Оставаться украинцем в Крыму — спецрепортаж с оккупированного полуострова

Наталья Гуменюк

Выборы президента России Кремль назначил на 18 марта, символически приурочив к четвертой годовщине аннексии Крыма. В этот день в 2014 году РФ формально включила оккупированную территорию в свой состав. Президент России Владимир Путин прилетел в Севастополь 14 марта на митинг, который анонсировался как заключительный аккорд на самом деле вялой, как для уровня президентской, кампании. Его выступление на площади Нахимова длилось чуть больше минуты.

Незадолго до поездки Путина на полуострове побывала съемочная группа Громадского. Наша команда не первый год системно освещает политические репрессии в Крыму, в том числе и преследования крымских татар по религиозному признаку. За 2017-й фактически вдвое — с 50 до 100 — увеличилось количество детей, чьи родители оказались за решеткой по политическим мотивам. В последних своих репортажах из Крыма мы также рассказывали об экономической ситуации и условиях, в которых находятся жители.

Этот материал посвящен прежде всего людям, которые пытаются сохранить на полуострове украинский язык и культуру, и чего стоит им отказ от российского гражданства. Ради безопасности собеседников, имена некоторых героев мы не указываем.

Площадь Ленина в Симферополе. Справа — здание так называемого «Совета министров Крыма», Крым, 5 марта 2018. Фото: Наталья Гуменюк / Громадское

«Этим летом я продавала фрукты на базаре. Возле той же самой палатки, где раньше покупала продукты для своих клиентов»,— рассказывает крымчанка, которая отказалась от российского паспорта. Перед аннексией у ее семьи был успешный бизнес, они сотрудничали с иностранцами, которые приезжали на полуостров. От дела жизни, которому крымчанка отдала более 25 лет, решила отказаться. И хотя гражданин ЕС не нарушит закон, если приедет в Крым с материка через украинское КПП с российской визой, в этой семье считают, что зарабатывать так в условиях оккупации — неэтично.

Кроме личных обстоятельств, связанных с возрастом, жильем, главная причина остаться — принципиально не отдавать родную землю чужому государству, говорит она: «Если мы поедем, представьте: здесь останется еще меньше людей, которые не поддерживают аннексию».

Приезжая каждый год в Ялту или Симферополь, мы замечаем, как быстро русифицируется регион, и как много людей переселяются из России — это практически все силовики, огромное количество бюджетников и просто граждане России, которые перебираются на юг к морю.

Симферопольский железнодорожный вокзал, Крым, 5 марта 2018.Фото: Александр Назаров / Громадское

Без прав, без денег

Теперь, после четырех лет аннексии, семья, которая имела доходы чуть выше среднего, даже привычные бытовые вещи воспринимает как роскошь, не говоря уже о путешествиях. На счету —каждая копейка. Еще один член этой семьи, который неплохо зарабатывал преподаванием, сейчас вынужден перебиваться подработкой на стройке.

Помимо того, людям, которые оставили украинский паспорт и получили вид на жительство в РФ, надо ежегодно подтверждать, что они зарабатывают не менее 111 тыс. рублей в год (примерно 50 тыс. гривен на одного человека). Если есть ребенок — сумма удваивается. Для семьи с двумя детьми это уже немало. Для отчетности приходится занимать деньги, которые на несколько дней кладут на банковский счет. Его проверяет миграционная служба РФ. Получив справку, долг можно вернуть. В некоторых случаях работники миграционной службы позволяют показать наличие половины суммы и отчитываться за полгода. Часть прибыли обязательно надо заработать именно на территории Крыма.

«Отказников» — советское слово приобрело здесь новое значение, так говорят о тех, кто отказался от российского, оставив украинское гражданство — не берут на работу на госслужбу и в бюджетные учреждения. Хотя прямого запрета на трудоустройство крымчан с украинскими документами официально не существует, в атмосфере страха работодатели становятся осторожнее. Особенно если работа предполагает общение — в сфере туризма или услуг.

Отчитываться о финансовой состоятельности должны и пенсионеры, которые отказались от гражданства, а следовательно, не получают российскую пенсию. Украинские выплаты снять в банке можно только на материке. Банковские переводы в Крым находятся под санкциями, а следовательно и их получить на полуострове невозможно. Пусть дорога через КПП не так далека, это не всегда под силу пенсионерам. А те, кто имел собственную машину, должны были выбрать: пользоваться ею в Крыму или на материке, потому что нужно было выбрать украинские или российские номера. Если владелец оставляет машину на материковой части, к примеру, в Херсонской области, где местные предоставляют такие услуги, надо учесть, что за парковку придется платить.

Небольшой продуктовый рынок в Алуште, Крым, 6 марта 2018. Фото: Наталья Гуменюк / Громадское

Крымчанину с украинским гражданством также почти невозможно получить документы на землю или собственность, если она должным образом не была оформлена до аннексии. А таких земельных участков на полуострове традиционно было немало. Уехать и оставить их теперь — по сути означает подарить землю оккупационной власти.

Оплата медицинских услуг, дополнительные налоги и различные штрафы, например, за то, что в течение двух лет ребенок живет без документов, потому что в России паспорт выдают с 14 лет, а в Украине до 2016 года выдавали с 16-ти — и это были дополнительные ежедневные неудобства, к которым человек должен был привыкнуть, оставаясь гражданином Украины.

Отказаться от российского гражданства можно было только в течение месяца весной 2014-го. Российская статистика утверждает, что таких людей около трех тысяч. Однако не все крымчане этому верят. Официально только в Севастополе — городе, который считается наиболее пророссийским, — паспорта РФ не получали около тысячи человек. Кроме Севастополя, отказ можно было оформить в Симферополе, Евпатории и Ялте. Кто не успел, у тех был выбор — становиться гражданином РФ или жить вообще без документов.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:Показав российский паспорт, можно было получить автомат — зампредседателя Меджлиса Ахтем Чийгоз о начале аннексии Крыма

«Вид на жительство в 2014-м выдавали на 5 лет. Позволят ли нам оставаться дальше, назовут «неблагонадежными», а такой термин таки использовали, скажем, преподаватели в школах, где учились дети граждан Украины, увидим уже через год», — несколько неуверенно говорят собеседники.

Предложения по продаже недвижимости в Крыму на Ялтинской набережной, Крым, 6 марта 2018. Фото: Наталья Гуменюк / Громадское

Многочисленные новостройки в городе Гурзуф, Крым, 6 марта 2018. Фото: Александр Назаров / Громадское

Без церкви

В этом храме еженедельно молятся на украинском и поют украинские песни. Пока идет служба, во время которой вспоминают патриарха Украинской православной церкви Киевского патриархата (УПЦ КП) Филарета, за окном проезжает троллейбус, разрисованный предвыборной агитацией к выборам президента России. Храм равноапостольных Владимира и Ольги УПЦ КП в Симферополе — небольшой очаг украинской культуры. Нам говорят, что в собор заходили и крымские татары, чтобы засвидетельствовать поддержку.

Вид из окна храма УПЦ КП на проезжую часть улицы в Симферополе. Предвыборная агитация в троллейбусе призывает граждан голосовать на предстоящих российских президентских выборах, Крым, 4 марта 2018. Фото: Наталья Гуменюк / Громадское

«Мы здесь как на пороховой бочке», — говорит архиепископ Симферопольский и Крымский, председатель Херсонской епархии УПЦ КП Климент. Большинство священников УПЦ КП и их семей выехали в Украину еще в первый год оккупации. Священники приезжают на большие праздники, в среднем раз в месяц.

Мы стараемся не снимать лица верующих. Многие из них уже пожилого возраста и просто пришли помолиться, но и они не чувствуют себя в безопасности.

Летом 2014 у УПЦ КП был конфликт с церковью в Перевальном (Симферопольский район), затем — с церковью в Севастополе, их имущество в поселке Мраморном поджигали.

«Каждая служба, хочу я этого или нет, подсознательно для меня как последняя. Нет открытого гонения, нет открытого давления, существует конфликт с фондом имущества. Политически никто не будет ее (церковь — ред.) закрывать, никому не нужен политический скандал, чтобы церковь Киевского патриархата прекратила существование, но все делается так, чтобы она сама прекратила существование. Фонд имущества требует, чтобы я за здание платил неслыханную аренду», — рассказывал владыка Климент Громадскому еще два года назад.

С тех пор стало только труднее. По словам владыки, на земельный участок, который ранее отвели для строительства храма УПЦ КП, уже претендует другая религиозная организация. В то же время Министерство культуры Украины до сих пор не согласовало порядок регистрации церкви на оккупированной территории, и именно эта неопределенность и промедление с передачей здания храма может привести к потере украинской церкви в Крыму.

Климент объясняет, что неоднократно обращался в Департамент по делам религии Министерства культуры Украины, требуя разработать хоть какой-то документ, регламентирующий пребывание УПЦ КП в Крыму. Но никаких документов ему так и не предоставили. Ранее отвечали, что в случае регистрации крымской епархии УПЦ КП в оккупированном Крыму, организация «будет снята» с регистрации в Украине. На запрос Громадского Министерство ответило: «Минкультуры подготовлены все документы, необходимые для рассмотрения на уровне Кабинета Министров Украины вопроса о юридическом статусе и передаче на баланс епархиального управления помещения, в котором расположен центр Крымской епархии УПЦ КП в городе Симферополе».

«Украинская церковь —не единственное украинское, что остается в Крыму», — в словах Климента ощущается усталость и раздражение от того, что уже не первый год приходится повторять будто очевидные вещи.

«Вы, откуда?» — приветливо улыбаясь, спрашивает пожилаяприхожанка. Узнав, что мы с материковой Украины, переспрашивает: «А там в Киеве не страшно?»

Прихожане во время службы в церкви Киевского патриархата в Симферополе, Крым, 4 марта 2018. Фото: Наталья Гуменюк / Громадское

Без языка

Найти место для общения с журналистами, еще и на украинском, — проблема. Многие переживают, мол, гостиницы ненадежны, вдруг прослушиваются, а в кафе много посторонних. Разговор на украинском языке в маршрутке, такси или кафе может привлечь излишнее внимание. Это уже признак инакомыслия, политическая позиция. Оккупационной власти и тем, кто ее поддерживает, нечего ответить на то, что крымские татары — коренное население. Украинцы же, согласно идее «русского мира», вроде как могут сделать выбор и ассимилироваться.

«По специальности да, русист. Сейчас это слово приобрело дополнительный смысл. Но да, в моем дипломе записано, что я преподаватель русского языка и литературы. И литература — это тоже наша духовная жизнь. Русскую литературу как любила, так и люблю. Так же, как и люблю украинский», — говорит активистка Украинского культурного центра в Крыму Алена Попова. Центр выпускает единственное на полуострове украиноязычное издание «Кримський терен», которое, кроме веб-страницы выходит в печатном виде тиражом в 500 экземпляров. Оно рассказывает об украинской культуре, например, о вечере-памяти поэтессы и писательницы Леси Украинки.

«Нас могут читать те, кто любит украинский язык, кому необходимо украинское слово в Крыму. Я не хочу сказать, что мы какой-то рупор, как меня спрашивали. Ну какой мы рупор? Мы кучка любителей, у нас нет профессиональных журналистов, издание незарегистрированное, у нас нет никакой редакции. Киевские коллеги нас назвали даже «полугазета». Ну пусть будет полугазета», — Алена несколько раздраженно отмечает: то, что они делают, не стоит героизировать.

Если преувеличенно говорить о мотивах людей, которые просто сохраняют язык, это будет означать привлекать внимание и политизировать, а значит — ставить под угрозу:

«Мы расслабились и много наговорили журналистам, пока выдавали предыдущие номера. Рассказывали, что нас не трогают, что люди хорошо относятся, что когда раздают газеты на улице, никаких эксцессов не бывает. Это обернулось против нас. Потому что кто-то думает — а чего это не реагируем? Нужно среагировать. Поэтому у меня сейчас нет особого желания об этом говорить в деталях. Мы сами не знаем, каким завтра будет наш день. Будет ли газета завтра, будут ли наши мероприятия? Сегодня есть возможность. Это наша духовная пища, мы это делаем прежде всего для себя. Никакой миссии — эти громкие слова я не буду использовать. Но мы это считаем нужным, потому что уже есть отзыв от людей, которые говорят “супер”».

Попова объясняет, что они прекратили публиковать объявления о курсах вышивки. Желающие и без того вышивают, воспринимая это как своеобразную медитацию. Лишний раз снова указывать, куда приходить, — только безосновательно подвергаться опасности.

Главная тема последнего номера: свертывание еще одной ячейки украинской культуры в Крыму — музея Леси Украинки в Ялте. Его закрыли на ремонт два года назад весной 2016-го, когда провалилась крыша. Большинство экспонатов отдали на хранение.

В Ялте мы сами видели как музей, занимавший второй этаж имения Лищинских, сейчас превратился в угол с фотографиями вокруг двух столиков в помещении историко-литературного музея города.

Леся Украинка провела в Крыму не меньше трех лет. Об украинской поэтессе сотрудница музея упоминает вскользь и только после того, как ей задают уточняющие вопросы. Старое руководство музея уволилось после аннексии полуострова. Новые сотрудники очень осторожны в ответах. Объясняют, что деньги должны поступить вскоре и добавляют, что средств на ремонт не хватало еще во времена Украины.

Без выбора

Где бы мы ни были — в украинской церкви, музее Леси Украинки или в семьях политических заключенных — в глаза бросаются конверты, открытки, объявления с российским флагом и надписью «Выбирай будущее». И хотя предвыборной агитации немало, только кое-где можно заметить изображение главного кандидата в президенты России — Путина. За все время замечаем несколько рекламных объявлений ЛДПР, а также кандидата от Коммунистической партии — миллионера-агрария Павла Грудинина.

«Голосуем за будущее» — призыв прийти на участки и официальный лозунг избирательной кампании. Что это за будущее, понятно. Остальные рекламные билборды вдоль дорог, которые в другое время промотируют «Крымскую весну», теперь вроде отчитываются: «Строим мост. Строим будущее», «Строим Крым. Строим будущее».

Предвыборная агитация в Симферополе. На нижнем фото — кинотеатр «Симферополь», Крым, 5 марта 2018. Фото: Наталья Гуменюк / Громадское

Самый большой вопрос, а следовательно и задача этих выборов, — продемонстрировать высокую явку. Именно она и покажет, что Крым проголосовал, покажет лояльность населения.

Одна из участниц пересказывает нам разговор в бане:

— Девочки, скоро же выборы, давайте поговорим, за кого голосовать?

— А что здесь обсуждать, и так понятно за кого.

Оппозиции здесь быть не может, ведь тот, кто не признает оккупационные власти и имеет другие взгляды, не признает и сам факт проведения выборов. Голосование на аннексированном полуострове ставит под вопрос легитимность российского президента в принципе, избранного в том числе и с помощью незаконных голосов. Однако, несмотря на критику правозащитников, предыдущие парламентские выборы в России международное сообщество в целом признало, преимущественно опустив вопрос Крыма.

Те, кто не пойдут на участки, в основном молчат. На первый взгляд незаметно неповиновение. Жалобы на админресурс — призыв бюджетников обязательно прийти на участки — появляются в закрытых сообществах социальных сетей.

Ялтинская набережная, Крым, 6 марта 2018. Фото: Александр Назаров / Громадское

Предвыборная агитация в Ялте, Крым, 6 марта 2018. Фото: Александр Назаров / Громадское

1 марта в Севастополе сотрудники МВД и ФСБ провели обыски у анархистов Алексея Присяжнюка, Артема Воробьева, Игоря Панюты, Алексея Шостаковича и Ивана Маркова. За три дня до того Алексей Шестакович опубликовал в сообществе «Анархисты Севастополя» соцсети «ВКонтакте» сообщение о намерении 10 марта провести в центре города митинг под лозунгом «Пост президента — атавизм монархии» и напомнить «о конституционном праве граждан не участвовать в выборах».

Сообщение направили губернатору Севастополя Дмитрию Овсянникову.

Против Шостаковича и Маркова применяли силу при задержании, обвинили в распространении экстремистских материалов. Ссылаясь на то, что «группа планировала провокационные акции в момент проведения выборов президента Российской Федерации», им присудили 10 и 11 суток административного ареста.

Транссибирское время в Симферополе и клубничное варенье «Сибирской ягоды» в ялтинской лавке... Почти каждый клочок полуострова физически и ментально очень быстро заполняется чуждыми для Крыма русскими названиями.

Варенье на полке супермаркета в Ялте, Крым, 5 марта2018. Фото: Наталья Гуменюк / Громадское

«Мы думаем, что будет после деоккупации? Что здесь останется? Как избавляться от всего этого? Будет ли у нас такой ресурс?» — спрашивает одна из собеседниц.

«Здесь все время говорят, что украинцев в Крыму нет. И делают это как представители этой власти, так и снаружи (на материке — ред.). Но как только мы уедем, уже не сможем писать о том, что происходит здесь, не будем знать, как оно на самом деле», — вспоминаю слова активистки Украинского культурного центра в Крыму Алены Поповой.

Последнее украиноязычное издание —«Кримський терен».

Украинская церковь — единственное, что осталось украинского в Крыму.

Уголок Леси Украинки вместо музея.

А еще — внутренняя миграция и общение, которое ограничивается собственной семьей.

Те крымчане, с которыми мы общались и которые сохраняют украинское гражданство, культуру, язык, церковь, само присутствие которых должно напоминать, что полуостров оккупирован, чувствуют, что каждый из них здесь едва ли не последний. Они крайне осторожно общаются и не пересекаются друг с другом. Из соображений безопасности.

Истории пророссийских активистов, которые поддерживали аннексию и у которых сейчас есть проблемы с оккупационными властями, — в следующем репортаже Громадского из Крыма.