«Не хочу, чтобы его забыли. Он уничтожил так много врагов» — вдова погибшего летчика Владислава Горбаня
В редакцию hromadske обратилась Екатерина Горбань из Полтавы. Ее муж Владислав Горбань, командир экипажа вертолета Ми-8, погиб на 11-й день полномасштабного вторжения, выполняя боевое задание. Женщина собирает подписи для электронной петиции о присвоении ему звания Героя Украины (посмертно).
Каждый вечер Катя падает в постель с мыслью: «Скорее бы, скорее заснуть». Во сне к ней приходит Влад, обнимает и успокаивает. Она просыпается — пустота. 11 месяцев возле нее на кровати холодно и пусто. Она до сих пор не может поверить, что мужа нет. Ее ладонь еще чувствует его тепло.
«Полеты любил ужасно»
Катя и Влад — из одного поселка Кириковка в Сумской области. Но впервые увиделись уже студентами. Оба учились в Харькове: Влад — на летчика в Национальном университете Воздушных Сил, Катя — на радиотехника в авиационном институте. Каждый приехал домой на каникулы. Куда пойти вечером? Конечно, в только что открытое кафе. 21-летняя Катя сразу положила глаз на симпатичного кареглазого парня, подсевшего за столик к их компании. 19-летний Влад действовал настойчиво: на следующий день в соцсетях предложил встречаться, на третий день признался в любви.
«Я оценила его решимость, потому что обычно ребята не рисковали ко мне подходить. Боялись отказа. Влад был красив, высок — могла надевать любые каблуки, и все равно была ниже. А когда позже узнала, что он летчик, это льстило. Я гордилась. А еще с ним было просто и легко. Не заметила, как и сама влюбилась», — то время Катя вспоминает с удовольствием.
Договорились пожениться через два года, когда закончат учебу. Год пожить для себя. Потом — ребенок. Сказано — сделано. Они ведь оба военные, дисциплинированные.
Власти отправили служить в воинскую часть в Полтаве, где он стал командиром вертолетного звена 18-й отдельной бригады армейской авиации имени Игоря Сикорского. Летал на вертолете Ми-8. Катя переехала с ним.
«Он всю жизнь грезил небом. Решил поступать, родителям не сказал, пока документы не были на руках. А уж когда стал профессиональным военным, полеты любил ужасно. Очень обижался на работе, когда ставили на задание кого-нибудь другого. “Они летают, а я землю топчу”», — рассказывает Екатерина.
В ходе ООС и АТО офицер Горбань выполнял боевые вылеты на линии фронта. Забирал раненых и погибших украинских воинов.
«Его не было дома по два-три месяца. А когда приезжал из командировок, всегда заваливал меня цветами. Да и просто без повода дарил розы. Не проходило и дня, чтобы он не говорил, что любит меня. То утром за кофе, то позвонит из поездки, то во время обеда. И дело не только в словах. Я чувствовала это внимание, заботу, уют. А когда забеременела, сколько же радости было! Рожали мы вместе, а потом он от Кирилла не отходил», — Катя эмоционально переживает эти моменты, улыбается.
Самое счастливое воспоминание: отец пришел с работы, бросается навстречу сыну. Тот несется в крепкие объятия. Кружат вместе по дому. Вертолетчик подбрасывает трехлетнего мальчика вверх: «Лети! Лети!»
Женщина вспоминает, что Влад никогда не отказывал друзьям и коллегам: будь то переезд, ремонт машины или деньги в долг. Она даже сердилась: дома столько работы, а он сначала друзей выручает. В выходные они выбирались на пикники, там отец с сыном уже пробовали и в футбол играть.
«Я так боюсь за нас. Не хочу, чтобы потеряли друг друга. — Не беспокойся, прорвемся»
О том, что будет полномасштабное вторжение, догадывались. Впрочем, Катя надеялась, что обойдется. После 16 февраля муж ночевал на работе, ему запретили покидать Полтаву.
«Даже воздух давил и стены комнаты. Я поняла, что что-то все-таки будет».
23 февраля Влада отпустили домой на ночь, а в 4 утра звонок: «Первая готовность!» Он мгновенно собрался, жена потянулась поцеловать. И что-то сдавило горло: то ли страх, то ли предчувствие неизбежного.
Через час мужчина позвонил по телефону и сказал собираться. Его отец должен был заехать и забрать их с сыном в поселок
Кировка, расположенный неподалеку от Тростянца и Ахтырки. Первый оккупировали, вторую постоянно обстреливали. Поэтому в поселок тоже прилетало. Разрушены несколько домов, ранены местные жители. Катя с Кириллом перебрались к свекрови, потому что в родительском доме у железной дороги оставаться было очень опасно.
С Владиславом созванивались каждый день по-быстрому: «Как ты? — А ты?» Жена расспрашивала, какие задачи он выполняет, на что слышала постоянный ответ: «Не спрашивай такое. Нельзя». Однажды у нее вырвалось: «Я так боюсь за нас. Не хочу, чтобы потеряли друг друга. — Не беспокойся, прорвемся».
6 марта они поговорили утром, очень коротко. Дальше — тишина. В телефонах, соцсетях. Командир сухо сообщил: «Пропал без вести». И до 15 марта она ждала. Чего угодно, любого известия, лишь бы жив. Но раздался звонок, и все надежды рухнули: Владислава Горбаня уже нет. Позже женщина узнала, что два вертолета в тот день разбили большую колонну российской техники. Она шла через Кривой Рог на Николаев. Военные возвращались домой довольные, задание выполнили на ура. Но враги сбили вертолеты над Николаевской областью. Два экипажа по три человека погибли.
«Любимый продержался всего 10 дней. Он всегда был во всем первый. Ничего не боялся, ни от чего не отказывался. Рвался защищать украинское небо».
«Прихожу на кладбище, сажусь и говорю с мужем: “Смотри, как вырос твой сынок”»
Владислав шесть дней пролежал в поле. Его привезли в закрытом гробу — переложить в другой, лучший, не разрешили. Так же, как и опознать тело. «Покажите, покажите!» — просила вдова.
«Мне было бы легче увидеть его. Даже если изуродован, обгорел. Я бы узнала его по зубам. Они у него такие подростковые были», — голос Кати грустный и нежный.
Так устроены люди. Им нужно видеть своих близких мертвыми, иначе утрату принять трудно.
27-летнего (через месяц исполнилось бы 28) капитана Горбаня отпели в храме Полтавы, с почестями простились там. Затем привезли в родной поселок. Было много людей, последний салют, живой коридор и море цветов. Украинцы хоронили своего героя, а над кладбищем свистели российские снаряды.
«И я, и родители до сих пор не можем поверить в то, что это случилось. Я не знаю, как мне жить дальше. Потерю я не приняла и не знаю, когда исцелится душа. Все бы отдала, лишь бы остался живым. Все-все, что у меня есть», — отчаянно говорит Екатерина.
Кириллу уже четыре. Он говорит, что скучает по папе. И точно знает, когда мама плачет по нему. Подходит, обнимает. «Папа вернется», — гладит по щеке. Он точная копия собственного отца. И женщине от этого тяжело: «Как посмотрю на сына, вижу любимого. И знаю, что он уже не придет». А с другой стороны мальчик — единственное утешение в горе. Глянет, как ребенок смеется, и на минуту отляжет от сердца.
Сразу после похорон она вернулась в Полтаву, потому что поселок обстреливали. Сейчас занимается воспитанием сына, которому обязательно расскажет о войне, о папе-герое, защищавшем всех детей страны. И еще она хочет увековечить память о мужчине на высоком, государственном уровне.
«Я не хочу, чтобы его забыли. Он уничтожил так много врагов, что ему еще при жизни вручили орден Богдана Хмельницкого III степени. А посмертно был награжден орденом Богдана Хмельницкого II степени. Полагаю, что он заслужил называться Героем Украины».
В соседнем вертолете, подбитом в тот день россиянами, был кум Владислава. За три месяца до этого Влад крестил его дочь. А в апреле погиб вертолетчик, который крестил Кирилла. Ребенок остался без отца и без крестного.
«Есть знакомые, которые говорят: “Не переживай, другого найдешь”. От такого сочувствия хоть на стену лезь. И я не представляю себя с другим мужчиной. До сих пор ношу обручальное кольцо, как замужем. Я продолжаю любить его очень», — говорит Катя.
Неделю женщина живет в Полтаве, неделю у родителей. И там, через день, ходит на кладбище, приносит свежие цветы.
«Болтаю с мужем, как с живым, рассказываю все, что у меня произошло. Показываю фото: “Посмотри, как вырос твой сын”, “Кирилл выучил новую букву”. Тогда немного становится легче».
Катя верит, что Влад помогает ей после смерти. В начале прошлого года она получила водительские права, но не садилась за руль, боялась. Муж только посмеивался: «Ну когда ты уже поедешь?» А после его гибели ей пришлось стать водительницей.
«Сажусь, а муж как под боком. И подсказывает. Удивительное ощущение его присутствия».