Реалити-шоу о Холокосте. О чем фильм «Зона интереса», которому пророчат «Оскар»

В украинский прокат вышла «Зона интереса» — фильм о Холокосте, который получил главный приз Каннского кинофестиваля, а теперь претендует на статуэтки «Оскара».

На британском аналоге «Оскара» — премии Премия британской киноакадемии, награды которой вручают с 1949 годаBAFTA — немецкий язык картины не помешал тамошним киноакадемикам признать «Зону интереса» лучшим британским фильмом года.

hromadske пообщалось с режиссером Джонатаном Глейзером и рассказывает, в чем особенность «Зоны интереса» и на что стоит обратить внимание во время просмотра.

Семейный портрет в интерьере концлагеря

1943 год. Примерная немецкая семья отдыхает на берегу реки, возвращается в свое чистое уютное имение, обедает в саду, дети купаются в бассейне и пишут сочинение о том, как они провели каникулы.

А за стенами этого идеального дома — «Аушвиц» — самый страшный концлагерь нацистского режима. В нем во время Второй мировой войны немцы убили примерно полтора миллионов человек. Большинство жертв — евреи.

Режиссер «Зоны интереса» Джонатан Глейзер — сам потомок Потомки евреев с территории Германии и стран Восточной и Центральной Европы, которые преимущественно говорили на идишеевреев-ашкенази, одна из ветвей его семьи — из Одессы. Он признается, что его отец был против фильма на тему Холокоста, еще и с перспективы именно немецких палачей.

Лента снята по мотивам Роман «Зона интереса» вышел в 2014 году. Его автор — англичанин Мартин Амис — умер 19 мая 2023 года, в день премьеры фильма по его роману на Каннском кинофестивалесовременного одноименного романа Мартина Амиса. Персонажи книги — вымышленные. Глейзер вернул героям имена их прообразов: комендант лагеря «Аушвиц» Рудольф Хёсс, его жена Гедвига и их пятеро детей.

А вот заключенные «Аушвица» у Глейзера наоборот — умышленно безымянные. Даже их лица мы почти не видим. И сами ужасы Разновидность концентрационных лагерей, куда заключенные попадали для систематического убийствалагеря смерти, о котором писал Мартин Амис, визуально зрители не созерцают.

Этот замысел с умолчанием о настоящих трагедиях «Аушвица» режиссер Джонатан Глейзер объясняет так:

«О преступлениях нацистов мы знаем из школьных учебников. О них есть десятки книг и фильмов, можно сходить в музеи Холокоста. Это контекст, которым мы уже владеем, и я не хотел воспроизводить его на экране. Я попытался заглянуть по ту сторону геноцида — исследовать людей, которые его создали».

Глейзер отказался и от привычных кинематографических приемов: движения камеры, выставленного света, больших планов на лицах героев. Формально «Зона интереса» куда более похожа на Жанр развлекательных телевизионных передач, где события показывают многие скрытые камерыреалити-шоу, где в запертом помещении героев снимает множество камер, перед которыми разворачиваются личные драмы.

Внешний мир для героев таких шоу не слишком важен: у них есть профессии, любимая музыка, какие-то истории из прошлого. И даже если снаружи война и геноцид, вряд ли они будут говорить об этом — куда более важны бытовые конфликты или предательства.

Словно в таком реалити-шоу, Глейзер использовал технику одновременной непрерывной съемки с нескольких камер, спрятанных в настоящем доме так, чтобы актеры забыли о них и не столько играли по сценарию, как вживались в роли, в этом сценарии прописанные.

А вот к пространству команда картины отнеслась скрупулезно: Джонатан Глейзер два года исследовал документы «Аушвица» и свидетельства тех, кто его пережил, чтобы начать работу над сценарием. Декораторы до деталей воспроизводили архитектуру и быт настоящего дома Хёсса и даже высадили новый сад таким образом, чтобы он цвел именно так, как летом 1943-го.

Эдем Третьего Рейха

«Здесь азалии, а здесь овощи. Немного трав. Розмарин, свёкла. А это фенхель. Подсолнухи, — показывает жена коменданта концлагеря свой сад матери. — А здесь кольраби. Дети ее обожают».

Посещение имения матерью главной героини стало едва ли не единственным примером отторжения абсурдной реальности, в которой шум детской игры перебивают звуки расстрелов и лай сторожевых псов. Непривыкшую к будням геноцида немецкую бюргершу шокирует вид из окна на огни крематориев, не радуют роскоши, отобранные у состоятельных евреев, и приготовленный польскими служанками изысканный ужин.

Сам же сад — не только выразительная локация, к которой то и дело возвращаются герои, но и важный символ или даже символическое древо, где сочетаются многие другие.

Или это отсылка к библейским садам? И совмещен ли этот сад с яблоками, которые героиня параллельного сюжета ленты — безымянная девочка-полька — оставляет ночью узникам концлагеря на площадках, где они будут работать днем? На эти вопросы hromadske режиссер сказал, что ответ оставляет за зрителем.

«На самом деле осмысленно я это не закладывал, но на меня как на автора, конечно, влияют культовые тексты. Особенно, когда образы одинаково важны для обеих культур — и евреев-иудеев, и немцев-христиан.

Если говорить об осознанном влиянии на историю с садом, то одним из самых подробных источников о подлинной частной жизни семьи Хёссов стали именно воспоминания садовода и нескольких слуг: для коменданта лагеря и его жены сад был отрадой и едва ли не единственным общим делом, общим интересом».

По этим воспоминаниям воспроизводили привычки и характеры героев, словно перекликающиеся с печально известным Айхманом, о котором писала философ Ханна Арендт в неоднократно упомянутой критиками и самим Глейзером «Банальности зла».

А вот быт прототипы героев зафиксировали сами: в семейном архиве коменданта «Аушвица» на фотографиях и в дневниках подробно запечатлены и детали интерьера, и одежда, и даже меню на завтрак. Дом пришлось воспроизводить, потому что в настоящей квартире Хёсса сейчас живут новые владельцы.

Добросовестно сыгранные Сандрой Хюллер и Кристианом Фриделем супруги в «Зоне интереса» так сливаются со своим домом, что когда мужу предлагают повышение и переезд в столицу Одно из названий Германии при власти нацистовТретьего Рейха, жена наотрез отказывается покидать «семейное гнездышко».

Само имение — буквально часть «Аушвица». Зоной интереса называли район с техническими и жилыми сооружениями, отделенными забором и колючей проволокой от собственно концентрационного лагеря.

У коменданта даже есть отдельные двери из дома непосредственно на территорию, поэтому через главный выход он отправляется только во внешний мир. Работа и дом у него слились вместе.

Эффективный топ-менеджер

Массовые убийства для Рудольфа Хёсса — любимая работа, он живет делом истребления евреев.

«Успешный управленец» встречается в офисе с руководителями инженерной компании Немецкая инженерная компания, которая во время Холокоста разрабатывала, в частности, крематории для лагерей смерти. После Второй мировой войны была национализирована властями СССР и работала на территории Восточной Германии«Топф и сыновья» — за выпивкой из изысканных бокалов мужчины обсуждают новый сверхэффективный крематорий, способный сжигать еще больше трупов за смену. При необходимости печка может работать и днем, и ночью. Комендант концлагеря увлекается новыми возможностями и стремится как можно быстрее получить передовую разработку в свое распоряжение.

Хёсса ценят и в окружении Гитлера — комендант получает повышение и теперь будет воплощать свой опыт в качестве инспектора и консультанта для всей сети лагерей. Коллеги так поражены «достижениями» Хёсса, что опасаются, как бы он ни уничтожил преждевременно всех евреев — они ведь им нужны еще и в трудовых лагерях как работники-рабы.

Эта часть фильма — своеобразный выход Хёсса из его райского сада. Он наталкивается на раненых солдат, звучат известия о поражениях Вооруженные силы ГерманииВермахта в боях. Мы все чаще подмечаем реакцию героев на чисто телесном уровне, их организм предчувствует «гибель богов».

Глейзер даже заглядывает в далекое будущее — показывает музей «Аушвица» в наши дни, 80 лет спустя после действия в фильме. Но в то же время историю самого Хёсса до конца не доводит — мы не увидим ни капитуляцию Германии, ни Нюрнбергский трибунал — суд над представителями немецких властей, который провели союзники-победители во Второй мировой войне после ее завершенияНюрнберг, ни исповедь священнику с мольбой о прощении, ни смерть на виселице у лагеря, в котором он убил сотни тысяч человек. Об этом мы при желании прочтем в его автобиографии или хотя бы на Википедии.

Звуки музыки

Документальные кадры современности — не единственное неожиданное художественное решение в «Зоне интереса». Джонатан Глейзер — режиссер, известный своим экспериментальным подходом. Каждый его фильм не похож на предыдущий, но в каждом из них звук играет немаловажную роль. Неудивительно, ведь Глейзер начинал именно как режиссер музыкальных видео — работал, в частности, с Radiohead, Blur и Jamiroquai.

Звук в «Зоне интереса» уже наградили премией BAFTA, критики желают ему и победы на «Оскаре», хотя и сетуют, что, скорее всего, академики предпочтут более раскрученный Игровой фильм британского режиссера Кристофера Нолана о Роберте Оппенгеймере — американском ученом и первом изобретателе ядерного оружия«Оппенгеймер».

В фильме Глейзера звук так важен, что фактически становится параллельным художественным произведением — Холокост и «Аушвиц» мы в основном слышим. Звукорежиссер Джонни Берн вместе с Глейзером тщательно исследовал архивные документы и выписывал все упоминания об услышанном узниками и надзирателями, а также создал подробную трехмерную цифровую карту лагеря, которая позволила ему моделировать, как тот или иной шум было бы слышно в имении коменданта.

В наглядный покой и рутину бюргерского быта семьи Хёссов извне вмешиваются гудение поездов с заключенными, их крики, стук солдатских сапог, выстрелы, гул крематория.

Примечательно, что изображение и звук сближаются в сценах внутреннего параллельного сюжета — истории девочки, помогающей заключенным. Инвертированные кадры, снятые на тепловизионную камеру, неопределенные и напряженные, что резко контрастирует с остальным фильмом.

Эти тепловизионные сцены, как и статическая камера с отстраненной манерой наблюдения, подталкивают к сравнениям с «Атлантидой» украинского режиссера Валентина Васяновича. И там, и там — за кадром ужасная война на уничтожение, а в тепловизор зафиксированы редкие мгновения человеческой близости. Только если работа Глейзера погружена в далекое прошлое, то у Васяновича это прогноз на близкое будущее после победы над россией.

Музыку для ленты написали Мика Леви — впрочем, трагическая симфония отпугнула Глейзера и Берна. Мол, они могут слишком драматизировать историю, тогда как она должна оставаться холодной и пресной.

В конце концов, композиции оставили в начале, в середине и в конце фильма как отдельные короткие эпизоды, которые погружают зрителя в новое состояние.

Завтра принадлежит нам

«Зона интереса» — фильм не для условного «массового зрителя». Он медленный, не вполне понятный, эмоционально тяжелый. Поскольку это кино «авторское», возникает осточертелый самим режиссерам вопрос: «Что вы этим хотели сказать?»

Немного перефразирую его, обращаясь к Джонатану Глейзеру: это фильм о прошлом или о настоящем?

«Это, без сомнения, фильм о нас сегодня. Я не пытаюсь рассказать какую-нибудь забытую историю. Это уже давно сделали до меня. Мне важно напомнить, что мы и сейчас повторяем эти ошибки, среди нас и сегодня есть такие, как Рудольф Хёсс и его жена.

Философ Джиллиан Роуз писала, что думая о Холокосте, мы должны чувствовать себя в опасности так, словно это происходит сейчас. Это действительно происходило не раз и после Второй мировой: репрессии в Китае, геноцид в Руанде и Камбодже, война в бывшей Югославии. И мы видим, что сейчас человечество снова переступает порог геноцида».

Поэтому «Зона интереса» — это, без сомнения, фильм для нас самих. Памятка о том, что преступления были не только в музейных экспозициях и исторических драмах, но и в современном мире вокруг нас. Что развитие технологий и улучшение уровня жизни не гарантирует нам гуманный мир, где люди относятся друг к другу как к равным.

Как украинскому зрителю мне интересно, будет ли такой фильм уже о нашей войне на уничтожение и о наших палачах — россиянах. Без лишнего упрощения и драматизма — взвешенный и холодный, как судебно-медицинская экспертиза.