«Мы пили мочу, потому что теряли сознание». Школа-пыточная в Беляевке Херсонской области
Разбитые дороги, неразорвавшиеся снаряды на обочине, останки мертвых кошек и собак, оборванные линии электропередач — картинки, словно из фильма ужасов, открываются нам за окном машины. Мы едем по недавно освобожденной Херсонской области. За Высокопольем работают саперы. Они оставляют после себя метки и таблички «Осторожно, мины». Чем дальше вглубь области, тем меньше таких отметок — саперы туда еще не успели дойти.
С начала октября ВСУ освободили от российской оккупации десятки населенных пунктов Херсонской области. Большинство из них находились под оккупацией более полугода. В то время как наступление Вооруженных сил Украины на юге продвигается дальше, местные в освобожденных селах начинают медленно приходить в себя от жизни с россиянами.
«Это изверги какие-то были»
Когда въезжаем в Село в Новоалександровской сельской громаде Бериславского района Херсонской областиБеляевку, солнце прячется за тучи и поднимается ветер. На этом фоне разбитые и опустевшие дома выглядят еще более жутко, как и сгоревшие машины, обрисованные буквами Z.
Во дворе возле одного дома мы видим стул с тазиком и разбросанные бутылки с водой. Заходим во двор с надеждой встретить кого-то, но на наше «Добрый день» никто не отвечает. От ветра на разбитых окнах покачивается тюль. Я мысленно говорю себе: «Похоже, здесь нет ни души, мы зря приехали». Вдруг замечаем, как по другую сторону улицы по полю идет пожилая женщина.
Ее зовут Татьяна. Все семь месяцев оккупации она оставалась в деревне. российская ракета упала прямо в ее огород. Тот обстрел она вспоминает с ужасом: «Четыре дня они беспрестанно обстреливали нас, вылетели все стекла в хатах. Делали это намеренно, чтобы люди бежали из села».
В дома россияне заходили с собаками, вспоминает женщина, забирали у людей телефоны и проверяли документы. На религиозный праздник Благовещения на ее улице россияне убили парня: «Шел по улице, а россияне его застрелили». Сама женщина во время одного из обстрелов получила ранение осколком в грудь.
«Это варвары, изверги какие-то были. Наверное, голодранцы, которые ничего не имели в жизни, залетали и все переворачивали в наших домах», — сдерживая слезы, рассказывает Татьяна.
«Проверяли, как мои почки»
Мы идем по улице дальше. За изрешеченным красным забором видим мужчину. Он убирает у своего дома. Григорий Александрович только что вернулся домой: почти всю оккупацию прожил у сестры в соседнем селе. В его доме в это время хозяйничали россияне. Мужчина приглашает нас во двор, где стоит темно-зеленый автомобиль с буквами Z.
— Это кацапский, — объясняет нам сразу Григорий Александрович. — Оставили его мне тут.
— Что с ним теперь будете делать?
— Пусть наши военные забирают на запчасти, мне он не нужен.
Машина Григория разбитая и без мотора стоит в гараже рядом. Ее россияне тоже обрисовали «зетками». Возле гаража — стопка матрасов: «Вот это их обоссанные матрасы. Где они их набрали — неизвестно», — говорит Григорий.
Перед отъездом к сестре, вспоминает мужчина, к нему в дом пришел неизвестный. Он предупредил: россияне будут искать родственников участников АТО, поэтому Григорию Александровичу лучше уехать, ведь его сын воевал на востоке Украины.
«Знаете как страшно, когда ребра биты? Не хочу. Мне 70 лет, я бы не выдержал этого», — говорит Григорий Александрович.
К его соседу, бывшему участнику АТО, россияне приходили с обыском семь раз. Потом полдня продержали Владимира Анатольевича в местной школе. Муж говорит — он выжил только благодаря тому, что оккупанты ошиблись.
«Проверяли, как мои почки чувствуют себя, стреляли над головой, но я не умер — жив. Они убили моего однофамильца, точно такого же, как я, у нас только отчества разные были».
«Виливали ведро с водой на пол и говорили: пейте»
В местной школе оккупанты содержали и пытали людей. Их привозили из соседних сел — Осокоровки, Петровки, Михайловки и Любимовки — и могли держать неделями, а иногда месяцами. Владимир когда-то в Беляевке был старостой села, оккупанты узнали об этом и схватили его. Три месяца мужчина провел в плену.
«Они привели меня в школу и ударили в живот, я потерял сознание, но слышал, как кто-то говорил: “Дыши, дыши”. А дальше я не помню. Связали руки, ноги и глаза, так что ничего не видел. Проснулся через некоторое время, слышу, что возле меня как человек лежит. Я спрашиваю у него: “Где мы, что со мной?” Вдруг из другого угла комнаты мужской голос говорит: “Не трогай его, он мертв”», — рассказывает Владимир.
Вместе с Владимиром были еще 12 пленных мужчин. Всех их, говорит Владимир, били деревянным молотком по ребрам, не давали есть и пить.
«Мы начали пить мочу, потому что теряли сознание. А потом россияне приходили и спрашивали: “Хотите пить?” Мы утвердительно кивали головами, так они брали ведро с водой, выливали на пол и говорили: “Пейте”», — вспоминает мужчина.
На видеокамеру пленных заставляли зачитывать подготовленные тексты: их кормят и нормально содержат, а украинские власти их бросили. Затем Владимира и еще троих его односельчан вывезли в поле, показали направление, в котором находится Беляевка и сказали идти назад пешком. Восемь часов мужчины добирались до родной деревни. Но даже при этих ужасах они не теряли веры, что Беляевка будет свободной.
На мой вопрос, как в селе встречали украинских военных, Татьяна всхлипывает и говорит — слезами. Замолкает на минутку, а потом добавляет: «Чем могли, помогали им, варили есть. У нас люди были трудолюбивые в селе, держали хозяйство, а теперь возвращаются — ничего нет».