«Наша древесина рассылается по всему свету». Как продают чернобыльский лес

Материал«Euroradio»

Древесина иззагрязненной зоны Наровлянского района. Скоро она станет ценным «кругляком».
«Усё, Коля, нагаварыў тысабе ўжо гадоў напяць» (Всё, Коля, наговорил тысебе уже лет напять), ― шутят ребята избригады лесорубов, пока яразговариваю сихначальником Николаем.

Коля ― помощник лесничего вХильчанском лесничестве, онработает вПолесском государственном радиационно-экологическом заповеднике уже 21год. ПоНаровлянским меркам, неплохо устроился ― зарплата снадбавками завредность 510рублей, ещё пайками рублей 120выходит, одевают иобувают. Будь воля Николая, онбы ничего всвоей жизни неменял ичерез лет 10спокойно ушёл напенсию. Правда, помощник лесничего мало верит вто, что всё останется как прежде. Вближайшее время планируется отрезать значительную часть территории заповедника ивовлечь еёвхозяйственный оборот. Что это будет значить для работников, пока никто незнает. Николай ничего хорошего отэтой новости неждёт:

«Если мывыйдем иззоны, тоголая зарплата без надбавок будет рублей 300, кто затакие деньги будет тут врадиации работать?»

Николай, помощник лесничего Хильчанского лесничества
Мынаходимся натерритории радиационного заповедника, на63-м участке Наровлянского лесхоза. Обычный сосновый лес, никаких рыжих или зловещих деревьев. Здесь складируют только что вырубленную насоседнем участке древесину. Спелая сосна, деловая древесина длиной шесть метров. Лесорубы говорят, что такая хорошо пойдёт накругляк для строительства. Николай без вопросов показывает все документы надеревья. Радиационный фон научастке вырубки превышает норму всего вдва раза, что для заповедника, считай, чистые места.

«Перед вырубкой участок проверяют. Выборочно берут три дерева сгектара ипроводят анализ нацезий влаборатории. Если находят какую-то грязь, товсё утилизируют. Начто мне дали разрешение, тояиделаю. Яж небуду загонять грязную древесину, чтобы сесть втюрьму. Были случаи, когда лес доходил дограницы, там его проверяли иразворачивали всю партию. Ноэто было давно иневзаповеднике. Я, конечно, понимаю, что одно дерево может накопить радиацию, асоседнее нет. Риск есть всегда, нонатоже тут всё ипроверяют».

Николай, помощник лесничего

Все пробы древесины изучаются в лаборатории спектрометрии и радиохимии научного отдела заповедника. Учёные работают в здании бывшего детского садика выселенной деревни Бабчин. На стенах ― карты загрязнений, на столах ― горы папок с отчётами и компьютеры-пенсионеры. Заведующий лабораторией Вячеслав Забродский уклончиво высказывает своё мнение насчёт вырубки леса в заповеднике.

«Определённая погрешность есть всегда. Намой взгляд, ябы ограничился использованием этой древесины только всамом заповеднике иникуда еёневывозил. Вероятность того, что загрязнённая древесина просто непопадёт ввыборку для анализа, остаётся всегда. Унас вБеларуси есть иболее чистые леса».

Вячеслав Забродский, ученый

Вячеслав Забродский даже опубликовал вжурнале «Природные ресурсы» статью наэту тему. Оказалось, что из2000 проб древесины изхозяйственно-эспериментальной зоны заповедника, где проводятся вырубки леса, около50% были загрязнены цезием.

Постронцию вБеларуси норм надревесину нет, дерево нанего непроверяют. ВРоссии норма постронцию 370Бк/кг, вУкраине 60Бк/кг. АвБеларуси— просто нет норм.
Порезультатам исследований учёного, от40до70% условно чистой поцезию древесины имеет большое содержание стронция, превышающее даже довольно мягкие российские нормы. Например, если применить кнашей древесине украинские нормы, то85-100% того, что вырубает заповедник, загрязнено стронцием. Этот элемент является бета-излучателем ипредставляет большую опасность для человека, онмобильнее цезия илучше проникает врастения. Поданным как белорусских, так иукраинских ученых внастоящее время процесс растворения топливных частиц только заканчивается, что сопровождается попаданием впочву максимального количества мобильного стронция-90. Таким образом, для получения чистой продукции назагрязненных территориях выбрано нелучшее время.

По результатам исследования Забродского, около 80% пепла от деревьев из заповедника является радиоактивными отходами, которые нужно захоранивать в специальных могильниках.

В своём исследовании он сделал вывод, что отсутствие нормирования по стронцию способствует переносу радиоактивного стронция с загрязнённых территорий в чистые районы и может привести к неконтролируемому внутреннему облучению населения.Несмотря на такие предостережения, в последнее время учёных всё чаще просят обосновать необходимость наращивания объёмов хозяйственной деятельности в заповеднике.

В Хойниках у заповедника есть своя лесопилка, куда отправляется вся древесина из зоны. В том числе и та, которую складировали на 63-м участке. У входа на территорию в красивых беседках лежат образцы продукции.Цены подписаны, купить может любой желающий. Начальник участка экспериментально-хозяйственной деятельности заповедника Николай Воронецкий с гордостью показывает деревообрабатывающие станки, возле окна лежат фигурные ножки будущего стула, рядом сушится вагонка из дуба. Николай с энтузиазмом рассказывает о планах на расширение производства и закупку новых более мощных станков.

«Сейчас заново начали импорт нашей продукции, уже грузим древесину наМолдову, есть контракты наГерманию, наЛитву. Всех покупателей мывытянули сюда наместо, они всё видели своими глазами иостались довольны. Вот наши литовские партнёры „Праслас“ оцилиндрованную древесину рассылают почти повсему земному шару. Те, кто владеет сырьём, никогда небудут работать себе вубыток, потому что это сырьё выросло само посебе».

Николай Воронецкий, начальник участка экспериментально-хозяйственной деятельности заповедника

Николай Воронецкий переехал в Хойники незадолго до аварии. Говорит, что в душу запали местные реки и озёра, потому решил остаться тут жить. После аварии на ЧАЭС Воронецкий участвовал в ликвидации её последствий. А позже стоял у истоков создания заповедника, был его первым директором. Но после обвинений ворганизации незаконной охотыс вертолёта для высоких чиновников Воронецкий сменил место жительства и работы.

Через 14 лет новое руководство департамента по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС снова пригласило его возглавить хозяйственно-экспериментальную деятельность.

Топливная древесина из загрязненной зоны возле котельной в деревне Бабчин

«Мыпока нетрогаем 30-километровую зону, ноуменя есть предложение, взять ценные породы дерева, например, дуб, заложить впроточный водоём, ичерез 15лет это будет золотой запас. Тамже такие дубравы, даже если понормам непроходит, через 20-30 лет пройдут. Мыэто уже делаем потихоньку. Унас дубрав возрастом 110-140 лет более 500гектаров, зачем имстоять ипревращаться втруху? Яэтот заповедник создавал изнаю каждую тропу идорогу. Радиации ненужно бояться, еёнужно уважать.
Янепонимаю, какая проблема разрешить там трофейную охоту, яэтих зубров туда завёз в1996 году 15штук, сейчас ихоколо 160, заэто время умерло повозрасту больше 20. Какая проблема привезти буржуя чтобы онзадесять тысяч евро застрелил этого зубра изабрал себе трофей? Химвыделка всё в300 раз уменьшит. Заповедник оннезаповедник, потому что невнесён вперечень особо охраняемых территорий. Унас тут действует закон оправовом режиме территории. Агде ещё людям зарабатывать?»

Согласно уставу Полесского государственного радиационно-экологического заповедника, в нём запрещена хозяйственная или иная деятельность, кроме природоохранных мероприятий, обслуживания инженерных сетей, предотвращения переноса радионуклидов, научно исследовательской деятельности и экспериментальных работ. Как продажа леса из заповедника может считаться хозяйственно-экспериментальной деятельностью мы постараемся выяснить в следующих материалах.

Предостережение возле КПП «Новоселки» на въезде в заповедник.

Получается, что лес иззаповедника может попасть влюбую точку Беларуси идаже заеёпределы. Мыпопытались прояснить ситуацию уотраслевого оператора Министерства сельского хозяйства, который занимается экспортом белорусских лесных ресурсов.

«Европейский союз нетребует никаких фитосанитарных сертификатов, эти сертификаты требует Россия, Украина, Китай. АуЕвропы нет таких требований. Сам покупатель может потребовать сертификат происхождения, радиационный или фито-санитарный сертификат. Ноони этого незапрашивают. Для Европы мывпринципе экспортируем лес непредоставляя имниодного сертификата».

Следы вырубки соснякав, поврежденного большим пожаром 2015 года

Чтобы окончательно разобраться, можетли радиоактивный лес попасть вдругие страны Европы, Еврорадио связалось сЦентром радиационной защиты Литвы. Его директор, Альбинас Мастаускас, неудивился нашим вопросам:

«Вызатронули такой вопрос... Беларусь должна усебя разобраться иответить ивам, инам. Мыэто очень серьёзно обсуждали, когда впепле одной изнаших котельных нашли столько цезия, что его можно приравнивать крадиоактивным отходам. Остронции мынеговорим. Оказывается, впоследние годы, когда вЛитве стала популярна древесина вкачестве топлива, более 10-15% этого ресурса ввозится изБеларуси. Едут целые эшелоны, потому что это дёшево. Унас норма поцезию натопливную древесину 30Бк/кг, настроительную древесину вЕвропейском союзе норм нет вообще».

На пепле из котельной, что топили дровами из заповедника, дозиметр показывает превышение радиационного фона в 5 раз. То есть даже стоять рядом уже опасно, и это только внешнее гамма-излучение.

«Аувас разные ведомства установили разные критерии: уминздрава 740Бк/кг, уминистерства лесного хозяйства 300Бк/кг, адля отдельных случаев 200. Мыбудем рады, если выэтой статьей поднимите вопрос, почему увас такая неразбериха. Яразговаривал спослом Беларуси отом, что увас нету того, кто конкретно отвечает заэту проблему. Каждое лесничество выдает свой документ. Нас неустраивает, что тот, кто производит, самже выдает справку, что продукция незагрязнена. Восновном, наша таможня контролирует документы. Если срабатывает специальная рамка, которая улавливает превышение естественного фона, мыотбираем пробы иустанавливаем наличие цезия.

Мывернули назад неодну машину изБеларуси, потому что содержание цезия было выше, чем вдокументах.
Ясказал иминистру, иправительству, что есть информация, что вырубаются леса взагрязнённой зоне. Мынеможем гарантировать, что она кнам непопадёт. Мынеможем рисковать, мыдолжны ввести контроль. Кроме того, вЛитве много фирм занимаются реэкспортом иэта древесина потом идёт повсему миру.»