Пять лет после выбора. Как сложилась жизнь нахимовца, который спел гимн Украины во время аннексии Крыма

Юлиана Скибицкая,Александр Кохан, Анастасия Власова

Во время аннексии Крыма большинство служивших там украинских военнослужащих и правоохранителей перешли на сторону России и остались на полуострове. Из 20 тысяч силовиков на материковую Украину вернулись только 6 тысяч — каждый третий. Среди них — 200 курсантов Академии имени Нахимова.В марте 2014 года, во время перехода учебного заведения под юрисдикцию России, около двух десятков курсантов из них спели гимн Украины — и сразу же стали одним из символов верности Украине. Громадское рассказывает историю одного из них — Павла Гладченко.

20 марта 2014 года 19-летний курсант второго курса севастопольской академии имени НахимоваПаша Гладченко не вышел на торжественное построение. Вместе с еще несколькими десятками курсантов он остался в корпусе — смотрел в окно на то, что происходило на плацу. За два дня до этого, после «референдума», Крым был включен в состав России. Училище меняло флаги и получало новое руководство.

Когда на флагштоки подняли российский триколор и андреевский флаг, Паша вместе с однокурсниками выбежал из корпуса во двор и начал петь гимн Украины. К ним тут же подбежали операторы телеканалов, в динамиках на всю включили торжественную музыку, чтобы заглушить пение курсантов. Допев гимн, курсанты отдали честь, похлопали друг друга по плечу и зашли обратно в корпус. Через месяц они приехали в Одессу.

Мы сидим со старшим лейтенантом Павлом Гладченко в каюте противодиверсионного катера «Голая пристань», которым он командует, и смотрим видео этого дня. Паша стоит в первом ряду, поэтому его видно лучше других. 24-летний старлей Гладченко почти не отличается от Гладченко-курсанта — мальчишеское лицо, немного застенчивая улыбка. Паша периодически комментирует запись; когда курсант снимает украинский флаг, говорит: «Сам не понимает, что делает. Думаю, по-любому он там плачет». А когда камера снимающего начинает трястись, потому что он бежит к поющим, Паша смеется: «Я тогда подумал, что они нас бить бегут».

— Ну как тебе — видеть это снова?

— Ну как, — смущенно улыбается он. — Вспомнил, как все было. Злой я какой-то. На весь их народ. Не так нужно было решать этот конфликт.

Командир катера «Голая пристань» Павел Гладченко в каюте пересматриваетвидео 2014 года, Одесса, 1 марта 2019. Анастасия Власова/Громадское

Памятные артефакты об участии в военно-морских учениях, в частности в украинско-американских совместных учениях «Си Бриз —2016».Анастасия Власова/Громадское

Первый Крым

Первый раз в Крыму Паша Гладченко побывал в 2009 году. Тогда он был курсантом Киевского военного лицея имени Богуна. Паренек из села в Житомирской области с детства хотел стать военным — хотя в его семье военных никогда не было. Сам он говорит, что увлекался историей Второй мировой войны, смотрел военные фильмы — возможно, именно это и сформировало желание сделать военную карьеру. А уже в лицее Паша решил, что станет моряком.

«У меня был друг, Костя, он всегда хотел стать летчиком, а я — моряком, — рассказывает Паша. — Мы с ним часто мечтали, что он летит на истребителе, садится на авианосец и спрашивает: “Кто здесь командир?”. А ему говорят: “Паша Гладченко”. Ну в принципе, так почти и получилось, только он летает на вертолете, а я — командир катера».

Павел Гладченко на палубе катера «Голая пристань», которым он сейчас командует, Одесса, 1 марта 2019. Анастасия Власова/Громадское

Члены команды катера «Голая пристань» на утреннем построении, Одесса, 1 марта 2019. Анастасия Власова/Громадское

Крым показался ему неприветливым. Лицеисты ходили на экскурсии в военной форме, Паша говорит — местные жители реагировали на нее неодобрительно. Вспоминает, что какая-то бабушка, увидев на фуражке тризуб, даже начала возмущаться. В 2013 году Паша поступил в Нахимовское военно-морское училище в Севастополе. Крым и тогда оставался для него немного враждебным — дело снова было в форме украинского военного. «Местные смотрели на эту форму с каким-то отвращением», — говорит он.

Военные для Севастополя были привычным делом, хотя больше российские, чем украинские — здесь с 1997 года базируется основной штаб Черноморского флота России. В 1997 году Россия и Украина подписали двадцатилетнее соглашение, а в 2010-м — продлили его действие еще на 25 лет. Единственная Всеукраинская перепись населения в 2001 году показала, что «русскими» себя считали 70% жителей Севастополя. Поэтому когда в Крыму началась аннексия, Паша сначала ничего не понял: «Я вижу — ездят машины с этими [российскими] флагами. Мы когда шли по Севастополю и видели триколоры, не бесились, потому что знали: это — союзники. А тут я вижу, как-то фанатично по улице гоняют на машинах, свистят, машут флагами, кричат: “Ура, Россия!”. Я тогда подумал — может, какой-то русский праздник?».

Вечером, просматривая ежедневный выпуск новостей, Паша узнал, что на площади Нахимова собрались пророссийски настроенные люди, звали на помощь президента России Владимира Путина. Тогда, вспоминает он, впервые начало «что-то закрадываться».

Это было 23 февраля 2014 года — в Киеве исполняющим обязанности президента Украины стал депутат «Батькивщины» Александр Турчинов, а в Севастополе местные депутаты осудили «захват власти в Киеве». За день до этого стало известно, что президент Виктор Янукович сбежал из страны; спикер Верховной Рады Владимир Рыбак подал в отставку — вместо него депутаты назначили Турчинова. По Конституции Украины, в случае самоустранения президента, его обязанности должен выполнять глава парламента.

Но в Крыму с этим не согласились. В Севастополе на площадь Нахимова вышло до 25 тысяч людей, там же стихийно выбрали народным губернатором местного бизнесмена и гражданина России Алексея Чалого. Действующего мэра Владимира Яцубу освистали, когда он призвал быть едиными с Украиной — на следующий день он подал в отставку.

«Мы сидели на парах, это был первый рабочий день [24 февраля, понедельник]. И тут оповещение — тревога, повысить боевую готовность, — вспоминает Паша, как «крымская весна» добралась до училища. — Выдали нам бронежилеты — старые, тряпичные; каски — как казанок; дали автоматы и развели по постам. Сказали одно: если вы заметите движение, или нарушение требований устава — ни в коем случае не открывайте огонь на поражение».

Катер связи «Пивденный» на базе ВМС Украины в Одессе, 1 марта 2019. Анастасия Власова/Громадское

Самый большой по размерам и самый заметный корабль на базе ВМС Украины в Одессе — многоцелевой фрегат «Гетман Сагайдачный», 1 марта 2019. Анастасия Власова/Громадское

На постах

Всю «крымскую весну», с 23 февраля до 16 марта, курсанты Нахимовского училища простояли на постах. На полуострове в то время события менялись чуть ли не каждый день. 27 февраля в Крыму впервые появились российские военнослужащие в форме без опознавательных знаков — их называли «зелеными человечками». Они блокировали украинские военные части, но не использовали оружие — поэтому пророссийские активисты и российская пропагандистская пресса называли их «вежливыми людьми». Это выражение употреблял даже Владимир Путин, называя их «силами местной самообороны». Лишь после аннексии, российский президент признал, что военные РФ присутствовали на полуострове.

Академиютоже блокировали — российскими кораблями с морского направления и «уралами» с сухопутного. Курсанты же мечтали, чтобы это все закончилось. «Думали: вот, скоро нас отпустят в увольнение, выйдем в город, кто-то хотел встретиться с девушкой, — рассказывает Паша. — Никто не думал, что все закончится именно так. Думали — максимум, на пару месяцев и снова все станет как прежде».

Курсант второго курса севастопольского Нахимовского училища Паша Гладченко весной 2014 года в Крыму. Фотография из личного архива Павла Гладченко

«Референдум», который закрепил аннексию Крыма, прошел 16 марта — и если сначала самопровозглашенные власти говорили об «особом статусе» в составе Украины, то потом быстро поменяли планы и назначили голосование о вхождении в состав РФ. После «референдума» курсантов училища стали уговаривать остаться на полуострове. По словам Паши, к ним приехали российские генералы, вместе с родителями крымских курсантов. С ними долго разговаривали, убеждали остаться в училище. Обещали, говорит Паша, стипендию $800 — в то время как курсанты получали 208 гривен ($26 по курсу 2014 года). Уговаривали и тех, кто был не из Крыма.

«Меня вызвал командир к себе в кабинет, у него на стене висела карта Украины. Он обводит территорию Украины и говорит: “Паша, ты не понимаешь. Вот этого всего не будет”. Потом обводит Крым: “Вот это — главное”. Я сказал — “Нет. Я поеду домой”».

Среди курсантов впервые начались споры. Кто-то говорил, что поедет на материковую Украину, кто-то — что останется. Большинство крымчан решили оставаться. Но и из других городов Украины было немало желающих. Некоторые львовские курсанты, которые плохо говорили на русском языке, заинтересовали предложением россиян. Мотивацию объясняли просто: «За такие деньги можно и русский язык выучить».

— Был у меня товарищ, еще из лицея, сам из-под Киева, — рассказывает Паша. — И он решил остаться. Я говорю: «Леха, что ты делаешь? Поехали, у тебя там мама, там Украина, надо возвращаться». Он сказал — «Нет, я останусь, тут зарплаты большие, я и маме смогу помогать.

— И ты с ним больше не общаешься?

— Нет. Это уже не друг — это враг Украины.

Командир катера «Голая пристань» Павел Гладченко на посту управления, Одесса, 1 марта 2019. Анастасия Власова/Громадское

Гимн и честь

После «референдума» курсанты Нахимовского училища полноценно вышли на учебу, оставив постоянное дежурство на постах. 20 марта в училище менялось командование. Тем, кто решил возвращаться на материковую часть Украины, сказали оставаться в кубрике. Большая часть вышла на торжественное построение. Под звуки гимна Украины курсанты сняли флаги. Когда на флагштоки, уже под гимн России, водрузили триколор и Андреевский флаг, курсанты выбежали из кубрика и начали петь украинский гимн.

«Спели, а потом зашли обратно в кубрик, сели, — вспоминает Паша. — Пришел командир, начал нас ругать: “Что вы наделали, что это за поведение. Кто-то из ребят сказал: “Ты нам больше не командир, мы не будем тебя слушаться”».

До переезда на материк оставалось еще две недели. Стал вопрос, где жить тем курсантам, которые захотели уехать. Паша говорит, что после смены руководства в училище привезли новые продукты — намного качественнее, чем раньше. «Ну это показуха была, — утверждает он. — Нам теперь нельзя было питаться с русскими (так он называет тех, кто решил остаться в Крыму, — ред.) на одном камбузе. Разрешили только на завтрак приходить».

Через неделю курсантам вообще сказали уезжать из училища: «Суббота, утро, залетает российский офицер и кричит: “Украинским курсантам — покинуть территорию академии, потому что приезжает какой-то генерал или адмирал”». Ребята собрали денег, сняли квартиру в Севастополе и жили там. Новое руководство академии выделило для них небольшой плац, обязало приходить каждое утро и отмечаться, и разрешило поднимать свой флаг. «Все-таки какая-то офицерская честь у них была», — вспоминает об этом Паша.

Но с курсантами, которые «стали россиянами», они почти не общались. Когда в училище приезжали важные генералы, один из курсантов попросил у него черную нитку — подшить мундир.

«Я сказал — ищи свою нитку. А эта — моя. Я ему не дал ничего», — говорит Паша и в его голосе слышится упрямство. Спустя пять лет он не считает этот поступок мальчишеской глупостью.

Павел Гладченко на прогулке в Одессе, 2 марта 2019. Анастасия Власова/Громадсское

Командир

Катер, которым командует старший лейтенант Гладченко, в море выходит редко — где-то раз в месяц и не с боевыми задачами. Но он все равно доволен — говорит, что всегда хотел быть командиром корабля, поэтому когда ему предложили эту должность почти сразу после выпуска, даже не задумывался.

Доучивался Паша уже в Одессе. 4 апреля две сотни курсантов Нахимовского училища уехали из Крыма. С бывшими товарищами попрощались тепло — пожали друг другу руки, обнялись. Но Паша не успокоился — говорит, что хочет встретиться с этими людьми в море, «чтобы там решить все конфликты». С 2014 года он ни с кем из однокурсников не общается и не знает, что с ними сейчас.

В Одессе курсантов сначала распределили в военную академию, которая занимается больше сухопутными профессиями. После этого передислоцировали в Национальную морскую академию. Преподавателей вместе с курсантами из Крыма вышло мало, осваиваться было тяжело. В апреле в Одессе проходили и пророссийские митинги, которые закончились пожаром в Доме профсоюзов 2 мая. Но Паша уверяет, что здесь ему было намного комфортнее, чем в Крыму. Ощущения, что в Одессе повторится крымский сценарий, у него не было.

Пашина жена Юля — одесситка. Эти события она переживала не так спокойно. После аннексии у нее был страх, что все может повториться и в Одессе. Говорит, что защищенной себя почувствовала, только когда познакомилась с Пашей.

«Был день военно-морского флота, приезжала Алена Винницкая на концерт, — вспоминает он знакомство с Юлей. — Офицер дал мне букет цветов и сказал — подаришь ей, когда она выйдет. Но я увидел красивую девушку, не мог устоять и подарил этот букет ей».

Паша с женой Юлей и сыном, Одесса, 2 марта 2019 года.Анастасия Власова/Громадское

Юля сначала не поняла, что Паша — один из тех, кого она часто видела по телевизору. Она рассказывает, что следила за крымскими событиями, и сюжет про нахимовцев, которые пели гимн Украины, ей запомнился. Они с Пашей начали общаться, через два года поженились. Юля говорит, что «все вышло как-то само собой», Паша — «что это была его продуманная стратегия». У них есть полуторагодовалый сын Миша. Паша планирует, когда он подрастет, поехать в свой военный лицей в Киеве, провести сына этими коридорами. Уверен, что и по коридорам Нахимовского училища обязательно пройдет — перед этим показав сыну видео, как курсанты поют гимн.

Паша с женой Юлей и сыном, Одесса, 2 марта 2019 года.Анастасия Власова/Громадское

«Я не герой»

«Голая пристань» — катер старый даже по украинским меркам, ему больше 30 лет. Приглашая нас на корабль, Паша несколько раз смущенно говорит: «Не ждите ничего, у нас катер старый». Правда, он с гордостью добавляет, что экипаж следит за катером и тот еще в отличном состоянии. Просит не снимать места с ржавчиной и объясняет — морская вода быстро разъедает краску, а заново покрасить экипаж не успел. О своем первом корабле Паша говорит почти как о первой любви.

Командира встречает лабрадор Коба — любимец не только экипажа «Голой пристани», но вообще всех моряков. Коба живет на катере последние полгода — у Паши умер знакомый, попросили его забрать пса. «Он наш побратим и талисман, — говорит Паша, поглаживая Кобу за ухом. Пес закрывает глаза, а когда хозяин убирает руку, требовательно тычет в нее головой. — С тех пор, как он появился, у экипажа значительно улучшилось моральное состояние. Да и мне нужен был такой друг, как он».

Команда катера «Голая пристань» на палубе на базе ВМС Украины в Одессе, 1 марта 2019 года. Анастасия Власова/Громадское

Лабрадор Коба — любимец экипажа «Голой пристани» и всех моряков на базе ВМС, Одесса, 1 марта 2019 года. Анастасия Власова/Громадское

Здесь, на Одесской военно-морской базе работают большинство нахимовцев, которые уехали из аннексированного Крыма. Один из них — командир катера «Никополь» Богдан Небылица — в ноябре прошлого года попал в плен во время захвата украинских кораблей российскими моряками в Керченском проливе. Пересматривая видео с гимном, Паша несколько раз показывает на одного из поющих: «Это Бодя, Бодя Небылица». Проходя мимо пришвартованных рядом с «Голой пристанью» катерами, поясняет: «Это новые катера — 2016 года. Одним из таких Бодя Небылица командовал». Бывшие курсанты здесь продолжают общаться и дружить.

Команда катера «Голая пристань» отрабатывает подъем по боевой тревоге, Одесса, 1 марта 2019.Анастасия Власова/Громадское

Команда катера «Голая пристань» отрабатывает подъем по боевой тревоге, Одесса, 1 марта 2019.Анастасия Власова/Громадское

Коба все время рядом с капитаном и пытается также «участвовать» в тренировке команды.Анастасия Власова/Громадское

— Вас многие считают героями. А ты как чувствуешь?

— Для меня герой — это очень высокое звание. Мы не герои, — тут Паша замолкает и переходит на немного торжественный тон. — Мы еще покажем, на что способны украинские Вооруженные силы.

— Оправдались ли твои ожидания спустя пять лет после того, как ты спел гимн?

— Конечно, я не думал, что будет так. Что будет война, что будет такая экономическая ситуация. Но когда мы пели гимн, это не был юношеский максимализм. Мы просто делали то, что считали нужным.

Пес Коба стал другом, собратом и талисманом для Паши, Одесса, 1 марта 2019.Анастасия Власова/Громадское