Три с половиной месяца российского плена: когда 70 медиков мариупольского военного госпиталя вернутся домой
«Было впечатление, что это ее прощальное письмо»
«Хочу, чтобы дети учились. Я люблю вас. Поезжай, я вернусь», — после этих слов мужчина замолкает. Они были последними, которые мариуполец Вячеслав Зубов услышал от своей жены Елены, медсестры хирургического отделения 555 военного госпиталя. 12 апреля ее вместе с другими сотрудниками медучреждения россияне взяли в плен.
«3 апреля сообщения от Елены нам с дочерью пришли одновременно. Ей она написала: “Берегите папу, помогайте ему”. Тогда было такое впечатление, что это ее прощальное письмо», — совладав с эмоциями, Вячеслав продолжает наш разговор.
Родные пленных медиков 555-го госпиталя рассказывают одну и ту же историю. Накануне 24 февраля кого-то не отпустили со смены, кого-то внезапно вызвали на работу, кто-то на рассвете позвонил из больницы: «Началась война, соберите мне вещи и привезите в госпиталь». Потом — раз в несколько дней короткие звонки или сообщения, потом — отсутствие какой-либо связи, прилет первых бомб на больницу, бомбоубежища на заводе имени Ильича и «Азовстали». А потом плен. По предварительным данным, россия удерживает более сотни военных медиков, 70 из них — работники 555-й больницы. Однако на самом деле эта цифра может быть значительно больше.
«Оля сейчас на операции, разговаривать не может»
В последний раз Вячеслав видел жену 21 февраля. В первый день полномасштабной войны Елена была на работе. Позвонила на рассвете 24-го, попросила привезти ей вещи. Потом коротко рассказывала по телефону, что в больнице много раненых, медики работают 24/7. Муж хотел ждать возвращения жены дома, но она настояла на том, чтобы он вывез из города младших детей. У Зубовых их трое: двое несовершеннолетних сыновей и взрослая дочь, проживающая отдельно.
В середине марта, на 21 день войны, россияне впервые сбросили бомбу на госпиталь. Она попала в хирургическое отделение. Тогда часть медиков госпиталя вместе с ранеными военными перебрались на «Азовсталь» и завод имени Ильича.
«Оттуда звонков от жены не было совсем. С чужого номера телефона поступали лишь короткие сообщения в 2-3 ночи о том, что с Еленой “все хорошо, жива-здорова”», — рассказывает Вячеслав. Последнее, похожее на прощание, сообщение, поступило от жены 3 апреля, а 12-го семья узнала: Елена, вероятно, в плену.
У мариупольца Вадима Шаповалова история похожая. Его жена Ольга — коллега Елены, она тоже медсестра хирургического отделения 555-го госпиталя. 23 февраля Ольга вернулась со смены домой, сложила вещи и решила занести их на работу. «Говорила: “Что-то мне неспокойно”», — вспоминает мужчина. А уже после полуночи ее вызвали в больницу.
Вадим рассказывает, что связь с женой была всего четыре дня. «Первого марта связь была через подругу Сашу. Она брала трубку и говорила: “Оля сейчас на операции, к сожалению, разговаривать она не может”. Так что я только передал ей привет и вообще узнал, как у нее дела», — говорит мужчина.
После того как в дом Шаповаловых попала российская бомба, Вадим перешел в соседский подвал. Информации о жене не было. Он не знал, что госпиталь разрушили, что медицинский персонал перешел на комбинат имени Ильича и что там медики попали в плен. Обо всем узнал 24 апреля. «Когда дочь вывозила меня из Мариуполя, первое, что я у нее спросил, где мама. Она сначала промолчала. Затем сказала: “Не волнуйся, с мамой все хорошо, она жива, но в плену”».
Если есть на земле где-то ад, то он был в Мариуполе
16 июля 2022 года 555-й мариупольский военный госпиталь ВСУ должен был отмечать свою первую годовщину. Его создали на базе 61-го мобильного госпиталя. Раненых в окрестностях города бойцов доставляли прежде всего сюда. Здесь военные врачи оказывали им первую медицинскую помощь.
Так было до 24 февраля. Но после полномасштабного вторжения поток раненых вырос в разы. А сам госпиталь оказался в окружении россиян.
Военный врач Валентина Зубко работала в поликлинике при 555-м госпитале. «Еще до прилета бомб медики выходили ночью в город и доставали необходимые медикаменты, как только могли. Дочь мне говорила: “А что мне, мама, делать, если он (раненый военный, — ред.) лежит, просит сделать хоть что-нибудь, чтобы ему не было больно”», — вспоминает Елена, мама Валентины.
После 24 февраля дочь домой уже не возвращалась. И на связь редко выходила. «Отправляла сообщение, что все нормально. Ну какое “нормально”, если там уже летели бомбы, там уже был ад. Если он где-то и есть на земле, то это в Мариуполе».
Поликлиника была последней частью госпиталя, куда прилетели бомбы.
Три месяца для подтверждения статуса пленного
В апреле в одном из российских телеграм-каналов опубликовали фотографии пленных женщин, среди которых Вадим, Вячеслав и Елена узнали своих родных. Так они получили подтверждение, что их родные живы и находятся в плену у россиян.
Елена начинает плакать, когда вспоминает, как узнала, что дочь в плену. Фото из российского телеграм-канала ей сбросили однокурсницы Вали. Ни из военкомата, ни из других госучреждений с Еленой никто не связался. Информацию о своих женах самостоятельно искали и Валентин с Вячеславом.
«По закону, если человек попадает в плен, командир части должен подать рапорт командованию об этой ситуации. Далее его передают в военкомат, по месту жительства семьи этого человека. Затем в течение семи дней необходимо известить об этом родных. Но это не было сделано», — объяснил Андрей Кривцов. Супруга его младшего брата, медик Елена Кривцова, среди 70 пленных россиянами сотрудников 555-го госпиталя.
Сейчас Андрей делает все для их спасения. В течение трех месяцев он добивался подтверждения статуса своей родственницы. «Несколько дней назад я получил документ, что российская сторона подтвердила через Красный Крест, что они удерживают ее», — говорит Кравцов. По его словам, подтверждение про плен уже получили большинство родственников медиков 555-го госпиталя. Но до сих пор есть те, у которых его еще нет.
«Это уже сколько прошло, 3,5 месяца? Мы молчим, ждем, а ничего не меняется. Поднимая тему, мы хотим обратить внимание общественности на то, что люди, которые просто спасали человеческие жизни, сейчас брошены на произвол судьбы. Никто не знает, где они, как себя чувствуют. Мы не можем с ними связаться. Сколько нам еще ждать? — спрашивает Вячеслав Зубов, муж пленного медика Елены. — Не знаю, правильно мы делаем или нет, но мы стараемся всех наших женщин спасти».