«“Скорой” мы так и не дождались». Истории тяжелых больных COVID-19, которые вынуждены лечиться дома

За прошлую неделю в больницы попали около 44 тысяч больных COVID-19. По словам министра здравоохранения Максима Степанова, «ковидные» больницы в Украине заполнены почти на 54%.

Довольно напряженная ситуация в Киеве, а также в Одесской, Николаевской, Киевской и Житомирской областях — количество занятых коек там растет. Из-за загруженности больниц волонтеры из Киева и Одессы выдают людям кислородные концентраторы на дом.

Рассказываем истории тяжелых больных COVID-19,которые вынуждены лечиться дома, потому что к ним не приезжает «скорая», а в больницах нет мест.

«Попросили подписать бумажку, что мы отказываемся от госпитализации»

Анна Лебедева ухаживает за родителями покойного мужа в Харькове. Они уже больше недели болеют COVID-19 дома. И хотя загруженность коек с кислородом в Харьковской области по состоянию на 30 марта — 47,2%, в больницу родителей не забрали, объяснив это отсутствием свободных мест.

Ситуация для Анны не нова: осенью ее мать тоже сначала не могли госпитализировать, а когда состояние дошло до критического — забрали, но спасти не смогли.

Все началось с того, что я разговаривала по телефону с мамой мужа и услышала, что у нее больной голос. Она рассказала, что у них появился кашель и температура. Я поехала к ним с пульсоксиметром, чтобы проверить сатурацию. У отца она была 90%, а у мамы — 96% (уровень кислорода в крови у здорового человека — 95-99%, однако у людей с сопутствующими заболеваниями он может быть в пределах 92-96%, — ред.).

Это был выходной день и семейный врач не выходила на связь, поэтому я решила позвонить в «скорую». Они измерили сатурацию и сказали, что показатель низкий, и это является показанием к госпитализации, но мест в больницах нет. Попросили подписать бумажку, что мы отказываемся от госпитализации, но я сначала не хотела.

Врачи объяснили, что не имеют права отказывать в госпитализации, поэтому должны забрать родителей и возить по городу в поисках свободного места в больнице. Конечно, я не хотела, чтобы их больных так возили. В этой ситуации ты чувствуешь себя бесправным.

Работники «скорой» посоветовали звонить семейному врачу, чтобы она назначила лечение, но я дозвонилась до нее только в понедельник. Она попросила набрать вечером, потому что у нее прием пациентов.

В тот же день я повезла родителей на анализы, у них обнаружили воспаление легких. Сатурация не улучшалась. Семейный врач написала, чтобы мы не паниковали, а когда я попросила направление на госпитализацию, сказала, что ушла с работы. На следующий день она не принимала, а потом пошла на больничный.

Мы поменяли семейного врача. Я уговорила заведующую, чтобы врач пришла осмотреть родителей. Она дала направление на тест и обещала потом свзаться с нами. Экспресс-тест у обоих родителей показал положительный результат, а ПЦР-тест был отрицательным. Однако после результатов нас так никто из больницы нам так и не позвонил.

Мы начали лечиться у частного врача. Мои друзья собрали средства на лечение. Я позвонила Лесе Литвиновой (соучредитель благотворительного фонда «Свои» в Киеве, который выдает больным COVID-19 кислородные концентраторы, — ред.), она прислала нам в Харьков концентратор.

У отца с начала болезни состояние стабильное, ему не лучше, но и не хуже. Без концентратора сатурация держится на уровне 89%. Он все время лежит.

Мама чувствовала себя лучше, поэтому старалась делать какие-то домашние дела. Через неделю ей стало хуже, сатурация упала до 88%. Сейчас она тоже постоянно дышит с концентратором.

Я это все уже проходила — в ноябре заболела моя мама. Она тяжело переносила болезнь. Нам тоже рассказывали, что ее вылечат дома, потому что мест в больницах не было. Хотя у нее больное сердце, и все показатели указывали на то, что ее надо госпитализировать.

Леся и тогда посылала нам концентратор, мама неделю лежала с ним, а потом ей стало еще хуже. Только тогда ее забрали в больницу, но не спасли, я ее похоронила.

«Боялась, что положу их в больницу, а заберу в гробу»

Оксана Боженко живет в Киеве. Вместе с родителями она заболела COVID-19 в конце марта. Ее состояние позволяет ухаживать за родителями, у которых болезнь протекает тяжелее. Уже несколько дней они дышат с помощью концентратора, который дали волонтеры.

Сначала заболел папа, а затем симптомы заявились у меня и мамы. Поскольку мама лежачая, у нее инвалидность I группы и она не может ходить, мы с отцом вдвоем поехали сдавать тест — он оказался положительным.

Я позвонила семейному врачу, она сразу выписала маме антибиотик, и я начала делать ей уколы. Мы с отцом держались на витаминах и жаропонижающих.

Однако к концу первой недели болезни ему стало хуже. Температура поднялась до 39, а сатурация у обоих родителей была 81-83%.

В «скорой» сказали, что придется ждать 3-4 часа. Я спрашивала, возможна ли госпитализация ближе к нашему дому, чтобы я могла их навещать, потому что маме постоянно нужна помощь. Однако диспетчер сообщил: если и будут класть, то только туда, где будет свободное место. «Скорую» мы так и не дождались, к нам никто не приехал.

Я не знала, что мне с ними делать, — впереди были выходные. Увидела сообщение Кати Ножевниковой (директора благотворительного фонда «Корпорация монстров» из Одессы, который также помогает больным с концентраторами), написала в комментарии, и мне дали контакты Леси Литвиновой.

Она быстро отреагировала — спросила про сатурацию и сказала приезжать за концентратором. Уже несколько дней они дышат с его помощью.

Мама стабилизировалась, у нее сатурация 91%, у папы — 84%. Он звонил семейному врачу, чтобы продлить больничный, сказал, что дышит с концентратором, и больше она ничего не спрашивала. Я сама возила папу на анализы, выяснилось, что у него ковидная пневмония. Получается, если у тебя нет средств или людей, которые помогут, ты можешь рассчитывать только сам на себя.

Мое утро начинается с того, что мне нужно измерить им температуру, сатурацию, сделать уколы, дать таблетки, подключить отца к кислороду, потом мать, снова измерить им сатурацию. А еще нужно их покормить и поменять памперсы.

Я не знаю, как бы они были в больнице. Я боялась, что положу их в больницу, а заберу в гробу.

«Семейный врач советовала только наблюдать»

Родители Кати Милько болеют уже две с половиной недели. Семья живет в Харькове. С сатурацией ниже нормы они лечатся дома. Катя даже не пыталась их госпитализировать, потому что знает о ситуации с местами в больницах.

Первым заболел отец. Болезнь началась необычно — его сначала тошнило, потом температура повысилась до 39, а через несколько дней появилась слабость.

Семейный врач с первого дня открыла ему больничный и сразу выписала антибиотики, хотя мы даже не сдавали анализы. Пять дней он лечился, но лучше ему не становилось.

Затем заболела мама — у нее сразу началась слабость, она не могла встать с кровати. Врач советовала только наблюдать. На второй неделе болезни она пошла на курсы повышения квалификации и передала нас другой коллеге. Тогда показатель сатурации у родителей был ниже 90%, у папы вообще — 78%.

Врач предложила приехать в больницу и сделать тест. Послушала их — легкие были чистыми, и подкорректировала лечения. Сказала, что после результатов теста созвонимся. Экспресс-тест показал положительный результат, а ПЦР — отрицательный. Но нам больше никто не звонил.

У моего папы тромбоэмболия легочной артерии (закрытие легочной артерии тромбом, — ред.), ему делали операцию в Институте сердца. Врачи говорили, что шансов на жизнь всего 10%, и взялись оперировать только потому, что он пришел в клинику своими ногами. Но даже с такой болезнью сейчас все равно нужно добиваться внимания медиков.

Я обратилась к другому врачу. Он сразу спросил про результаты анализов, на которые нас никто не отправлял. Попросил подготовить кислородные концентраторы, чтобы он их настроил. Я начала искать прокат, но достать их сейчас не так просто, они пользуются спросом.

Родители, по словам врача, в тяжелом состоянии, но не в критическом. Если на осмотре у семейного врача у мамы еще не было пневмонии, то через два дня, когда мы провели обследование, у нее обнаружили воспаление с одной стороны и частично — с другой. Так быстро она развилась.

Я не пыталась госпитализировать родителей, потому что мои друзья из «скорой» сказали, что свободные места есть только в Балаклее (город в Харьковской области, около 90 км от Харькова, — ред.), если и будут забирать в больницу, то повезут туда. Поэтому мы сделали дома свой стационар с кислородными концентраторами, капельницами и необходимыми лекарствами.