«Мы попросили Эрдогана поспособствовать освобождению и других политзаключенных» — интервью с Ильми Умеровым

Автор Максим Кошелев

25 октябряРоссия неожиданно освободила двух крымских политзаключенных — заместителей председателя Меджлиса крымскотатарского народа Ильми Умерова и Ахтема Чийгоза. Первого в Крыму приговорили кдвумгодамлишения свободы за якобы сепаратистские призывы. Второму дали 8 лет за участие в митинге под стенами крымского парламента 26 февраля 2014, когда в давке погибли два человека.

Выяснилось, что тайные переговоры об их освобождении велись на высшем международном уровне, а окончательное решение Кремля пролоббировал президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган. Именно поэтому Чийгоза и Умерова не вывезли к административной границес материковой Украиной, а отправили самолетом через Анапу вАнкару. По возвращении осужденных в Украину, Громадскоерасспросило Ильми Умерова о трех с половиной годах в оккупации, более года под следствием и о мечтах на будущее.

Разочарование и удивление

Как чувствуется оккупация изнутри? Ведь не крымчанам часто трудно представить, с чем приходитсясталкиваться тем, кто вынужденно остается в оккупации и не признает ее.

Не только не крымчанам, но и тем крымчанам, кто лояльно относится к оккупационной власти. Они делают вид, чтоничего вокруг не происходит. В действительности же, в Крыму установлен де-факто оккупационный режим, и все в руках российскойвласти. А у нее принцип — лояльность обязательна! Никакогоинакомыслия, никакогоневосприятия, иэто не просто не приветствуется, а жестко преследуется.

Кто вас больше всего разочаровал, а кто — приятно удивилза эти три года аннексии?

Кто разочаровал, говорить даже не хочется. Есть люди, которые были очень близкими, которым я доверял, а они оказались коллаборационистами и в моих глазах, в какой-то степени, изменниками. И друзья, и коллеги, и наставники, — просто не хочется называть их имена.

А приятно удивляет то, что люди, которые уже приспособились к оккупационному режиму, не теряют надежду, не предают убеждения, не присягают де-факто действующей в Крыму российскойвласти.

Просто в качестве примера: один человек, Сервер-ага Караметов, вышел на одиночный пикет, получил 10 суток админарестаи 10 тысяч рублей (около 5 тыс. грн) штрафа. А следом вышло уже 8 человек. Восьмерых оштрафовали — вышласотня! Этих просто «взяли на карандаш». А если бы и их тоже наказали, я убежден, — вышла бы тысяча.

Эта практика — «взять на карандаш», провести допрос, вручить предупреждение — выглядит в виде намека, что России нужная лояльность...

Ну если брать конкретное лицо, то это намек. А если брать его окружение, то это уже акция запугивания. Чтобы подумали: смотри, первый заместитель председателя Меджлиса получил предупреждение, а что же будет со мной? Все направлено на то, чтобы люди испугались и, хотя уже ясно, что лояльности не дождешься, то пусть хотя бы молчат.

Заместитель председателя Меджлиса крымскотатарского народа Ильми Умеров Фото: Громадское

Предложения, угрозы и освобождение

Делала ли «власть» Крыма предложениесотрудничать с ними? Чего они добивалисьот вас в обмен на прекращение репрессий?

Относительно меня возбудили уголовное дело — за мою позицию, за мысли, за мои убеждения. Никаких уголовныхпреступлений я в действительности не совершал. Дело было полностью сфабриковано и в суде рассыпалось. Невзирая на это, судья принял решение даже суровее, чем требовал прокурор, — обвинение требовало условный срок.

После того, как объявили приговор,мы подали апелляцию. А 12 октября ко мне пожаловали два полковника ФСБ из Москвы. Они рассказали, что президент Турции договорился с президентом РФ о моем освобождении и предложилинаписать письмо наимяПутина с просьбой о помиловании.

Когда я отказался, они прибегли к методам, которые широко использовались в Советском Союзе: сказали, что Ахтем Чийгоз уже согласился, а Мустафа и Рефат (национальный лидер крымских татар Мустафа Джемилев и председатель Меджлиса Рефат Чубаров — ред.) вас бросили, путешествуют по миру, живут в дорогих отелях, а вы здесь будете «тянуть срок».

А когда мы их выставили из дома, стали запугивать, угрожали Хартом (исправительная колония в Ямало-Ненецком округе России — ред.). Других предложений не было, потому что больше мы не контактировали.

В целомможно сказать, что меня похитили из больничной палаты, привезли вСимферопольскийаэропорт. Когда посадили в самолет, там уже был Ахтем (Чийгоз — ред.), но нам не дали возможность пообщаться, даже поздороваться не разрешили. Самолет дозаправлялся в Анапе, вылетел оттуда где-то черезнесколько часов.

Мнеказалось, что везут куда-то в Сибирь, когда в иллюминатор увидел домики с красными крышами и мечети турецкой архитектуры

Я знал лишь, что у Эрдогана былразговор с Путиным, но я отказался писать просьбу о помиловании.

Ильми Умеров (в центре). Встреча в аэропорту «Борисполь» освобожденных крымских политзаключенных – Ильми Умерова и Ахтема Чийгоза, прибывших из Турции, 27 октября 2017 года Фото: Анастасия Власова/Громадское

О чем говорили на встрече сЭрдоганом вечером 26 октября?

Думаю, что он многое нам не рассказал. Это останется между людьми, которые принимали участие в переговорах.

Единственное, что могу рассказать — мы попросили Эрдогана и в дальнейшем способствовать освобождению политических узников, заложников ситуации, настаивать, чтобы российская«власть» в Крыму эффективнее искала пропавшихбез вести.

И как фигуру номер один мы отметили Олега Сенцова, которого нужно освободить.

Возможность деоккупации Крыма

Когда в прошлом году вас отправили на так называемую принудительную психиатрическую экспертизу, вне пределов Крыма это воспринималось как какой-то страшный сон, как возвращение во временаСоветскогоСоюза...

Находиться в психбольнице— это было кошмаром, конечно...

Что помогало пережить это?

Поддержка была колоссальная, начиная от Сената и Госдепа США домеждународныхорганизаций, лидеровстран, правозащитников. Также ко мне приходили дочь, жена, адвокаты. И это, действительно, поддерживало. В первый день (содержанияв психбольнице— ред.) мне объявили, что я буду чуть лине в закрытом режиме, но впоследствии ко мне даже по 30-50 человекодновременно приходили.

Другое дело — ужасные бытовые условия, которые никто, даже персонал, изменить не в состоянии.

Сможет ли международное давление помочь в освобождениидругих политзаключенных, а в перспективе — и в деоккупации Крыма?

Честно говоря, другихвариантовя и не вижу. Единственный вариант — это международное давление на Российскую Федерацию, усиление экономических санкций. Россия должна сама отказаться от своих намерений, чтобы вернуть Крым былодешевле.

Заместитель председателя Меджлиса Ильми Умеров (второй слева) выступает на пресс-конференции в Борисполе. Слева направо: глава Меджлиса крымскотатарского народа Рефат Чубаров, Ильми Умеров, лидер крымскотатарского народа Мустафа Джемилев и заместитель председателя Меджлиса Ахтем Чийгоз, 27 октября 2017 года Фото: Анастасия Власова/Громадское

Сопротивление

Вы имеете богатый опыт борьбы с системой?

Когда учился в 10 классе, мы вместе с несколькими одноклассниками и моим младшим братом Бекиром расклеивали листовкис призывом к крымским татарам бороться за возвращение на родину, в Крым. Возбудили уголовное дело, которое, кстати, тоже до конца не довели.

Собралось очень много людей, поэтому открыть суд так и не смогли. Потом у нас был прием в обкоме партии... Секретарь обкома Шамсудинов принял наших родителей вместе с нами, объявил что уголовное дело закроют, что нас хорошо воспитали и мы еще принесем пользу своей родине.

Но сегодняРоссия по сутинекоторых целей достигла? И вас, и Ахтема Чийгоза физически стерритории Крыма устранили. Фактически это же мягкое устранение?

Уже неделя прошла, а я и до сих пор не знаю. Есть ли какой-то указ вообще. Меня с ним никто не знакомил.Мне никто не ставил никаких условий — смогу я вернуться или не смогу. А если нет, то почему. Поэтому я уже сделал несколько заявлений и еще раз об этом скажу: я хочу вернуться в Крым.

Человеческий фактор

Еще один пример поддержки, которую крымчане предоставляютсемьям пропавшихили арестованных людей, — «дуа», молебны. И даже во время этих мероприятий часто присутствует так называемая «наружка» — внешняя слежка.

Невзирая на то, что внешнее наблюдениеприсутствует постоянно, дуа все-такиодин из незапрещенных методов. Не может «власть» запретить молиться.

Да, молитву же не назовешь несанкционированным митингом...

Такие попытки были. Правда, донаказанияне дошло, но попытки были. Эти молебны всегда сопровождаются несколькими выступлениями, люди говорят о конкретных проблемах, об общей ситуации. Это такой себе новый метод в национальном движении. Общие молебны объединяют, каждый видит, что он не один.

Как относятся к тем, кто, например, раньше служил в украинской милиции, а теперьприходит составлять протокол как российскийполицейский?

Здесь все зависит от человеческого фактора. Если он ведет себя агрессивно, по-хамски, то к нему и отношение соответствующее.

Совместная дневная молитва в терминале аэропорта «Борисполь» в ожидании освобожденных крымских политзаключенных — заместителей председателя Меджлиса крымскотатарского народа Ильми Умерова и Ахтема Чийгоза, 27 октября 2017 года Фото: Анастасия Власова/Громадское

Начало большой игры

Вы подчеркивали после освобождения, что одно из ваших заданий — возобновление украинской территориальной целостности. Как вы себе это представляете?

Наше с Ахтемом освобождениедолжно быть маленьким эпизодом в очень большой истории. Нужно освободить еще много политзаключенных, нужно освободить оккупированные территории, возобновить территориальную целостностьУкраины.

И еще, не дожидаясьдеоккупации, нужно принять на уровне Верховной Рады несколько решений. Одно из них — это закон о статусе крымскотатарского народа, которыйтак и не был принятза 23 года независимости.

Люди в Крыму не изменились.

Те, ктослужит в настоящее время «новому государству» — Российской Федерации— еще вчера были гражданами Украины и работали, находясь в Крыму, против Украины.

А что делать с ними в случае деоккупации?

Скорее всего, те, у кого руки в крови, должны сесть в тюрьму. Те, кто приехал в Крым после 2014 года, должны уехать, а остальные... с остальными будем искать общий язык, будем уживаться. Народ на бытовом уровне легко найдет общий язык.

Если говорить даже не о планах, а так, будто резюмируя нашу беседу, — о чем вы в настоящий момент мечтаете?

В Крым вернуться. (тяжело вздыхает)

Ильми Умеров (справа) с дочерью Айше Умеровой. Встреча в аэропорту «Борисполь» освобожденных крымских политзаключенных – Ильми Умерова и Ахтема Чийгоза, прибывших из Турции, 27 октября 2017 года Фото: Reuters/GLEB GARANICH