Правда и доверие — новый денежный эквивалент в мире

Свободно создать Telegram-канал, вести репортажи в Instagram, или писать в Facebook — это все доказывает, что сегодня все мы — медиа. Свободу слова не остановить. Но с силой приходит и ответственность. Ко дню свободы прессы hromadske попросило 6 известных журналистов поделиться с нами их принципами, установками, которыми следует руководствоваться в мире, где каждый — сам себе независимое СМИ.

Мы все родом из детства. Там проросли и корни моего призвания. Я росла в то время, когда Советский Союз доживал свои последние дни. Советская власть с экранов телевидения врала нам об успехах пятилеток, Чернобыльской аварии и намерениях империалистов сбросить на нас ядерную бомбу.

В школе мы изучали «успешную» политику индустриализации Сталина, «Великую Отечественную» войну, Французскую революцию и бедных людей в Америке, страдающих от капитализма. Но я ничего не изучала о своем наследии или истории Украины. Использование слов «независимая Украина», «сине-желтый флаг» или «Бог» было преступлением.

Дома же на стене, рядом с фото со свадьбы моих родителей, у нас висела икона Иисуса и святых с традиционными украинскими вышитыми рушниками (полотенцами — ред.). Мой отец, главный инженер на радиозаводе и коммунист на работе, дома учил нас, детей, в школе отличников-пионеров, молиться перед едой. После ужина моя мама убирала единственный стол нашей однокомнатной квартиры, где жили пять человек, а мой папа раскладывал свои рабочие документы и пытался писать свои отчеты о перевыполнении пятилетних планов.

Он быстро уставал и разочаровывался. Оставив все бумаги на столе, он тянулся за радиопередатчиком, который сконструировал для себя сам. Сидя тихо на своем краю кровати, он искал зарубежные радиостанции, которые глушились правительством. Ему нужно было знать, что на самом деле происходит в мире. Мы ложились спать под трескучие звуки каких-то странных голосов: «Вы слушаете „Голос Америки“ из Вашингтона».

Да, мы, как многие советские семьи, жили двойной жизнью. Я росла с сознанием того, что не все, что написано в газетах или сказано по телевизору — это правда. С юного возраста я знала — нельзя повторять все, что говорят родители за обеденным столом, или рассказывать кому-то, что я услышала от той иностранной радиостанции, которую мой отец слушал под покровом ночи.

Меня не покидал один вопрос: что же тогда правда — то, что они тебе говорят в школе, или то, чему учат твои родители?

Стремление найти ответ на вопрос, где и какая она — Правда, привело меня в журналистику, которой я живу более 25 лет.

Свои первые шаги в журналистике я делала в период так называемых традиционных медиа. С тех пор мир кардинально изменился, информационная какофония с большой дозой дезинформации накрыла мир.

Весь 20 век для людей в традиционных демократиях поиск и знание фактов было ключевым. Без фактов общество запутывается и не может принимать правильных решений, что принципиально для здоровой демократии.

Факты являются ключевыми для дебатов, для прогресса, для примирения, достижения компромиссов, осуществления правосудия и соблюдения верховенства права. Более пяти десятилетий после Второй мировой войны журналистика в демократических обществах была средством неидеологического, фактического информирования о событиях и фактах, политике, экономики, бизнесе, окружающей среде. Медиа служили неким общественным информационным фильтром.

Информационная революция начала 21 века изменила все. У репортеров больше нет монополии ни на новости, ни на их распространение. Вертикальный мир умер навсегда. Журналисты больше не занимают позиции над своими читателями или зрителями. Экосистема новостей в мире за последние десять лет изменилась за пределами воображения. Но традиционная роль журналистов быть информационным фильтром только возросла.

Модели, которые способствуют распространению вируса дезинформации

Изменения в медийных бизнес-моделях и путях распространения информации творят так называемые «информационные тоннели», когда мы получаем информацию, которая соответствует только нашим интересам и убеждениям. Эти новости отбираются для нас с помощью компьютерной математической формулы, основанной на наших прошлых интересах.

Такие эко-тоннели ограничивают возможность учиться, воспринимать мысли и позиции других, понимать или верить тому, что слышат другие. Более того, возникают так называемые «информационные пустыни», когда целые общины остаются без местной информации. Традиционные средства массовой информации сокращаются, увольняют штатных журналистов и полагаются на фрилансеров. Это происходит, в частности, из-за роста цифровых платформ.

Именно интернет-ресурсы увеличивают свою аудиторию, растут их доходы и доходы от рекламы. Растет их возможность собирать данные для дальнейших целевых пользователей. Растет их вклад в современном мире, в котором менее трети населения, в частности в США, доверяют средствам массовой информации.

Современные читатели и зрители живут или в информационных тоннелях, или в информационной какофонии. Им трудно разобраться, где правда. И любой — влиятельные олигархи с серьезными финансовыми влияниями или государственные машины, например, как Россия, с помощью наводнения информационного пространства ложной, полуправдивой информацией или откровенной ложью могут легко повлиять на слои общества, которые, не обладая фактами и без критического мышления, воспринимают эту информацию как достоверную.

Так мир превращается в мир полуправды. В таком мире рождается радикальный популизм, когда нам обещают то, что практически невозможно выполнить. А наш человеческий разум построен так, что мы хотим перемен к лучшему, поэтому верим в нечто совершенно нелогичное, в результате выбирая радикалов и популистов.

В новых условиях именно журналисты, которые руководствуются принципами беспристрастности, подачи информации с разных точек зрения, проверки фактов в двух или более источниках становятся врачами общества и демократии, чтобы уберечь его от смерти от дезинформации и популизма.

По моему убеждению, журналистика — это не бизнес, это социальная работа. От нашей ответственности и профессионализма зависит жизнедеятельность общин, стран, человечества в целом. Поэтому мы, журналисты, просто обязаны, как врачи, иметь и исповедовать свою клятву Гиппократа.

Мы все родом из детства. Тогда, в детстве, когда я засыпала под далекие звуки радиоприемника, который транслировал новости «Голоса Америки», я и представить не могла, что через 30 лет возглавлю Украинскую службу «Голоса Америки» в Вашингтоне — тот единственный источник информации, которому доверял мой отец.

Как журналист и лидер немалой сегодня команды, я сама ежедневно нахожусь в поиске Правды, к чему призываю и своих коллег. Соблюдение журналистских стандартов объективности, незаангажированности и честности — это наш ежедневный приоритет. Для нас ключевое — сохранение вашего доверия. А как прекрасно сказал в своей последней книге «Дорога к несвободе» мой любимый историк Тимоти Снайдер: «Окончательная истина или правда в мире, возможно, недостижима, но уже попытка ее найти ведет человека от несвободы».

Я вижу свою работу как журналиста в поиске этой иногда недостижимой правды для блага других. Правда и доверие в современном мире становятся новым денежным эквивалентом, и в журналистике выживут те, кто сохранит это доверие.