Письма из плена: «Мама, не волнуйся, я поел и в шапке»
В конце августа — начале сентября родные военнопленных получили от них письма. Для большинства это единственная весточка за месяцы плена. С разрешения родственников пленных hromadske публикует эти письма и рассказывает, что между ними общего.
«Кормят, поят, одевают»
Право пленных переписываться с семьей закреплено Женевскими конвенциями. Впрочем, за многие месяцы плена некоторые родственники только сейчас получили первые письма, написанные еще в конце мая — начале июня. У большинства семей и таких вестей нет. Письма тщательно проверили — об этом говорит штамп на листах. К адресатам они шли долгих три месяца.
Три семьи, с которыми поговорило hromadske, заметили, что в письмах есть одна и та же фраза, которую лишь по-разному сформулировали. Ее можно свести к следующему: «Хорошо ем, крепко сплю, хорошо одет и ни в чем не нуждаюсь».
«Было заметно, что эта фраза была обязательным условием написания письма», — говорит мама военнопленного Дмитрия Селютина.
В том, что эти письма от их родных, близкие не сомневаются. Знакомый почерк и детали, которые мог знать только тот, кто писал.
Письмо с ошибками
Утро 12 апреля для семьи 28-летнего военного медика Марины Голинько началось с ее короткого сообщения. Женщина писала из Мариуполя, с завода имени Ильича.
«Написала, что очень страшно, часть бомбоубежища обрушена. И что они не знают, что будет дальше, — сдерживая слезы, рассказывает ее родная сестра Алена Коваль. — Добавила, что она очень любит нас и попросила, чтобы мы не плакали».
После этого сообщения связь с Мариной оборвалась совсем. 28 апреля в одном из пропагандистских телеграм-каналов родные увидели ее фотографию. Поняли, что Марина в плену. Впоследствии получили официальное подтверждение.
«Проходит обмен, читаешь список и понимаешь, что твоего родного человека в нем нет. Радуешься за тех, кому удалось вернуться, но на сердце бездна. Ведь для нас обеих весь этот ужас продолжается», — говорит Алена.
Письмо, которое написала Марина, датировано вторым июня. Она пишет, что находится на территории россии, чувствует себя хорошо, с нетерпением ожидает встречи с родными и просит их не плакать. Алена говорит, что сестра не умеет писать по-русски, поэтому в каждой строке орфографические ошибки. Очевидно, что от Марины требовали писать письмо именно на русском, чтобы надзиратели могли понять, о чем она пишет.
«Еще Марина попросила по возможности забрать ее вещи из Одессы. То есть она, когда писала письмо, была не уверена, что Украина вообще существует», — думает сестра.
13 апреля президент Владимир Зеленский наградил более 200 военнослужащих. Орден «За мужество» получила и старший лейтенант медицинской службы Марина Голинько.
«Почти курорт»
8 марта Наталья Селютина, мама боевого медика из 36-й отдельной бригады морской пехоты Дмитрия Селютина, получила последнее сообщение от сына. Всю последующую информацию женщина получала от его побратимов и тех, кто вернулся из плена. Так она узнала, что в ночь с 11 на 12 апреля украинские военные колонной прорывались с мариупольского комбината Ильича. Дмитрий ехал в кузове с ранеными и попал в плен. Российская сторона подтвердила, что Селютин у них.
В конце августа Международный Комитет Красного Креста известил женщину: «Состояние здоровья сына удовлетворительное, местонахождение неизвестно». «Ну как это так. О состоянии здоровья вы знаете, а о местонахождении — нет?» — спрашивает Наталья.
24 августа по телефону ей сообщили, что на ее имя пришло письмо, уточняли адрес. Единственное конкретное известие о сыне мать получила 30 августа — ровно через три месяца после написания письма.
«Нас здесь очень хорошо и вкусно кормят, мы спим по восемь часов в сутки, нас одели, обули, моют, гуманное отношение. В общем, почти курорт».
Сын уверял, что с ним все хорошо. Что во время плена он бросил курить, делает зарядку, ходит на прогулки, много молится. Просил прощения у нее и отца.
Наталья отнесла письмо военному психологу. Тот заметил множество намеков. В частности после «в общем, почти курорт» стоит смайлик.
«Военный психолог сказал мне, что этим словам верить нельзя».
«Я обязательно скоро вернусь домой»
6 апреля Елена Кривцова, медик 555-го мариупольского военного госпиталя ВСУ, в последний раз вышла на связь со своим мужем. «Сказала, что связи почти нет, есть немного технической воды. И сомневалась, что в ближайшее время выйдет на связь», — рассказал Андрей Кривцов, брат мужа Елены.
Оба Кривцовых — медики. С 2020 года работали в Мариуполе. Перед началом полномасштабного вторжения Юрий находился на передовой, Елена — на своем рабочем месте.
О том, что она в плену, родственники узнали 12 апреля. Об этом Юрию написала жена одного из врачей 555-го госпиталя. С тех пор много недель никакой информации от Елены не было. Официальное подтверждение, что Кривцова действительно в плену поступило в середине июля. А еще через месяц, 22 августа семья получила от Елены письмо, и Андрей Кривцов опубликовал его на своей странице.
«Письмо пришло не просто так. Перед этим матери Елены позвонила Ирина Верещук, рассказала о письме и заверила, что будет следить за вопросом женщин-пленных и лично контролировать все. То есть цель нашей огласки претворяется в жизнь — власть начала реагировать», — написал Кривцов. По его данным, таких писем пришло почти 700.
Свое письмо Елена писала во второй день лета.
«Извинялась, что так сложилось. Писала, что была хоть и призрачная, но возможность просто все оставить и попытаться выйти с завода Ильича, но решила остаться с ранеными. Не смогла их покинуть, потому что за них отвечает. Она отдала свою свободу за жизни наших ребят. Написала маме, чтобы держалась — у мамы больное сердце», — говорит Андрей Кривцов. Сейчас время он координирует семьи пленных медиков.
В письме Елена также упомянула, что у нее не осталось ничего материального, но добавила: «Все наживем!»
«Пишу текст, очень хочется плакать. Но пообещала себе, что мои слезы увидите только вы. […] Берегите себя! А я обязательно скоро вернусь домой. [...] Я очень-очень сильно люблю вас! Просто безумно скучаю, и нет секунды, когда не думаю о доме. Но сейчас остается только верить и молиться».
* * *
Родственники написали ответные письма. Дошли ли они, не знают.
