«Страх следует за “Талибаном”, куда бы он ни пришел». Истории жителей Кабула о первых днях жизни при новом режиме

15 августа жизнь в Афганистане изменилась: вся страна окончательно оказалась под властью группировки «Талибан», которая впоследствии провозгласила создание «Исламского Эмирата Афганистан». Хотя талибы и пообещали не устанавливать строгую систему шариата по средневековому образцу, как это было при их предыдущем правлении более 20 лет назад, местные этому не очень доверяют. Говорят, что пока легитимность власти «Талибана» не признает мир, те должны «сохранять лицо».

Жители Кабула, который талибы заняли 15 августа, охотно отзываются на просьбу рассказать о том, что сейчас происходит в городе. Но главное условие — рассказ можно публиковать только анонимно. Мы поговорили с двумя кабульцами — руководительницей общественной организации, которая отстаивает права женщин в Афганистане (по крайней мере пыталась это делать до прихода «Талибана») и сотрудником одной из международных миротворческих организаций. Это истории о том, как изменились будни афганцев в последнее время, и об ожиданиях, какой будет жизнь страны дальше.

Правозащитница, исполнительный директор общественной организации, отстаивающей права женщин

Моя жизнь изменилась сразу, как только талибы вошли в Кабул — как и жизнь тысяч других женщин, у которых были собственные мечты и которые не привыкли просто сидеть дома. В последние дни я выхожу из квартиры только в длинном одеянии, хотя на самом деле я к этому не привыкла.

За день до того, как Кабул заняли талибы, я успела сходить искупаться на пляж — теперь же мне этого никто не позволит. Я даже не уверена, могу ли я сейчас работать — как преподаватель и как исполнительный директор своей организации. Мне надо отказаться от многих дел, которыми я до сих пор спокойно занималась годами.

В воскресенье, когда «Талибан» вошел в Кабул, его представители обращались с людьми неплохо — пытались продемонстрировать новое лицо «умеренного Талибана». Они никого не били, никого не оскорбляли, не стреляли в людей. Но теперь они постепенно становятся тем «Талибаном», каким они были раньше: опять стреляют по людям — мы это видели в аэропорту Кабула. Сегодня я узнала, что одного парня избили только за то, что он был в джинсах.

Но картина действительности в восприятии афганцев вообще сейчас очень смешанная. Говорят, что в Кабуле стало даже немного безопаснее: мол, раньше талибы устраивали, например, взрывы, а теперь они все равно уже здесь — и нечего бояться, передвигаясь по городу. Однако старшие и более образованные люди уверяют: нет, это все тот же «Талибан», каким он был 25 лет назад. Он лишь ждет удачного момента, чтобы показать себя.

Нынешний «Талибан» точно не стал более технологичным, но, конечно, его представители уже используют соцсети, имеют там свои ячейки, контролируют их. Недавно талибы пришли в одно из местных СМИ и сказали: все окей, продолжайте заниматься тем, чем занимались, единственное — никаких личностных оценок, никакой критики в адрес лидеров группировки.

Я очень активно писала в соцсетях, особенно в Твиттере, а теперь чувствую, что не могу там выразить абсолютно все, что думаю, я должна цензурировать свой же язык, менять свои формулировки, чтобы не «обидеть» никого. Иначе, кто знает, буду ли я завтра живой?

Я пока вижу два сценария, как могут разворачиваться события. Первый будет возможным, если «Талибан» действительно изменился, в чем я, откровенно говоря, очень сомневаюсь — слишком зыбка надежда на это. На пресс-конференции главари «Талибана» пообещали соблюдать права женщин в соответствии с законами шариата. При таком сценарии у женщин все же будет немного прав: они смогут выходить из дома, по крайней мере, но будет и много ограничений — что им можно надевать, а что нет, что им можно говорить, а что нет, с кем они могут общаться, а с кем нет. Под вопросом будет возможность для девушек получать образование.

В любом случае потребуется соблюдение законов шариата — и никто до конца не понимает, что «Талибан» подразумевает под этим понятием. Законы шариата должны иметь очень четкое уточнение со стороны представителей всех этнических и религиозных групп, которые будут фиксировать, что новые правила действительно основаны на трактовке ислама, а не просто установлены талибами в их же пользу.

Второй сценарий будет разворачиваться, как только правительство «Талибана» обретет легитимность. Когда они будут уверены, что обладают надлежащей властью, то закрепятся в Кабуле и покажут свое реальное лицо. Насилие будет расти тогда постепенно, день за днем, это просто неизбежно. Еще недавно рестораны были открыты, люди ходили по улицам, а уже сегодня я слышала стрельбу на улице, не знаю точно, где она была. Но такое воплощение «Талибана» однозначно столкнется с сопротивлением людей, может начаться настоящая гражданская война.

При власти «Талибана» женщины скорее всего не смогут покидать свои дома. Однако в некоторых провинциях, например, в Герате, женщины наравне с мужчинами брали в руки оружие, чтобы противостоять «Талибану». Что будет, если так произойдет во всем Афганистане, если вся страна восстанет? По второму сценарию это возможно, но насилие будет в любом случае. Это в самой природе «Талибана» и точно не изменится, это их идеология. Когда я говорю о росте насилия, то имею в виду его не только в отношении женщин, но и в отношении этнических и других меньшинств.

Самое главное, чего хочет сейчас «Талибан» — это признания. Они ведут себя более или менее спокойно, потому что хотят, чтобы все международное сообщество признало их. Они стремятся к легитимности и доверию со стороны афганцев. Прежде чем дать им это признание, страны должны взять с «Талибана» слово, заставить их соблюдать права женщин. А если нет — правительство талибов точно никто не признает. Это лучшее, что международное сообщество может сейчас сделать для жителей Афганистана.

Очевидно, что все, чего добивался «Талибан» в последние десятилетия, противоречит правам женщин. Они запрещают девушкам ходить в школу, не разрешают женщинам работать — но ничего из этого нет в Коране. Напротив, там написано, что женщина имеет право на образование.

У меня есть намерение бежать отсюда. Ведь какой бы из этих двух сценарии не разыгрался, мои права в Афганистане точно будут нарушены, и на какое-то улучшение я особо не надеюсь. Я должна бежать. Я уже подалась на визы нескольких стран при содействии иностранных организаций, с которыми сотрудничаю, и жду подтверждения.

Вы видели, что сейчас происходит в аэропорту Кабула — а это, по сути, единственный способ покинуть страну. Талибы сейчас стреляют не только в афганцев, но и в представителей международных организаций и военных, которые там оказались: никого не выпускают из страны. А с каждым днем становится только хуже.

Сотрудник одной из международных миротворческих организаций в Афганистане

Последние два года я сотрудничал с одной международной организацией, ездил по всей стране, но теперь ситуация с этим значительно усложнилась, и с каждым днем становится хуже. Сейчас я просто заперся дома с едой и водой. Вы можете слышать вокруг меня много голосов, в том числе детских (мы общаемся с нашим собесебником по телефону, и в трубке действительно слышны шум и голоса, — ред.) — это дети моих родственников, которые нашли здесь временный приют. Их родители в основном активисты, как я, и им грозит опасность. Тем более, сейчас мы слышим, что «Талибан» разыскивает тех, кто сотрудничал с американцами и группировками, которые считает врагами. Это пока только слухи, но скорее всего, в них есть и правда.

Сегодня говорил с другом из Герата: он рассказал, что в гимназию все еще по-прежнему ходят ребята, все еще похоже на нормальную жизнь. Но позже я услышал новость, что талибы убили в Герате четырех человек. Пока они еще сдерживают себя, выставляют себя нормальными — но это только перед телекамерами, это все показное, чтобы их власть признали. Они испытывают терпение людей.

На днях был эпизод: в аэропорту избили 17-летнего парня без всякой причины — лишь за то, что у него была одежда из Zara. Он внешне совсем не похож на того, кто может вообще причинить какие-то проблемы, он просто хотел попасть в аэропорт. Но на него набросились, повалили его на землю, надели наручники и «засадили» ему в лицо — вот, мол, ты просто мне не нравишься.

Многие люди, особенно представители этнических меньшинств, будут страдать теперь так же, как это уже было когда-то при талибах. Печально и то, что международное сообщество ничего не может с этим поделать. Конечно, мы благодарны нашим друзьям из-за границы, которые обеспечивают нас необходимым, присылают за нами самолеты, проводят в своих странах демонстрации в нашу поддержку, но в основном все это не очень работает.

Талибы пришли с такой «уникальной» версией ислама, которая включает в себя насилие и наделяет правами отдельные группы населения, а некоторые — подвергает исключительно унижению. Страх следует за «Талибаном», куда бы он ни пришел. 15 августа я шел по улице, одетый в джинсовую куртку и шорты, и вдруг подумал: если я прямо сейчас их (талибов, — ред.) встречу — что они со мной сделают? Знаете, я почувствовал, как в один миг изменились люди вокруг меня, даже мои друзья и я сам. Люди, которые жили своей нормальной жизнью, стремились сделать что-то хорошее для своего города и страны, превратились в каких-то роботов, кем-то запрограммированных.

Конечно, есть часть людей, для которых вариант примирения с режимом просто немыслим. Есть те, кто любой ценой будет противостоять, выходить на улицы, это движение сопротивления уже формируется, люди выходят в Кабуле, Джелалабаде и других городах. Но делают они это на свой страх и риск, они хорошо знают, что за это их могут замучить, избить до смерти, убить. Каждый решает сам для себя: готов ли он идти на такие жертвы. Наши родители хорошо помнят, как жилось при талибах раньше, и в любом случае люди не хотят привыкать к этому снова.

Я не знаю, как будет дальше, но сейчас я замечаю, как в афганцах понемногу просыпается гражданское сознание: мы не хотим жить так постоянно. Наше поколение уже не обвиняет других в том, что у нас, скажем, страшная безработица. Мы — часть всего, что происходит, и это наша ответственность тоже. И на этом фоне наш президент в самый опасный момент, испугавшись за свои деньги и дорогие машины, бежит из страны, бросая нас на произвол судьбы. Людям, которые его поддерживали, теперь просто стыдно за этот его поступок.

У меня были возможности уехать из Афганистана, но уже несколько из них я потерял. Первый вылет я пропустил, потому что проспал, а когда зарегистрировался на другой рейс (эвакуационный, — ред.) благодаря помощи друзей из-за рубежа, то передумал, решив, что не могу просто покинуть здесь свою семью, которая нуждается в моей помощи. Поэтому в ближайшее время я точно останусь в Кабуле — по крайней мере до тех пор, пока я буду знать, что могу помочь как можно большему количеству людей.