Перец черный горошком: как Стамбульская конвенция стала нам поперек горла

Отношения власти с народом часто напоминают мне процесс кормления маленького ребенка. Никогда не знаешь точно, что съест, а что — нет. И самое сложное обычно с супами (законопроектами).

Начинается все вроде бы нормально: вот свежий суп, вот ребенок за столом. Последний еще не подозревает, что заботливые взрослые приготовили ей на этот раз, так мирно ждет. Взрослые, на самом деле, тоже не всегда знают, как их дети отреагирует на предложенные блюда на этот раз, но с опытом понимают, что чаще всего эта реакция не слишком приветливая.

И вот только правда раскрывается и ребенку становится понятно, что в тарелке не конфетка, а настоящий суп, начинается ожесточенное противостояние. От объяснений, ласковых уговоров и обещаний вкусненького взрослые могут перейти к обману, ультиматумам, шантажу и, наконец, или победить, или пасть в этом бою. Отмечу, что законодателей в этой метафоре я сравниваю со взрослыми не потому, что они более зрелые или умнее, а потому что у них есть власть над ребенком-народом.

Процесс кормления нас «Стамбульским» супом начался еще 11 ноября 2011 года, когда Украина только подписала Стамбульскую конвенцию. 1 августа исполнилось пять лет, как она вступила в силу, а мы все не можем этот суп съесть.

Потому что, во-первых, просто не понимаем, зачем нам здоровое питание (читай: противодействие насилию в отношении женщин и домашнему насилию).

Во-вторых, время от времени и не без посторонней помощи совета церквей натыкаемся на черный перец горошком (читай: слово «гендер», которое присутствует в тексте конвенции). И вот уже пять лет суп стоит нам поперек горла. Но уникальность ситуации со Стамбульской конвенцией в том, что этот суп предназначен не только для ребенка, его должны съесть и взрослые. И, кажется, мы согласны уже с этим здоровым питанием (здесь прежняя власть предприняла определенные меры в отношении домашнего насилия и согласия на секс). Но черный перец горошком с подачи совета церквей до сих пор стоит всем поперек горла.

И вот в этом году на поле битвы вышли новые взрослые. Среди обещаний которых было избавиться от старых методов кормления. И каково же было удивление ребенка, когда эти взрослые якобы заявили о намерении все-таки доесть суп. Впрочем, не прошло и нескольких дней, как черный горошек снова испортил угощение.

31 июля будущий глава комитета ВР по иностранным делам Богдан Яременко пояснил, что речь шла о «пробном» заседании

комитета, и даже там суп доесть не решились, потому что все тот же совет церквей и черный перец горошком. Однозначного ответа на вопрос, почему вообще совет церквей лезет со своей ложкой в этот суп, — нет.

Потому что статья 35 Конституции вроде бы отделяет церковь от взрослых. А Стамбульская конвенция — это вообще о (преимущественно) женщинах, страдающих от различных форм насилия. Вот только в реальности все работает совсем не так. И на постоянные требования убрать слово гендер из законодательства Верховная Рада продолжает послушно его «вылавливать».

В Стамбульской конвенции гендер определяют как «социально закрепленные роли, поведение, деятельность и характерные признаки, которые определенное общество считает надлежащими для женщин и мужчин».

Использование самого понятия объясняется тем, что источником насилия против женщин чаще всего являются определенные гендерные стереотипы. Впрочем, совет церквей считает, что ратификация документа с черным перцем горошком откроет окно возможностей для узаконивания «третьего пола» и однополых браков. Более того, религиозные деятели страшно боятся «тлетворного влияния» конвенции на детей, ведь документ предусматривает обязанности государств-подписантов по обучению учащихся «нестереотипно гендерным ролям».

И тот факт, что Стамбульская конвенция «не устанавливает новые стандарты гендерной идентичности и сексуальной ориентации, в том числе и по юридическому признанию однополых пар», совет церквей не успокаивает. Как и пример православных Сербии, Греции, Кипра, Черногории и Грузии, а также католических Испании, Италии, Польши, ратифицировавших конвенцию и (о чудо!) до сих пор не вымерших из-за «эпидемии однополых браков».

Еще один аргумент против ратификации Стамбульской можно кратко описать уже классикой мем-культуры, — вопросом «Чтобы что?» У нас якобы есть свое (не навязанное Западом и без черного перца горошком!) законодательство относительно домашнего насилия. Только проблема в том, что без черного перца горошком мы так и будем продолжать залечивать последствия вместо того, чтобы бороться с причинами.

Потому что это не рука Запада бьет украинских жен или насилует украинских женщин. Это культура насилия, отсутствие уважения к личным границам и банальное желание проявить свою власть, — в этом воспитываются украинские дети, превращаясь во взрослых обидчиков и пострадавших. И, хочет того совет церквей или не хочет, а в основе приведенных выше явлений лежат гендерные стереотипы. В этом и заключается основное преимущество Стамбульской конвенции: официальное признание причины насилия в отношении женщин или домашнего насилия.

Два очень банальных представления: «женщина слабее» и «женщина должна» стоят у истоков дальнейшего насилия. С юридической точки зрения Стамбульская конвенция — это гибкий инструмент, ратификация которого дает возможность преодолеть насилие в отношении женщин не только нормативными новыми поправками, законами и т.п., но и путем внедрения так называемого субстантивного равенства (речь идет о фактическом обеспечения равных возможностей, условий, равного доступа к ресурсам). В конце концов, если хотите, ратификация Стамбульской конвенции — это и имиджевый шаг в том числе. Потому что таким образом государство показывает свое намерение присоединиться к мировому движению против насилия.

Богдан Яременко в своей заметке отметил, что во время пробной сессии депутаты/ки решили, что вернуться к вопросу ратификации Стамбульской конвенции нужно только после содержательной дискуссии с советом церквей. Это не очень радостная новость для той части общества, которая уже с радостью готова есть суп. Но, возможно, такова и есть суть демократии. Не всегда удобной, не черно-белой, но инклюзивной.

Впрочем, мне тоже хочется надеяться, что кроме совета церквей новый парламент также прислушивается и к тем, кого Стамбульская конвенция реально касается — к примерно 1,1 млн женщин, которые ежегодно страдают от физического, сексуального насилия и психологического давления в семье. Потому что черный перец горошком это все же лучше, чем жизнь с тираном.

Съедим ли «Стамбульский» суп вместе со взрослыми IX созыва? Этого, думаю, не знает никто. Остается только еще раз объяснять, что черный перец горошком — это неотъемлемая часть супа, а следовательно — и здорового рациона ребенка.

PS: Надеюсь, что и часть аудитории, которая отстаивает традиционные ценности, прочитает эту колонку по крайней мере через метафоры о приготовлении пищи и кормлении детей. Все-таки я женщина и можем считать, что это так во мне проявляется традиционное призвание хранительницы.