«Секс-работа — это странное преступление, где нет пострадавших». Интервью с бывшей секс-работницей

Ей приходилось выпрыгивать из машины во время движения, иметь дело с посттравматическим расстройством и восстанавливать потерянный паспорт. Алина Сарнацкая восемь лет занималась секс-работой, но оставила эту сферу.

Теперь она — координатор общественной организации Клуб Эней, которая занимается профилактической работой по снижению вреда среди людей с наркозависимостью и секс-работниц, а также работает в направлении снижения уровня стигмы и дискриминации в обществе.

Как устроен рынок секс-работы в Украине? В чем разница между проституцией и секс-работой? Нужна ли Украине легализация секс-работы? Или ее декриминализация?

Громадское поговорило с Алиной о ее видении ситуации.

Разговор записан для программы «Жизнь других» с Татьяной Огарковой. Сокращенную версию разговора смотрите на видео.

Начнем с определений. Чем отличается проституция от секс-работы?

Эти два термина употребляют разные люди. Они по-разному хотят влиять на эту сферу и неравнодушны к ней. Но это два радикально разных подхода.

Те, кто употребляет слово «проституция», говорят о том, что есть некоторые женщины, не способные решать сами за себя. Поэтому эти люди готовы решать за этих женщин, как им жить и что для них будет лучше.

И, как часто бывает, когда какое-то решение принимается за группу людей, оно совершенно не учитывает интересы и потребности этой группы.

Те, кто говорит «проституция» — это часто радикальные феминистки, которые занимают позицию аболиционизма, то есть полного запрета проституции. Это длинное слово подразумевает прежде всего то, что мы будем наказывать клиентов.

Хорошо, что уже не самих секс-работниц, как это было раньше. Сейчас они выступают за то, чтобы наказывать клиентов. Почему секс-работницы против?

Потому что, если в полиции будет «галочная» система, которая существует сейчас, и которая состоит в том, чтобы наказать определенное количество клиентов в месяц, то они это количество клиентов вынуждены будут наказывать. Иными словами, этих клиентов им предстоит найти.

Я не могу придумать никакого другого способа найти клиентов, кроме как прийти к секс-работнице, бить ее, угрожать и заставлять сдавать клиентов. После этого клиент вернется к секс-работнице и будет, скорее всего, ей мстить. Потому что его накажут штрафом или задержанием на три часа.

А если мы говорим с позиции секс-работниц, как выглядит ситуация?

Нам нужна декриминализация секс-работы. Это еще одно длинное слово, и оно означает, что мы должны отменить все карательные законы относительно секс-работы и приравнять секс-работу к другим видам труда.

Во-первых, потому что это другой тип труда. У меня есть подруга, которая работает в социальной сфере на двух вакансиях, платит налоги и еще работает в третьей сфере — в сфере секс-услуг. И здесь налоги платить она не может. Это вызывает определенные проблемы в жизни.

Она бы хотела платить налоги?

Да, но не может этого делать. Это влияет на пенсию. Очень сложно потом, например, купить имущество на эти деньги и не иметь проблем с налоговой. Но дело не только в этом.

Проблема заключается также в том, что сегодня секс-работницы абсолютно не защищены из-за криминализации. Она усиливает негативное отношение в обществе.

Кого сегодня может наказывать украинский закон в ситуации секс-работы, проституции? Кто виноват?

Виновата секс-работница. Она несет административную ответственность. Это выглядит как протокол (административного правонарушения — ред.), в котором она пишет: «Я занималась секс-работой, это моя большая ошибка, я беру на себя обязательство больше этим не заниматься».

Это пояснительная записка, есть еще протоколы административной ответственности.

Суд выносит решение и женщина платит штраф. Сейчас полиция имеет право взимать эти штрафы на месте. Но за десять лет существования этой системы заплатили около тысячи гривен, ведь обычно их никто не платит.

У полиции есть, как и в других сферах, показатели. Раз в месяц они берут маршрутку «Богдан» и едут по дороге собирать секс-работниц.

Привозят их в участок, там на всех оформляют протоколы. Далее, даже если девушка или парень исчезли с их радаров, они могут ежемесячно оформлять протоколы в отсутствии задержанных.

Это система, которая никуда не ведет.

На меня оформляли эти протоколы только в течение года, а дальше им показалось, что что-то в моей жизни могло измениться. Может возникнуть неловкая ситуация, если я, например, умерла.

В то же время есть еще одна очень важная статья — за сутенерство. В Украине за сутенерство сажают в основном секс-работниц.

Сутенеры — те, у кого есть крупный бизнес, давние деловые партнеры полиции. Зачем полиции их сажать? А статья за это. И чтобы продолжать работать в полиции, чтобы получать деньги от, скажем, настоящих сутенеров, полиция должна кого-то сажать.

Кого в этом случае сажает полиция? Просто секс-работниц, которые работают по двое-трое в одной квартире для собственной безопасности.

Вы открыто и публично говорите о том, что много лет занимались секс-работой. Я не знаю ни одного другого человека, который бы об этом говорил и не боялся. Как эта история началась в вашей жизни?

Я говорю об этом, потому что в обществе много ксенофобии. Это очень страшная вещь, которая приводит к тому, что люди убивают других людей. Люди оставляют людей умирать. Мне кажется, что большинство проблем человечества связаны с ксенофобией. Это страх другого.

Я занималась секс-работой восемь лет. Начинала с трассы, хотя чаще всего бывает наоборот. Обычно люди начинают с дорогих мест и постепенно переходят к более дешевым.

А дорогие места — это что? Это бары, гостиницы? Как вообще это работает?

Существуют дорогие отели и фирмы, которые занимаются организацией секс-работы для иностранцев, например, или депутатов Верховной Рады. Это закрытые фирмы, где работают девушки модельной внешности, которые владеют несколькими иностранными языками.

Есть девушки, которые работают в очень дорогих отелях Киева. Это тоже, пожалуй, наиболее высокооплачиваемые секс-работницы.

Я сначала работала на трассе. В Украине наиболее безопасно работать в одиночку. Это очень опасно для жизни и здоровья, потому что тебя могут убить или ограбить. Но это безопаснее, ведь тебя не посадят на 5-7 лет за сутенерство.

Больше всего я боялась столкнуться с полицией и не иметь денег, чтобы откупиться. Обычно в Киеве это 100 тыс. гривен ($3,9 тыс.).

Это штраф?

Нет, не штраф. Чтобы не посадили за сутенерство. Если я работаю с другой девушкой, то когда приедет полиция, она очень обрадуется этому факту. У них появится возможность закрыть кого-то одного из нас по статье «Сутенерство» и выполнить свой месячный норматив.

Как правило, сажают ту девушку, против которой свидетельствуют другие, или просто слабую. Ту, на которую легче нажать. Например, это может быть беременная девушка или та, у которой больше детей. Или та, которая больше боится. Это меня очень пугало, поэтому я работала сама. Но у меня был водитель и человек, который давал объявления в интернете.

Что вас мотивировало? Почему вообще был такой выбор?

Я училась в вузе. Мне очень нужны были деньги, а другого способа хорошо зарабатывать на тот момент я для себя не видела.

Как это было впервые? Выйти на трассу и ждать неизвестного. Ведь трудно предсказать, как будет развиваться ситуация, что это будет за человек, как он себя будет вести.

Да, это одна из причин, почему я мечтаю, чтобы отменили статью за сутенерство и появились хорошие менеджеры. Сейчас туда приходят люди с криминальным прошлым, которых точно не волнует жизнь или здоровье людей, которые у них работают.

Но у нас сейчас очень мало организаций, с которыми безопасно работать, и единственное, что спасает — это другие женщины, которые делятся правилами безопасности и правилами поведения. Это проявление доброты. Школа новичка — это когда ты приходишь и тебе рассказывают, что делать, чтобы выжить.

В первый день мне рассказали, как разблокировать двери автомобиля, если они заблокированы автоматически. Оказывается, если владелец не ремонтировал электричество, то достаточно дважды дернуть за ручку, и дверь откроется. Это сделано для того, чтобы в случае аварии человек мог выбраться из заблокированного автомобиля.

Мне это помогло уже через две недели, когда на меня напали в машине, я разблокировала двери и выпрыгнула на дорогу во время движения. Если бы в начале мне никто не рассказал эту информацию, то, скорее всего, я бы здесь сейчас не сидела. Ведь мужчина достал и показал мне ножи.

В нашей культуре довольно долго существовала идея о том, что проституция или секс-робота, как вы говорите, это определенное падение женщины. Как вы с этим справлялись? Как себе объясняли интерес к этой деятельности? Скрывали ли от родителей, друзей, знакомых?

Если мы начнем сейчас говорить об этом, то пойдем в разговор о патриархате. Есть люди, которые лучше меня могут рассказать о положении женщины в обществе, о патриархальных мифах.

Я считаю, что секс-работа — такая же работа, как и другие, но гораздо опаснее из-за законов и отношения общества.

Я не рассказывала родителям, но рассказала друзьям, и они за меня волновались. У меня не было такого, чтобы кто-то от меня отвернулся, люди просто волновались.

Почти вся секс-работа сегодня опасна. Есть люди, которые могут просто грабить, понимая, что, если в интернете есть адрес, где работают девушки, то их там скорее всего немного — две-три или даже одна.

Они знают, что на месте точно есть техника, есть деньги, возможно, золото — и что они бесправны в Украине. Как-то я пыталась подать заявление в полицию. У меня не приняли заявление об изнасиловании, которое является тяжким преступлением.

Полиции кажется смешным, что можно изнасиловать секс-работницу. То же самое относительно заявлений об ограблении или о тяжких телесных повреждениях. Секс-работницы вне закона, в теневой зоне и это создает атмосферу, когда на них безопасно нападать.

Есть страны, такие как Германия, где секс-работа легализована, но есть и другие, где она запрещена. Я правильно понимаю, что вы адвокатируете легализацию секс-работы в Украине?

Я сейчас говорю о декриминализации. Ужасное слово, но есть разница, ведь легализация — это уже регулирование. Есть исследования, которые показывают, что надо сначала декриминализировать, а потом пытаться регулировать эту сферу.

Ведь если регулировать сразу, то может стать хуже, чем было. Есть примеры, когда плохо регулируют, и я боюсь, что так может произойти в Украине.

Поэтому сейчас я выступаю за то, чтобы отменить законы, которые наказывают — административную ответственность за секс-работу и уголовную за сутенерство.

Сегодня многие готовы и хотят платить налоги, и они имеют на это право. В конце концов, если я занимаюсь этой деятельностью и не совершаю преступлений, то, согласно административному кодексу, здесь нет потерпевшего. Это очень странное преступление, в котором нет потерпевшего. Единственный пострадавший — мораль.

Мне кажется, что аморальнее заставлять полицию выполнять показатели, ловить на улицах женщин, оформлять на них протоколы.

Обычно это женщины, которые находятся в определенном месте и в определенной одежде. Нередко бывает, что в облавы попадают студентки, которые идут ночью из клуба и доказательствами тогда выступают презервативы.

Которые у них находят...

А это вообще очень опасно, поскольку, если я беру с собой презервативы, которые защищают мою жизнь и здоровье, а также жизнь и здоровье клиента, то меня могут за это посадить.

А клиент может отказаться пользоваться презервативом?

Да, клиенты отказываются пользоваться презервативами. Это очень меня удивляет.

Это связано с отсутствием сексуального образования в Украине, в школах. Потому что иногда клиенты говорят, что они женаты, показывают кольцо на пальце и говорят, что они могут заниматься сексом без презерватива.

Я часто пыталась понять эту логику, но я ее так и не нашла.

Возможно, они имели в виду, что у них ограниченное количество сексуальных партнеров — например, только законная жена, поэтому им кажется, что они не переносят венерические заболевания.

Но если они меня, секс-работницу, уговаривают заняться сексом без презерватива, то у них неограниченное количество партнеров!

В итоге я сделала для себя вывод, что в сознании многих людей кольцо — это оберег от венерических заболеваний и от угроз здоровью. Это последствия того, что в Украине нет нормального сексуального образования.

В сфере секс-работы есть немало людей, которые находятся там не по своей воле. Я понимаю, что вы защищаете позицию, что это ваш выбор, но трудно отрицать, что есть факты, когда люди выезжают за границу и попадают в так называемое сексуальное рабство.

Поэтому нужно разделять. Есть секс-робота — я работаю по собственной воле. Есть рабство — это когда меня заставили работать. Есть случаи, когда в торговлю людьми попадают мужчины. Они едут на заработки за границу, на сбор клубники, например, на завод или на стройку.

От этого сбор клубники сам по себе не становится торговлей людьми. Он становится торговлей людьми, когда кого-то насильно заставляют ее собирать, удерживают в помещении и заставляют. Это совершенно разные вещи.

Конечно, я за то, чтобы ужесточить наказание за торговлю людьми и за вовлечение несовершеннолетних. Но это не касается секс-работы.

Вовлечение несовершеннолетних — это совершенно другие статьи уголовного кодекса, в которых действительно есть преступление и жертва. Я никогда не встречала в Украине секс-работниц, которых бы заставляли этим заниматься. Я не говорю, что их не существует.

После восьми лет работы в этой сфере вы решили оставить ее. Почему?

Я хотела зарабатывать безопасным способом. Для меня эта работа была очень опасной, я ждала, когда смогу из нее уйти.

В то же время из-за стигмы в обществе я со временем почти потеряла социальные связи. Я работала ночью с одними и теми же людьмы, мало с кем общалась и через некоторое время начала сама себя презирать.

В начале у меня было понимание, что это только работа, но потом из-за отношения полиции и окружения я захотела уйти.

Но в определенный момент я перестала верить, что это возможно.

Я боялась, что не смогу снова адаптироваться к жизни в обществе, что не смогу зарабатывать.

Мне очень помогло, что я была клиенткой общественной организации, которая тестирует на ВИЧ, на инфекции, передающиеся половым путем, предоставляет презервативы. Это Клуб Эней, и сейчас я работаю в этой организации.

Я занимаюсь проектами против насилия над женщинами, адаптацией методик, которые существуют в мире, для того, чтобы снизить уровень насилия в отношении секс-работниц и наркозависимых.

То есть эта общественная организация в свое время помогла вам, а затем, после выхода из секс-работы, вы начали в ней работать?

Да, мне было очень трудно делать какие-то простые вещи, ведь я на протяжении восьми лет жила в другом режиме, ночью.

Я потеряла паспорт в секс-работе. И мне было очень трудно его восстановить. Я благодарна, что у меня был социальный работник, который помог. Мне было страшно заходить в полицию, страшно заходить самой в паспортный стол.

После жизни вне социума мне казалось, что меня обязательно арестуют. Это были последствия насилия в секс-работе, пост-травматическое стрессовое расстройство. Оно бывает у военных после боевых действий.

Я не могла находиться в закрытом помещении с людьми, в частности, с мужчинами, мне было очень страшно. Я все время искала оружие для того, чтобы себя защитить, если на меня нападут.

То, что вы сейчас говорите, несколько контрастирует с тем, что вы говорили раньше. Все же эта работа очень тяжелая, в нашем обществе очень стигматизированная. А чувство страха и посттравматический синдром — это не те вещи, которые возникают на офисной работе или в торговле, сельском хозяйстве. Ваш пример по уровню травматичности для тела еще с шахтами можно сравнить. Понимание тяжести этой работы и ее опасности привело к необходимости выйти из нее?

Я знаю женщин, у которых нет таких историй. Есть женщины, которые изначально выше себя ценят. У молодых студенток со знанием нескольких языков другая ситуация. У них тоже есть риски и страхи, связанные с полицией, с давлением со стороны полиции, так как от них могут потребовать деньги, ведь понимают, что у них могут быть сбережения, но это другая история.

Я рассказываю свою историю и я даже не предлагаю обсуждать, нужна ли нам секс-работа. Ведь она существует, это объективный факт.

Возможно общество без секс-работы?

Мне кажется, это невозможно. В какой форме она будет? Как изменится общество?

Я этого не знаю. Я верю, что наше общество осознает, что, отвергая большие группы людей, оно наносит себе большой вред. Тогда ситуация изменится.

Тогда люди, которые будут приходить в секс-работу, будут чувствовать себя защищенными. Какой бы выбор ни делал человек — это его выбор. Наша задача — сделать так, чтобы он не пострадал из-за наших действий как общества.

Феминистический аргумент в этой дискуссии был бы такой, что это действительно очень древняя профессия, но в ней мы видим лишь единицы мужчин. Преимущественно это женская работа. То есть в самом факте существования проституции или секс-работы, как вы говорите, заложено неравенство.

Исторически женщины не считали, что имеют право пользоваться услугами секс-работников, ведь у них не было личных финансов на это.

В последние годы в Украине появляется все больше мужчин секс-работников. Это связано с тем, что появляется спрос, появляются женщины, достаточно сильные и уверенные в себе, чтобы вызвать секс-работника и не чувствовать себя плохими или недостаточно любимыми.

А если в цифрах, это сколько сегодня? 10% или 20% от общего количества секс-работников в Украине?

У нас нет цифр. Согласно математическим расчетам, в Украине около 80 тыс. людей занимаются секс-работой.

На всю страну?

Эти цифры не имеют никакой связи с реальностью. Это просто математический расчет. Нас никто не считает. Если считать, то надо выводить нас из тени и решать наши проблемы. Сегодня власть не хочет этого делать. Но я надеюсь, что ситуация изменится.