, — ред.) говорил, что связь можно держать через госпиталь, но мне сказали, что можно узнать только есть ли он среди раненых. В списках его не было, и этим я уже была счастлива».
«Черный-черный дым всегда над Азовсталью»
С 18 марта активные боевые действия перенеслись с города на «Азовсталь». Несмотря на то, что Мариуполь уже был оккупирован россиянами, территория комбината оставалась под контролем Украины. На «Азовстали» вместе с другими бойцами был и Евгений Лепин, с позывным «Липа».
Боль, слезы и молитвы. Каждый день из окон собственного дома Наталья наблюдала, как россияне уничтожают «Азовсталь». Знать, что где-то там ее сын, было адом.
«“Азовсталь” — это там, где я живу, и она у меня на горизонте. Недалеко, километров 7-8, если по прямой. И она всегда черная. Черный-черный дым всегда над “Азовсталью”. Они просто ее уничтожали, просто уничтожали все. Это было очень страшно
Самолеты летают. Смотришь семь штук, восемь, разворачиваются. Смотришь, все небо исчерчено, если нет облаков, если небо чистое. Это было редко, что небо чистое. Все небо исчерчено этими хвостами от ракет, от самолетов. Вот они отстреляются каждые три секунды на протяжении 20 минут. 20 минут нет, другой заходит. Мы когда ходили забирать трудовую книжку, я на Ильича работала, там нужно было пройти мимо трупов. Трупы уже были черные, и один труп собака ела... это было страшно. Просто страшно, никто это не убирал...»
«Бомбят, но ты не переживай, все хорошо»
Супруга Жени, Оля рассказывает, что до 15 апреля муж ее постоянно успокаивал, говорил, что все хорошо. Писал, что справятся.
«Мы сильные, мы справимся. Нам просто нужна помощь оружием. Большое количество людей нам не нужно, мы сильные, все будет хорошо».
«Я каждый день писала: ты только вернись живым...
“Ты что? Я вернусь, я тебе обещал, у нас столько планов. Нет-нет, все хорошо”.
До 15 апреля у него все было хорошо: “Ты главное ешь и береги себя!”»
«Те, кто кричат об ужасах войны и идут бомбить и убивать, заслуживают самого тяжелого наказания»
15 апреля на «Азовстали» велись интенсивные бои. Именно в этот день Евгений Лепин перестал выходить на связь. Оля начала звонить по телефону всем, кого знала — от побратимов до командиров. Впрочем, тогда никто четкого ответа не дал. Оля не сдерживает эмоций:
«16-го мне никто не пишет, никто не отвечает, видео никаких нет. Я думаю: проблемы со связью. 17-е число — то же самое, проблемы со связью. 18-го числа мне от его побратима приходит сообщение — ведь я же им пишу. Пишет: “Я сейчас узнаю, как Липа”. Это было в 13.40. В 13:47 мне написали, что его... “Мои соболезнования, но его больше нет”. — “Как это произошло?” — “Авиабомба”».
С этого дня дневник Натальи, мамы Евгения, пронизан горем и отчаянием.
Дневник
День 80. Я живу одним днем. У меня даже нет страха за свою жизнь. Мне все равно. рашка сломила мою жизнь. Мое окружение. Они просто звери. Те, кто кричат об ужасах войны и идут бомбить и убивать, заслуживают самого тяжелого наказания».
Несмотря на личное горе, женщина кормила соседских детей, принимала в собственном доме людей, потерявших дома. А потом проходила «фильтрацию». Наталья улыбается — мол, в тот «судный день» им повезло. Было 9 мая, оккупанты праздновали, и особо никто не проверял. В результате на лоскуте туалетной бумаги все-таки поставили штамп: «Дактилоскопирован».
А уже через несколько дней очередной шок: они с сестрой могут уехать, но только в россию. Всеми правдами и неправдами в течение двух недель через россию и Беларусь женщины добирались до Украины. Здесь Наталью уже ждала невестка Оля.
Сейчас, чтобы хоть немного отвлечься, женщины волонтерят. Наталья помогает готовить еду для тех, кто в этом нуждается. Оля в Ирпеньском госпитале ухаживает за ранеными военными. Но девушка признается, что теперь мечтает пойти в армию — отомстить россиянам за то, что забрали у нее самое дорогое, ее Женю.
Переписка
Оля: я всегда тебя буду ждать
всегда
береги себя, ты — вся моя жизнь
люблю безмерно
Женя: ты тоже береги себя
люблю безмерно
Автор: Инна Попович. Материал создан при поддержке «Медиасети»