«Во Львове техническая остановка. Я дверь не открою». Железная дорога во время карантина — репортаж
В десять вечера субботы по эскалатору поднимается несколько десятков человек, вниз — почти никого. Это — киевская станция метро «Вокзальная». До карантина здесь с рассвета и до полуночи всегда было многолюдно.
Вверху встречает пустая площадь. Почти все, кто вышел из метро, сразу спускаются в подземный переход с выходом на перроны. И тут первый сюрприз — работают два эскалатора, которые в докарантинный период часто простаивали.
К центральному входу на вокзал иду практически одна.
Перед зданием Центрального вокзала с яркой сине-желтой подсветкой, несмотря на отсутствие потока людей, двое женщин с картонками на груди «квартира» предлагают койкоместа, комнаты или квартиры для прибывших иногородних.
Перед громоздкими деревянными дверями с надписью на белом листе «Вход только в масках» меня останавливают двое полицейских. Просят показать билет — иначе внутрь не пустят. Демонстрирую скриншот билета на телефоне. Просят приблизить на дату, сегодня ли у меня поезд.
Уже за дверью снова «контроль». За столиком, на котором бутылка с антисептиком, женщина просит остановиться для проверки температуры. 36,9 — мой пропуск в путешествие, пока по вокзалу.
Далее — несколько метров холлом. Ты сама в огромном зале. Двери слева и справа от касс и залов ожидания закрыты, через стекло сквозь них видишь лишь тьму. То, что мир не замер на кнопке «пауза», напоминает табло с графиком поездов. Их так мало, что поместились все прибывающие и отправляющиеся до 5.30 утра. Пока что «Укрзализныця» с 1 июня возобновила движение лишь 42 поездов (10 — Интерсити+ и 32 — дальнего следования).
Решение относительно запуска и остановки поездов в каждой конкретной области принимается на уровне региональных комиссий по вопросам техногенно-экологической безопасности и чрезвычайных ситуаций при облгосадминистрациях. Оно зависит от уровня заболеваемости коронавирусной инфекцией в области — позволяет ли он смягчить карантин.
Одиноко поднимаешься по эскалатору на второй уровень вокзала, там спуск к перронам и кресла, где можно подождать поезда. Уже на подъеме появляется перед глазами еще один сюрприз — вместо неопрятных раскладок с прессой и сувенирами — магазин со световой вывеской «Путешествовать. Любить. Дарить. Читать». Однако клиента — ни одного. Кстати, убрали все киоски и с южной стороны вокзала. Теперь там просто свободное пространство.
На перроне возле моего вагона поезда «Киев—Ивано-Франковск» пассажиров встречает проводник в маске, но без перчаток, которые были на фото от пресс-службы «Укрзализныци» в первый день возобновления железнодорожного движения. Однако возле соседнего вагона проводница и маске, и в перчатках.
Проводник вначале просит измерить температуру. Хоть термометр называется бесконтактным, он же прикладывает его к запястью. Наверное потому, что предыдущему пассажиру прибор смог показать результат лишь со второй попытки, когда пришлось прикладывать.
«Добавьте яркости», — говорит проводник, когда сканер не считывает с экрана код билета. «Увеличьте экран», — продолжает он, а потом все же берет мой телефон и сам доводит дело до конца.
Из вагона на перекур выходят двое мужчин.
«А это серьезно, мы так всю дорогу будем только вдвоем ехать?», — спрашивают.
«Да» — говорит проводник.
«Даже как-то не верится», — удовлетворенно прикуривают.
Кабмин разрешил возобновить движение части поездов только при условии реализации 50 процентов мест. Поэтому в одно купе продают только два билета. Цены обещали не поднимать, кроме регулярных планируемых 5%, которые как раз пришлись на 1 июня.
По правилам один пассажир должен ехать на нижней полке, второй — на верхней. Именно так продаются билеты, чтобы сохранять максимально возможную дистанцию в купе. Однако проводники что в одну, что в другую сторону поездки не акцентировали на этом, и при желании можно было лечь обоим на нижние полки.
За масками на пассажирах внутри поезда тоже никто не следит. Да и нет такого требования — в правилах от «УЗ» речь идет лишь о средствах защиты «во время посадки в вагон».
Однако отдельные пассажиры, которые еще не легли спать, сидят в купе в масках либо респираторах.
«В вагонах размещены рекомендательные наклейки относительно правил личной гигиены в условиях карантина» — также информировал пресс-центр «УЗ». Однако за две поездки в обе стороны и в разных вагонах наклеек я не увидела.
Еще пресс-релиз обещал следующее: «В каждом вагоне установлен санитайзер, которым смогут пользоваться пассажиры». Бутылку с дезинфектором, правда неизвестного состава, можно было найти в двух туалетах.
Не помешало бы антисептики поставить и возле выхода из санузла, чтобы обработать руки после контакта с дверными ручками. Мыть эти ручки, как, впрочем, и пол с туалетами, по сообщению пресс-службы «УЗ», должны были каждый час.
Читаю пресс-релиз «УЗ» дальше: «Проводники будут каждый час во время рейса проводить уборку: мыть санузлы, пол в салоне вагона, протирать поручни, дверные ручки, кнопки и тому подобное».
За две поездки проводника за мытьем ручек или пола замечено не было. (Коллега, ехавший дневным рейсом этого поезда, также не видел уборки во время движения).
«А вагоны после каждого рейса дезинфицируют?», — спрашиваю у проводника, который снял маску сразу, как тронулся поезд.
«Да что-то моют», — отвечает он.
Между прибытием утром поезда в Ивано-Франковск и его отправлением обратно уже в качестве дневного рейса проходит всего полтора часа. Поэтому, конечно, это некое скоростное мытье.
А вот когда поезд задерживается, то даже о таком речь не идет. Так, на следующий день прибытие дневного рейса из Киева в Ивано-Франковск задержалось более, чем на час. Поэтому посадка пассажиров происходила сразу после высадки прибывших.
Кофе-чай и даже воду за всю дорогу никто не предлагал. Не разрешено правилами карантина.
Минут через тридцать после отправления из Киева чувствуется, что путешествие будет тяжелым. Душно. Иду к проводнику просить открыть еще несколько окон в коридоре, чтобы немного кислорода залетело в купе.
«Я кондиционер уже включил. Все будет хорошо», — успокаивает проводник.
«Включили? Я думала, из-за коронавируса кондиционеры включать нельзя».
«Нельзя. Но ведь не будете же вы жариться?»
«А во Львове двери не открываются?» — не отцепляюсь от проводника.
«Нет!».
«А сколько времени там будет остановка?»
«Остановка? Остановка в 7:35 в Ивано-Франковске. Больше остановок нет».
«Во Львове техническая остановка 23 минуты. Но я дверь не открываю, нам запретили. Все поезда идут с технической остановкой. Там даже вокзал запечатан, — повторяет то же самое уже через сутки другой проводник на обратном пути. — У меня уже было два дня назад. Девушка купила билет в Ивано-Франковск и захотела выйти во Львове. Говорит: «Я к начальнику поезда пойду!» Я отвечаю: «Вас все равно не выпустят». Так что она поехала в Ивано-Франковск».
На Ивано-Франковском вокзале каждые 5-10 минут раздается призыв ходить в масках или респираторах, соблюдать дистанцию и избегать толпы. При этом в здание вокзала пускают всех без проверок. Однако внутри лавки перевязаны лентой, чтобы на них никто не садился.
После двух ночей в карантинных поездах Киевский вокзал встречает протянутой каждой женщине рукой проводника (чтобы помочь сойти с вагона), солнцем и пустыми путями. И таким же, как и позавчера, пустым вокзалом, где уборщицы вымывают подоконники, группами ходят полицейские, а два эскалатора вхолостую наматывают круги. Из громкоговорителя приглашают посетить выставку подвижного состава исторических локомотивов и вагонов возле 14 пути.
На выходе из здания редкие таксисты призывают довезти, куда надо. Чуть дальше двое мужчин с сине-желтыми лентами ищут «легкую добычу» — кому повязать их на руку и требовать за это денег, а из автобуса возле «МакДональдса» слышится уже такое привычное за десятилетия приглашение «на экскурсию древним Киевом»
