«Перед ней поставили автомат и угрожали нанести ожоги утюгом, если она обо всем не расскажет»
«Здесь сидел солдат с автоматом. А они пошли проверять квартиру. Главное доказательство — флаг Украины над нашим телевизором. Офицер схватил этот флаг, прибежал ко мне, показывает: “Вот! Вот!” Что вот? Я плачу и говорю ему: “Мы граждане Украины. Это флаг нашего государства. Это что, преступление?”» — вспоминает Татьяна Горобцова тот страшный день 13 мая 2022 года, наливая мне чашку чая.
Мы говорим на кухне обычной квартиры в Таврическом микрорайоне Херсона. Татьяна Владимировна и Владимир Андреевич Горобцовы угощают меня бутербродами и сладостями. За окном холодный дождливый день, но букет яркой сирени напоминает, что сейчас весна.
Ровно год назад из этой квартиры российские оккупанты похитили их дочь Ирину Горобцову. Это произошло как раз в день ее рождения.
«Спорить с ней было невозможно, убедить — тоже»
Татьяна Владимировна охотно рассказывает о своей семье. Ее старшая дочь Елена уехала из оккупированного Херсона в апреле прошлого года. Младшую дочь Ирину звали к себе друзья из других стран, она думала о выезде, но в конце концов осталась — помогать родителям-пенсионерам и херсонцам, оказавшимся в беде после начала большой войны.
«Ирина с детства была очень самостоятельной, спорить с ней было невозможно, убедить тоже. Это ее свободолюбие, самостоятельность помогли найти хорошую работу. Она окончила два института, имеет дипломы физика-информатика и преподавателя английского языка. Это сыграло свою роль, когда ее взяли в крупную IT-компанию. Она там проработала 10 лет. Параллельно занималась плаванием, а еще игрой на гитаре и ударных инструментах, туризмом. Объездила всю Украину», — с гордостью говорит о дочери Татьяна Владимировна.
Женщина вспоминает характерный эпизод из детства Иры: однажды в 7 классе учительница попросила найти стихотворение украинского автора и прочитать его на уроке. Они перебрали книги из домашней библиотеки, но ничего не выбрали.
Тогда девушка взяла и сама написала следующие строчки:
Місто в лоні Дніпра — перлина,
Це моя дорога земля.
І по хвилях дніпровських линуть
Ці слова, що складаю я.
Теплі руки мене тримали,
Де я вперше дивилась на світ.
Люди добрі мене кохали,
Берегли від бід.
«В школе она придумала какое-то имя — не призналась, что сама написала. Учительница ее похвалила, поставила пятерку и попросила узнать автора. Она потом пришла домой и смеялась: “Мамочка, нам нужно узнать автора”», — добавляет Татьяна Владимировна и заслоняет мокрые глаза руками.
«Не представляла своей жизни нигде, кроме Херсона»
Чтобы не просить у родителей карманных денег, Ирина начала работать с 14 лет. Продавала билеты в маршрутке, занималась косметикой, рекламой, танцами. К моменту полномасштабного вторжения россии получала третье высшее образование по специальности психолога. Параллельно работала в IT. Татьяна говорит, что младшая дочь очень любила путешествия, но жить хотела в Херсоне.
«Бангладеш, Канада, США, Польша, Франция, Египет... Где она только не была. Но своей жизни нигде, кроме Херсона, не представляла. Вот она приехала из Канады и говорит: “Мне все очень понравилось, но они живут в кредит. А я здесь зарабатываю такие же деньги, живу раз в десять дешевле, у меня своя квартира, машина, я никому ничего не должна, я буду жить здесь”», — вспоминает Татьяна Горобцова довоенные разговоры с дочерью.
«Там лежали мальчики – мои ученики. Без рук, без ног, с распоротыми животами»
Из окна квартиры Горобцовых открывается панорама на знаменитую Чернобаевку, Музыковку, Николаевское шоссе, по которому двигались оккупанты. Они видели и слышали взрывы, наблюдали многочисленные пожары в окрестностях Херсона в первые недели вторжения.
Семья тяжело переживала эти события. «Мы так плакали, нам было горько, не могли поверить», — признается Татьяна.
Однако ужасная реальность за окнами быстро привела их в чувство. Ирина упорно принялась помогать херсонским больницам.
«Первое, что она сделала, — побежала по аптекам. Купила антисептики, перевязочный материал, вату. Погрузила в багажник и повезла в больницы. У нее все забрали, поблагодарили. Потом она пошла по палатам, а там лежали мальчики мои ученики. Без рук, без ног, с распоротыми животами. Мы пошли с ней в магазины, она покупала еду, телефоны, чтобы как-то скрасить их ужасные дни», — снова не сдерживает слез Татьяна Владимировна.
Как и по всей стране, тогда в Херсоне были проблемы с топливом. Тем не менее Ирина успела заправить полный бак, сделать некоторые запасы. Она начала помогать врачам добираться до работы из пригорода. Продолжила развозить лекарства.
Ирина не скрывала своих взглядов в соцсетях, активно вела страницу в инстаграме, фейсбуке, где высказывалась против российского вторжения в Украину. Когда начались первые проукраинские митинги в Херсоне, Горобцова вышла на площадь Свободы.
«Мы каждое воскресенье ходили на площадь. Протестовали. У нас был большой флаг Украины. Ходила вся семья. Там они встречались с друзьями и коллегами наших детей. Это были патриоты, выходившие за то, чтобы Украина победила и все стало, как раньше. Чтобы не было никаких оккупантов. Дома много обсуждали, иногда ссорились. Знаете, как родители и дети. Я понимала, что не надо никуда лезть. Просила ее почистить телефон», — рассказывает Татьяна Горобцова.
«Мама, это за мной»
Утром 13 мая 2022 года семья Горобцовых традиционно собралась за столом. Татьяна готовила завтрак и праздничный торт по случаю дня рождения Иры.
«Вхожу в комнату, а она стоит на балконе вся белая, в руках держит телефон. Я спрашиваю: “Ириша, что-то случилось?” Она говорит: “Да”, — с тяжелой тоской вспоминает тот день Татьяна Владимировна. — Тут звонок в дверь. Она говорит: “Мама, это за мной”. Я открываю дверь, а там шесть человек с автоматами, в камуфляжной форме, в масках».
Начался обыск. Мать оставили на кухне под наблюдением вооруженного оккупанта. Ирину допрашивали в другой комнате. Отец в это время как раз пошел навестить дом старшей дочери.
«Нашли у нас плакат с площади: “путин, уходи!” И этот их офицерик просто сошел с ума: “Вот, у вас здесь гнездо!” Я говорю: “Мы украинцы, живем в Украине, на своей земле. Я не хочу, чтобы здесь был путин. Что тут такого?”», — возмущается Татьяна.
После допроса группа российских военных забрала с собой флаг Украины, два ноутбука, флешки, телефоны, бинокль и пауербанк — «на проверку». Начали выводить Ирину. В это время отец вернулся домой.
«Я спросил, где искать. Они ответили: “Обращайтесь в комендатуру”. И вывели. Один еще сказал: “Ждите, вечером вернется”. Так она до сих пор и не вернулась», — добавляет Владимир Андреевич.
«Оказывала сопротивление спецоперации»
Семья выяснила, что после незаконного содержания в Херсоне Иру вывезли в оккупированный Симферополь.
Владимир Горобцов писал письма ФСБ, Красному Кресту, украинскому и российскому омбудсменам. В Крыму за дело Ирины взялся адвокат Эмиль Курбединов. Он обращался в СИЗО №1 в Симферополе, Федеральную службу исполнения наказаний (ФСИН) и Минобороны РФ. Сначала в СИЗО ему ответили, что такого лица у них на учете нет.
В июне прошлого года адвокату пришел ответ от ФСИН. Написали, что Ирина «сопротивлялась спецоперации». Однако решение в отношении нее будет принято «по завершении специальной военной операции на территории Донецкой и Луганской народных республик и Украины». Еще один ответ пришел от оккупационных органов МВД. Там снова говорят, что Ирина выступала «против спецоперации», но на каких основаниях гражданку Украины лишили свободы — речь не идет. Официальные обвинения против Ирины не выдвигались.
Летом родители Ирины ездили в Симферополь, однако во встрече с дочерью им было отказано.
«Она патриотка, так что сидеть будет долго»
В марте этого года на свою повторную просьбу о встрече или хотя бы звонке отец снова получил отказ от ФСБ. Написали лишь, что «лицо находится в условиях, исключающих угрозу жизни и здоровью». Но другую информацию не предоставили «в связи с недопустимостью разглашения сведений, составляющих государственную тайну».
Родным известно, что около трех месяцев Ирина находилась в одиночной камере. Затем к ней стали подселять других незаконно заключенных гражданок Украины. Впоследствии их отпустили.
Одна из этих женщин сообщила родителям, что Ирина находится в сравнительно нормальных условиях, ее не избивают. Другая девушка, вышедшая позже, передала об Ире следующие слова: «Она патриотка, так что сидеть будет долго».
В недавно опубликованном отчете Human Rights Watch тоже есть упоминание об Ирине Горобцовой. В материале приведены слова Дарьи — одной из сокамерниц.
«Ее состояние было плохое. Первый вопрос ко мне был: “Можно тебя обнять?” Тогда я сказала ей: “Ты как открытая незаживающая рана”... Она была в отчаянии... Просто сидела и все время плакала», — вспоминает Дарья свою встречу с Ириной.
«Горобцова сообщила ей, что условия ее содержания под стражей были жестокими. российские силовики привезли ее с надвинутой на глаза шапкой. Во время допроса, через две недели после задержания, перед ней поставили автомат и угрожали нанести ей ожоги утюгом, если она “все не расскажет”», — говорится в докладе Human Rights Watch.
Уполномоченный Верховной Рады по правам человека Дмитрий Лубинец в письме родителям Горобцовой сообщил, что россия неохотно идет на обмен или освобождение гражданских. Впрочем, переговоры продолжаются и механизмы обмена прорабатываются. «Возможно, Ирине придадут статус военнопленной», — говорит Татьяна Владимировна, ссылаясь на ответ украинского омбудсмена.
Адвокат Ирины Эмиль Курбединов в комментарии hromadske сообщил, что по делу Горобцовой есть документы (ответы от ФСБ), подтверждающие ответственность россии за ее похищение из дома и дальнейшее лишение свободы без решения суда.
«ФСБ препятствует адвокату в конфиденциальной встрече с Ириной. Засекречена вся информация о ней. Федеральная служба исполнения наказаний, в чьем ведомстве находятся следственные изоляторы, где, по имеющейся информации, содержат Ирину, отрицает, что она находится в СИЗО. Я подал жалобу в суд на действия ФСБ Крыма», — отметил Курбединов.
«По данным Министерства реинтеграции, по состоянию на конец февраля 950 гражданских находятся в местах содержания. В нашем списке, который мы параллельно ведем при поддержке ОО “Граждане в плену”, примерно такое же количество человек. В какой степени списки совпадают, мы сказать не можем, поскольку государственная информация закрыта», — заявила координатор Медийной инициативы по правам человека Татьяна Катриченко.
«Они ее не сломают»
Стрессы и переживания тяжело сказались на здоровье пожилых родителей Ирины Горобцовой.
«Я не сплю. Как только ложусь — Ира перед глазами. У меня уже был один инсульт, еще трижды муж спасал. Лечилась в поликлинике. Это было перед тем, как ездили в Крым. Но как-то сами лечимся. Хорошо, что Ира еще тогда заказала мне достаточно лекарств», — делится личным Татьяна Владимировна.
Через год ожидания они получили разве что крошечную записку от дочери — девушка, которую содержали с Ирой, смогла ее вынести. Ира извинилась, написала, что с ней все нормально и она знает об освобождении родного города.
«А если она об этом знает, то они ее вообще не сломают, ничего не добьются», — убедительно говорит Татьяна.
«Верим, что она вернется, и это произойдет скоро. Если в это не верить и не надеяться, можно уже не жить», — добавляет Владимир Андреевич, листая сотни фотографий дочери на компьютере.
Автор: Иван Антипенко