«У нас люди поголовно лежат». Репортаж из села в Черниговской области, где от коронавируса умер семейный врач
В октябре в селе Нехаевка в Черниговской области от коронавируса умер семейный врач. Он обслуживал два села и в Нехаевку приезжал дважды в неделю. Сейчас людей или лечат местные медсестры, или им приходится ездить в районную больницу за 15 километров. Нового семейного врача сих пор не нашли.
Как жители села оказались один на один с эпидемией — в репортаже hromadske.
«Нет людей — нет проблем»
В центре Нехаевки людно — местные жители собрались под недавно построенной, но пока закрытой амбулаторией семейной медицины. Все тепло одеты. Медицинские маски плотно прикрывают носы.
«Вот построили нам амбулаторию и загадали, чтобы мы хоровод на Новый год вокруг нее водили, потому что открывать ее не будут», — рассказывает местная жительница Тамара, опираясь на велосипедный руль.
«Говорили, что уже все готово, но то ли воду спустили. То ли свет не провели... Нам никто не говорит точно», — доносится из толпы.
Впрочем, главная проблема для жителей Нехаевки сейчас не это. Полтора месяца назад от коронавируса умер семейный врач Виктор Толочко. Он жил и работал в соседнем селе Шабалиново, а два раза в неделю приезжал в Нехаевку. Местные жители заключили с ним декларации.
«Это было шоком, когда мы узнали, что наш Толочко умер. Скажу вам честно, после этого нам стало страшно», — говорит жительница Нехаевки Любовь.
С тех пор семейного врача в селе нет. Люди обращаются к медсестрам, работающим в старой амбулатории, или же едут в районную больницу в Короп. Общественный транспорт туда не ходит, поэтому люди платят водителю из амбулатории за бензин.
«За пятнадцать километров триста гривен платишь. А когда болеешь — хочешь не хочешь — надо ехать», — говорят из толпы.
«Мы боимся, друг от друга шарахаемся. Сидим дома, почти не выходим. Ведь не знаем — ковид это, не ковид», — говорит Любовь.
«Люди поголовно, семьями лежат. Такого у нас еще никогда не было», — добавляет Мария.
Галина Негрий выходит в центр импровизированного круга и начинает рассказывать историю о том, как заболела ее сестра.
«Сначала она отправилась в Короп (районный центр, — ред.) в больницу. Ей сделали рентген, на котором обнаружили правостороннюю пневмонию. Выписали антибиотики и отправили домой лечиться».
После трех дней лечения женщине лучше не стало, было трудно дышать. Она снова обратилась к врачу районной больницы. Тест не назначали, но подключили к кислородному аппарату на сутки: «И додышалась она до того, что чуть не сдохла. Кислород некачественный был. Ее решили перевезти в другую больницу в Бахмаче. Приезжает та “скорая”, труповозка, холодная, нары голые, выходит фельдшер в клеенке, и говорит, что это ковидная машина. И врач тоже дает выписку, коронавирус подтвердился. Как так, если тест не делали, и за все лечение мы сами платили?»
За неделю болезни, рассказывает Галина, они потратили десять тысяч гривен. В больнице, куда привезли женщину, сначала сказали, что в туалет внутри могут ходить только сотрудники.
«Нет семейного врача, и мы никому не нужны. А жить-то надо. Живым в яму не ляжешь, правда? Может, проще прийти перестрелять нас всех, заровнять. Нет людей — нет проблем», — говорит Любовь.
Через час люди расходятся из-под закрытой амбулатории. На улицах села сразу становится пусто.
«Не могу бросить людей»
«Так, а что у вас? Температура? Ну я приеду к вам... Когда-нибудь», — говорит по телефону семейная медсестра Елена Омилечко. Только она кладет трубку, как ей снова звонят.
«И так каждый день. По пятьдесят звонков в день».
Елена раньше работала с семейным врачом Виктором Толочко. После его смерти она осталась одна.
Люди постепенно переоформляют декларации с семейными врачами из соседних сел, но все равно в случае чего звонят Елене.
«Физически я уже не выдерживаю. Нагрузка очень большая. Но понимаю, что надо помогать. В селе остались люди пенсионного и предпенсионного возраста, а это группа риска. Я не могу их бросить», — рассказывает медсестра.
Ежедневно Елена работает с 8 утра до 8 вечера — принимает людей в амбулатории и ездит на вызовы домой: «Ночные вызовы часто бывают. “Скорую” вызываю. Не было еще такого случая, чтобы “скорая” из района не приехала».
Обычно Елена ездит к людям на вызовы велосипеде. Но сегодня, поскольку выпал снег, до дома больной 71-летней Валентины ее подвозит водитель из амбулатории.
Елена заходит в дом. Из защиты на ней только медицинская маска. Медсестра сразу прикрепляет на палец женщине пульсоксиметр, чтобы измерить сатурацию:
«94 — нормальная. Давайте я вас послушаю».
Две недели назад, 19 октября, у Валентины повысилась температура до 38, появился кашель.
«Я позвонила Лене. Говорю: приезжай, послушай, я заболела. Она приехала, выписала мне лекарства, делала уколы утром и вечером. Шесть дней один антибиотик, а затем в Коропе прописали пять дней колоть два других антибиотика», — рассказывает Валентина.
В Коропскую больницу женщина ездила со своей односельчанкой. За дорогу каждая заплатила по 170 гривен. Рентген показал, что у женщины бронхопневмония, но направление на тест врач не дал, потому что не видел в этом необходимости.
«Голова болит, во рту сохнет, сил нет. Вот так вот чувствую себя. Не хочется ничего... Чаю попила утром, кусочек хлеба маслом намазала, это и все».
Через несколько минут медсестра выходит из дома и говорит, что завтра Валентину будут госпитализировать в районную больницу: «Она принимала антибиотикотерапию, гормональные препараты, отхаркивающие, но состояние не улучшилось. Ей нужно стационарное лечение».
У Елены снова звонит телефон, она садится в машину и спешит на следующий вызов.
«Трудно заманить семейного врача в село»
Кроме Елены, в старой сельской амбулатории работают еще три медсестры.
Одна из них, Татьяна Ганжа, показывает кабинет, в котором ранее принимал семейный врач Толочко.
«Как-то это все так быстро произошло. У него поднялась температура, и через неделю он умер».
В день смерти врача Татьяне сделали ПЦР-тест, который показал положительный результат. Две недели она лечилась дома и после повторного отрицательного тестирования вышла на работу.
«Я слышала, что людям сейчас не назначают в районной больнице тесты, когда они болеют. Но мне тогда сделали. Может, испугались», — говорит она.
Из средств индивидуальной защиты в амбулатории есть перчатки, маски, шапочки, нарукавники, фартуки и несколько костюмов.
«Страшно это все. А что делать? Приучаем людей, чтобы звонили, если подозревают ковид, чтобы не шли к нам. Мы подменяем друг друга, капельницы ставим, уколы колем, все процедуры делаем, которые врачи из района назначают, по домам ходим».
Староста нехаевского округа Сергей Саводченко говорит, что медсестры, которые работают в амбулатории, просто делают свою обычную работу. Уверяет, что знает, что в село нужно срочно найти семейного врача: «Прошло меньше 50 дней, как семейного врача похоронили, не решится этот вопрос так быстро. И я знаю, что семейный врач нужен, и в громаде знают. Мы даже жилье готовы дать».
Саводченко рассказывает историю, как несколько лет назад в Нехаевку приехал работать молодой врач. Ему дали дом, где он поселился с семьей. Впрочем, как только у него родился ребенок, и он отработал три года, сразу уехал из деревни.
«В село трудно заманить специалиста, поймите», — говорит староста.
О том, сколько людей в Нехаевке болеют сейчас или уже переболели коронавирусной инфекцией, Саводченко не знает. Смертей, говорит, еще не было. И вообще, по его мнению, ситуация не отличается от общеукраинской.
«Я не отказываюсь от семейника. Ну был бы он у нас, решило бы это проблему с тестированиями? Я думаю, что нет».