«России придется выполнять решения судов», — пресс-секретарь МИД Екатерина Зеленко
Международная следственная группа, которая занимается делом крушения пассажирского рейса МН-17, отчиталась о своем расследовании. Через 9 месяцев дело начнет рассматривать суд в Нидерландах. Перед судом предстанут трое граждан России и один украинец. Конечным ответчиком может стать Россия.
В то же время за несколько дней суд по морскому праву ждет от РФ отчета об исполнении иного решения — отпустить украинских моряков, захваченных в прошлом году недалеко от Керченского пролива.
Есть ли надежда на то, что Россия начнет выполнять решения международных судов? И что, если нет? Громадское пообщалось со спикером Министерства иностранных дел Екатериной Зеленко.
Дело сбитого рейса МН-17
Сегодня международная следственная группа обнародовала фамилии этих четырех людей, которые могут быть причастны к крушению МН17. Что вообще это значит? Это уже выдвижение подозрения или это еще не подозрение?
Обнародование первых четырех фамилий чрезвычайно много значит для всех тех, кто присоединился к этому делу, начиная с 2014 года, с первых дней, когда начала работать эта так называемая совместная следственная группа, начался сбор обломков, первых доказательств. Конечно, также и весь тот масштаб дипломатической работы, которую мы провели.
Мы пытались вместе с нидерландской стороной позаботиться о том, чтобы было принято решение Совбеза ООН о создании отдельного трибунала, который взял бы на себя расследование дела о крушении самолета. Но мы имели дело со страной — постоянным членом Совбеза ООН, с РФ, которая в 2015 году наложила вето на это решение. В конце концов, было заключено соглашение с нидерландской стороной о международно-правовом сотрудничестве в деле. Итак, фамилии названы. Все понимали, что это очевидный факт, что речь идет о причастности российской стороны. Сейчас переходим в плоскость уголовного судебного производства, которое будет осуществлять нидерландская сторона.
Чем это все может закончиться? Я так понимаю, что речь идет в том числе о материальном возмещении семьям погибших.
СБУ, которая расследовала эти факты, проверяла их, передает дело нидерландским коллегам, и в нидерландском национальном суде, начиная с 9 марта 2020 года, то есть через 9 месяцев, начнется судебное разбирательство.
Прежде всего в суде должна быть доказана вина этих 4 человек и, возможно, других, которые будут попадать в поле зрения следствия дальнейшем. Только тогда можно говорить об исполнении наказания, о привлечении к ответственности.
Кто будет ответчиком? Вряд ли эти люди появляются в суде. Гиркин уже сказал, что он не будет свидетельствовать в этом деле.
Алгоритм ведения этого дела четко прописан в соглашении о международном правовом сотрудничестве. Мы исходим из того, что расследование будет происходить при отсутствии лиц, которым предъявлено подозрение.
Сколько может длиться суд?
По разному. Мы можем вспомнить примеры дел Локерби, когда в небе произошел теракт, в результате взрыва погибли около 270 человек. И тогда очень долго ливийские власти не выдавали преступников, и все это длилось годами, пока никуда они не делись и виновные понесли наказание.
Конечным ответчиком будет все равно государство, я так понимаю.
Да. Но в этом случае мы говорим об уголовном деле в отношении четырех человек — это три гражданина РФ, один украинец. Там сложная процедура, связанная с тем, будет ли выдача, каким образом это будет происходить. Будем смотреть. Через 9 месяцев процесс будет запущен.
Может быть здесь проблема и для Украины, поскольку Украину не раз обвиняли в том, что не был закрыт воздушный коридор? Может быть иск, приведет к тому, что и нам придется платить возмещение?
Если вдаваться в детали того, о чем говорит следствие — на тот момент у Украины не было оснований для закрытия верхнего эшелона, поскольку не было оснований считать, что в такой дальности может быть применено оружие.
Сначала мы много слышали из российских или пророссийских источников о том, что это украинцы сбили этот самолет. Сейчас во всем этом поставлена точка, и россиянам уже придется отвечать по факту.
Кстати, очень символично — 10 дней назад в международном суде ООН в Гааге завершилось рассмотрение вопроса по поводу нарушения Россией конвенции ООН по запрету финансирования терроризма. И крушение самолета МН17 — это один из фактов, который мы приводили там достопочтенным судьям, что именно оружие из РФ, этот Бук был доставлен из РФ, мы все знаем об этой 53 зенитно-ракетной бригаде, которая расположена в Курске. Есть неоспоримые факты.
Одно из нидерландских изданий обнародовало фамилию полковника ВСУ Ивана Безязыкова, которого обвиняют в государственной измене. Откуда вообще появилась это фамилия в этом контексте? Видим, что в озвученном следователями перечне, его нет.
Поиск фактов и доказательств продолжается до сих пор. В отчете большое количество фамилий. Фамилия Безязыкова и другие фамилии могут появиться в публичном пространстве, как причастные лица. Я думаю, что лучше доверить это дело специалистам.
Что будет происходить в течение 9 месяцев до суда в 2020-м?
Передача дела. Эта процедура займет не один день. Наши следователи из СБУ будут передавать их нидерландской стороне, очень внимательно их изучать. Затем какую-то часть из них применят. Каким образом их используют в суде будет зависеть от процедурной специфики нидерландского судопроизводства, законодательства этой страны. Скорее всего, дело будут переквалицировать из терроризма на убийство и крушение самолета — так это предусмотрено нидерландским законодательством.
Военнопленные моряки в России
Есть еще одно дело, которое тоже рассматривал в Нидерландах международный трибунал — морской. Речь идет о деле захваченных в Керченском проливе украинских моряков. Украина выиграла суд, и уже проходит время, за которое Россия должна выполнить решение трибунала — освободить всех. Россия пока заявляла, что не собирается выполнять это решение. Это была бравада или Россия может его не выполнить?
До 25 июня Россия должна отчитаться о том, каким образом она выполняет приказ международного трибунала по морскому праву. Российская сторона не оригинальная в своих попытках публично игнорировать решение трибунала, настаивая на том, что якобы он не имел функции юрисдикции, поэтому Россия не должна выполнять приказ.
Но прецеденты есть, дело Arctic Sunrise — тогда мы тоже слышали браваду российской стороны о том, что они это не выполнят и не уволят лодки, экипажи. Но это произошло, никуда они не делись.
Не забывайте, что все эти процессы происходят еще и в условиях достаточно существенного политического давления со стороны наших стран-партнеров, международных организаций. Все это зафиксировано во многих резолюциях.
Трудно будет оставить без последствий такое грубое игнорирование решений международных судов. Ведь РФ сама является страной, которая в международно правовом плане не является изолированной. У нее тоже есть корабли. И, возможно, однажды им придется обратиться в суд уже в качестве истца. И тут возникает вопрос: как рассматривать дело и поддерживать страну, которая сама не выполняет решения международных судов?
Какие конкретные могут быть последствия для России, если до 25 июня она не отчитается, не отпустит моряков?
Сначала сформируется так называемая панель арбитров — отдельный орган, который будет рассматривать это дело. Рассмотрение продлится несколько месяцев, возможно, даже до года.
Но я думаю, что надо оставаться оптимистичными, поскольку не в интересах РФ демонстрировать полное презрение к международному праву. Уже слишком полная эта шкатулка международно-правовых преступлений и игнорирование решений международных инстанций, резолюции Генассамблеи ООН, международных судов. Просто однажды это может завершиться тем, что груз ответственности и уровень санкций возрастет до такой степени, что они будут неподъемными.
Суд очень часто рассматривает коммерческие диспуты. Для РФ это вопрос, который может иметь неприятные последствия. В конце концов, это серьезный удар по международно-политическому реноме страны, которая является нарушителем международного права, еще и государством, демонстрирует всему миру, что ей безразлично.
Иногда кажется, что Россию это никак не затрагивает, и ей вообще безразлично, как ее воспринимают на политической арене.
Но на самом деле для РФ стало серьезным ударом решение 19 из 20 судей, один судья был русским. Это вообще один из очень немногих случаев в международном праве в контексте именно рассмотрения конвенции ООН по морскому праву, когда столь убедительное решение суда. Это даже с международно-правовой точки зрения стыдно для российской стороны.
Возвращение России в ПАСЕ
Существуют разные позиции. Президент Франции Эмманюэль Макрон это озвучил, и Ангела Меркель в известной степени подтвердила, что все же никто не будет Россию окончательно выталкивать из ПАСЕ, у этого может быть обратный эффект. Мол, это один из элементов — вести цивилизованную дискуссию и влиять на Россию. Какой должна быть позиция Украины?
Украина и государства, поддержали нас, — это Балтийские страны, Грузия — вышли моральными победителями в этой истории. Мы не голосовали за эту позорную резолюцию (речь идет о резолюции, которая должна позволить снять с России санкции и вернуть ее в ассамблею без выполнения обязательств — ред.).
Наверное, проще говорить о необходимости перехода к конструктивному диалогу с Россией, если ты не видел, что происходит на Донбассе, когда ты не знаешь, что почти каждый день гибнут наши ребята. Если это увидеть, то я думаю, что у многих представителей парламентской ассамблеи Совета Европы, которые так хотят вернуть Россию, это желание отпало бы.
Нам надо свое делать. У нас много дел, которые надо решать: сотни наших граждан незаконно находятся в российских тюрьмах, моряки, политзаключенные. Было очередное позорное решение так называемого суда в Ростове против крымских татар. И все это вопросы, касающиеся прав человека. А это — один из основных принципов работы Совета Европы.
Существует риск, что если Россия не вернется в ПАСЕ, исчезнет любой механизм влияния на нее. Каким образом тогда вообще с ними говорить? Это отталкивает Россию от тех демократических практик и обязательств, которые она взяла на себя, будучи в Совете Европы.
Слава богу в принятой резолюции не окончательно снимаются любые возможности применения санкций в отношении национальных делегаций в случае нарушения. То есть будут инструменты воздействия.