Самоубийство в воинской части Миргорода. Что написал боец в предсмертной записке и что говорит командование
В ночь на 7 декабря на территории своей воинской части застрелился старший лейтенант 831 бригады тактической авиации Валерий Гончаров. Ему было 23 года. Торжественного прощания с военнослужащим в части не делали. Самоубийца.
Впрочем, сослуживцы стали на колени перед телом Валерия возле городского морга, откуда отец и брат забирали его, чтобы везти домой в Кривой Рог. Они говорили слова, от которых отца еще сильнее душили слезы: «Валерий был очень добрый, очень правильный, очень интеллигентный...»
По факту гибели Валерия Гончарова полиция открыла уголовное производство — статья 115 Уголовного кодекса Украины — умышленное убийство. Однако родители военнослужащего хотят подать иск против командования бригады, которое они обвиняют в доведении их сына до самоубийства. Основанием для такого решения семьи Гончаровых стала предсмертная записка старшего лейтенанта, в которой он говорит об угрозах, давлении и унижении со стороны своего начальника.
По словам командира бригады, полковника Александра Мостового, обстоятельства, приведшие к гибели старшего лейтенанта, будет расследовать специальная комиссия Воздушного командования «Центр». Свои выводы после окончания расследования предоставит и полиция.
Это официальная сторона дела. В этом материале hromadske будет говорить об эмоциональной. У нас оказалась предсмертная записка Гончарова. Мы также поговорили с родителями Валерия, его товарищами, командиром бригады и человеком, о котором старший лейтенант написал: «Х*р я дождался от вас помощи».
«От него требовали невозможного»
Так сказал о службе Валерия его товарищ, которого мы назовем NN.
Но начнем с предыстории. Валерий вырос в семье, где отец, дед и прадед были военными. Парень тоже хотел служить в ВСУ и в 2022 году окончил Харьковский национальный университет Воздушных сил.
По словам отца, Сергея Гончарова, Валера хорошо разбирался в технике, автомобилях, компьютерах, был очень предприимчив к работе — вскоре ему присвоили звание старшего лейтенанта, доверили должности, на которые мог рассчитывать разве что капитан и майор.
«Фактически Валерий работал на трех должностях. Он был инженером автомобильной и электрогазовой службы. По распоряжению командования он должен был выполнять еще и обязанности начальника этой службы. Его назначили также начальником техническо-эксплуатационной части. Объем работы был очень большой, он рассчитан на нескольких специалистов, а Валера должен был тянуть все самостоятельно. Особенно сложным участком его работы было освоение средств, которые поступали из бюджета и от волонтеров, а также нужно было участвовать в тендерах на платформе Prozorro. Для этого существует четко определенная процедура. Но Валеру заставляли действовать в режиме "бегом-бегом", который был несовместим с процедурой. А это же финансовая дисциплина», — говорит NN.
Вот как об этом говорится в предсмертной записке старшего лейтенанта Гончарова: «Фотошоп, подделка документов для ускорения согласований, за которые вы так е*али!!!»
Другой сослуживец Валерия по службе, назовем его DD, рассказал: «Валера был трудоголик, очень ответственный. Любое поручение ему хотелось выполнить как можно лучше. Он старался, даже собственные компьютеры на работу привез, работал одновременно на трех мониторах. А руководство постоянно обесценивало его работу, постоянно унижало. Валера просил у начальства, чтобы его перевели на какую-то другую работу, чтобы ему дали помощников — его никто не слышал, его просто загрызали. На его жалобы не обращали внимания».
«Валерий был интеллигентным, воспитанным парнем. Злоупотреблять алкоголем, материться, кричать — это не про него. А некоторые воспринимали его интеллигентность как слабость и умышленно давили», — говорит еще один военнослужащий бригады, VV.
«У Валеркиного начальника жлобская манера управления персоналом: давить, сделать так, чтобы подчиненный постоянно чувствовал себя виноватым, неуверенным в себе. Находиться под таким давлением просто невыносимо», — добавляет NN.
«Как бы я ни старался, я бы все равно остался плохим... Вы не цените людей и их пользу», — так Валера отметил в своей записке.
В ней жирным выделен вопрос: «Почему так произошло?». А дальше — ответ: «постоянное унижение», «постепенно терялась надежда жить дальше».
«Меня глубоко обидели слова командира»
По словам мамы, Татьяны Станиславовны, почти два года Валерий работал без отпусков и без выходных. Даже на своей съемной квартире мог переночевать не часто — служба не пускала.
«Он постоянно жаловался мне, что не выдерживает такой нагрузки, что мечтает выспаться, мечтает о выходном, хоть о какой-то личной жизни. Он вел три должности и через день его ставили в наряды. Я советовала ему обратиться к начальству, попросить отпуск. Он обращался. А его начальник, подполковник Гарбуз, ему отвечал: "Устал — так пойди выпей воды". Или: "Хочешь отпуск — я тебе компенсацию за него до пенсии выплачу". Валера говорил, что не успевает, а Гарбуз говорил: "Не можешь за день сделать, то делай ночью"», — рассказывает Татьяна.
Мама в последний раз разговаривала с сыном вечером 6 декабря. Как и много раз до этого, Валерий жаловался матери на усталость.
Отец погибшего офицера, Сергей Гончаров, вспоминает: «Я не захотел встречаться с подполковником Гарбузом, не захотел его слушать — пусть его выслушивают правоохранительные органы. Я говорил с командиром части, полковником Мостовым. Он сказал, что сын добросовестно выполнял свои служебные обязанности. Да, я знаю своего сына: он просто не мог работать плохо. Пока Валера учился в школе, в университете, нас постоянно благодарили за сына. И служил он так же старательно. Я не понимаю, как командир бригады мог мне в лицо сказать, что Валера сам сделал этот выбор — застрелиться. И что никто в этом не виноват. Меня эти его слова глубоко обидели».
«Его права никто не нарушал»
По словам командира бригады, полковника Александра Мостового, когда ему доложили об инциденте в части, он подумал, что это дело рук российской Диверсионно-разведывательная группаДРГ. Утверждает: даже предположить не мог, что старший лейтенант Гончаров может застрелиться. Полковник Мостовой отмечает, что командование ценило Гончарова: он стал старшим лейтенантом, получил высокие должности, был награжден грамотой командования. Планировалось, что в следующем году Валерий будет привлечен к освоению самолетов F-16.
«То, что он сделал, — это полная неожиданность для меня, как для командира. Гончаров был военным, а Устав предусматривает, что военный должен стойко переносить все трудности военной службы. Стойко, тем более — в условиях войны. Если военный не может справиться со своими обязанностями, он должен доложить об этом своему непосредственному командиру. Если тот не реагирует — доложить вышестоящему начальству. Никаких жалоб или докладных ко мне от старшего лейтенанта Гончарова не поступало. Я всегда интересовался у него, какие проблемы и вопросы у него есть. Если бы он о них сказал, я бы должным образом отреагировал. Я не видел, чтобы его кто-то унижал. А если такие факты были — то плохо, что ни он, ни его сослуживцы не поставили меня в известность. Я говорил отцу Гончарова и вам скажу: никаких прав старшего лейтенанта во время службы не было нарушено. А вот сам он нарушил Устав, по которому ниже по званию не может давать оценку деятельности старшего по званию», — говорит командир бригады.
«Мне что теперь – тоже застрелиться?»
Начальник логистики бригады — заместитель начальника воинской части подполковник Юрий Гарбуз — в разговоре с hromadske назвал Валерия Гончарова эмоционально уравновешенным человеком и заверил, что может охарактеризовать его только положительно.
«Я ту его предсмертную записку перечитывал несколько раз. Или у меня души нет? Или я тоже не имею сына? Для меня самоубийство Гончарова — загадка. Я знаю, что из-за этой записки меня могут обвинить в смерти Гончарова. Думаете, я сам себя не обвинял? Но что мне теперь делать? Тоже застрелиться?
Родители Гончарова не захотели со мной встретиться. Я сам к ним поеду и поговорю с ними, поблагодарю их за сына. Но почему Валерий не обратился со своими проблемами непосредственно ко мне? Ни разу не приходил и не жаловался, что ему тяжело. У нас были ежедневные совещания — и ничего, никогда. Если откровенно, я считаю, что там не было проблемы, из-за которой стреляются», — говорит подполковник Гарбуз.
По его словам, он готов отвечать на любые вопросы комиссии, которая будет расследовать это дело. Он, как и другие военнослужащие части, уже написал объяснительную записку, сейчас работает дальше и не скрывается от ответственности.
«Это нельзя умалчивать»
Как рассказывают сослуживцы Валерия по службе, накануне самоубийства он вел себя, как обычно, решал какие-то текущие задачи. А потом вышел на улицу, лег на землю во дворе воинской части и выстрелил себе в голову. Когда приехала полиция, тело еще не успело закоченеть.
Бумажный вариант предсмертной записки Гончарова нашли в его рабочем кабинете, когда собирали личные вещи военного. Набирал он ее, скорее всего, на своем компьютере. Полиция изъяла все документы и все компьютеры старшего лейтенанта, чтобы проанализировать информацию с них.
«Я боюсь, полиция может уничтожить информацию, которая бы помогла разобраться в деле», — переживает сослуживец Валерия по службе DD.
«Человек, против которого Валера выдвигает столько обвинений, продолжает ходить на службу, и, насколько мне известно, на совещании руководящего состава бригады было озвучено, что часть не даст его в обиду. Возможно, Валера пошел на самоубийство, чтобы все, о чем он писал, получило огласку, чтобы привлечь внимание ко всему тому. Извините, я плачу, но знаете, иногда так накрывает», — говорит NN.
Друзья Валеры не уверены, что работа комиссии позволит выявить правду. «Скорее всего, истина будет закопана», — сходятся они в оценке ситуации.
«Валерий имел основания написать в своей предсмертной записке то, что он написал. Если бы не имел оснований, то ничего и не произошло бы. Его самоубийство — большое горе, я никак не могу прийти в себя после всего произошедшего. Если ситуацию замалчивать, еще может быть много искалеченных жизней, это заденет моральные принципы многих людей. Я надеюсь на сознательность своих товарищей. Такое нельзя оставлять без надлежащего расследования. Необходимо, чтобы это расследование произошло по закону», — отмечает VV.
Родители кремировали тело Валерия, урну с прахом хранят дома. «Самоубийц же нельзя хоронить на кладбище», — говорит мама Татьяна.
По словам отца, Валерий хотел стать преподавателем в своем университете, учебное заведение тоже было в этом заинтересовано. Сергей Гончаров, капитан в отставке, был уверен, что Валера дослужится до генерала — сын был волевой, целеустремленный и очень талантливый. Теперь не станет. Юре, брату Валеры, в военкомате сказали, что теперь можно рассмотреть вопрос его увольнения из армии. Но Юра отказался. Хочет служить дальше — ради брата.