Военный с позывным Дед о разнице с 2014-м, штурмовиках и мобилизации

«Пока депутаты не побывают на передовой — ничего не изменится». Так считает Владимир с позывным Дед. В гражданской жизни он — предприниматель. Мог бы и дальше выращивать овощи и продавать их, но 26 февраля 2022 года пошел в военкомат. Сегодня ему 51, он ходит на штурмы, а военные рассказывают о нем настоящие легенды.

За какую победу мы сражаемся, можно ли договариваться с россиянами, зачем нужна жесткая мобилизация и как работают с новобранцами — читайте в материале hromadske по разговору с Дедом в «++ подкасте».

Какой была война в 2014-м

Война в 2014 году казалась жесткой. Мы тогда не знали, что она бывает разной. Были обстрелы, были жесткие бои под Последняя фаза боев за город Дебальцево Донецкой области в 2015 году, когда несколько тысяч украинских военных оказались в окружении россиян.Дебальцево, был Бои за город Иловайск Донецкой области в августе 2014 года, во время которых украинские войска были окружены россиянами, в результате чего погибло около тысячи бойцов ВСУ.Иловайский котел, Бои в районе международного аэропорта Донецка с сентября 2014-го по январь 2015 года, во время которых украинские силы удерживали терминалы здания, ограждая прилегающие села.Донецкий аэропорт. Были и послабее бои — такие, как за Бои в районе поселка Широкино Донецкой области в 2015-2016 годах, во время которых украинским силам удалось отбить поселок от российских атак.Широкино. Эта война намного жестче.

Когда я вернулся из Антитеррористическая операция — режим ведения боевых действий на востоке Украины в 2014–2018 годах во время первой фазы российско-украинской войны.АТО, то слышал: «вас туда никто не посылал». Когда оформлял льготы, мне лично человек на государственной должности сказал: «Мы вас туда не посылали». Если бы это был мужчина, то я бы, конечно, дал по физиономии. Это была женщина, но все же госслужащая! Жаль, когда слышишь такие вещи, когда тебе человек такое говорит.

Есть люди, которым этого не понять. Может, кто-то и ждал того «русского мира». Но нам он не нужен, поэтому делаем, что должны делать. Чтобы их мечта не осуществилась.

О возвращении в армию в 2022-м

Я понимал, что такое война и полномасштабное вторжение — это не шутки. Понимал, что будут захвачены города, будут захвачены села. Мы еще с 2014-2015-го осознавали, что война одним днем не закончится. Мы сознательно пошли воевать. Мы знали, куда мы идем.

Многие показали в этой войне свое настоящее лицо. В частности, те, кого ты считал другом. Эта война расставила многое на свои места. Теперь понимаешь, кто твой настоящий побратим, а кто нет. Тогда люди шли сознательно — кто понимал, что происходит.

Многие за это отдали жизнь, многие уже физически не выдерживают. Есть ограниченно пригодные, раненые, контуженные, с инвалидностью. А что дальше? Почему другие не хотят мобилизовываться?Владимир, военный с позывным Дед

Мы все боимся, потому что это жизнь. Каждый хочет жить. Но чтобы нормально жить в гражданской жизни, нужно что-то делать для этого. Мы тоже не вечны, мы тоже кончаемся, у нас каждый день потери. Есть раненые, погибшие. А замены нет. Уже год, как мы заехали, до сих пор мы без ротации, без ничего. Мы постоянно на Так военные называют зону непосредственных боев — первую линию фронта.«нулях».

О штурмах

Свой первый штурм я очень хорошо помню. Мы попали тогда в Великие Новоселки, были откомандированы к 37 батальону и штурмовали Новодонецкое.

Когда непосредственно идет штурм — ты на адреналине. Ты просто делаешь ту работу, которую должен делать, чтобы сохранить жизнь личного состава, чтобы себя не подставить под пули и обстрелы. А выводы начинаешь делать, когда уже все кончилось.

Не боится, как говорится, только полный дурак. У каждого человека есть чувство страха. Каждый понимает это. Кто-то показывает этот страх, а кто-то не показывает. Но, поверьте, у каждого сердечко бьется гораздо быстрее, чем когда на оборону стоишь или где-нибудь в тылу.

Мы анализируем каждый штурм, работаем над своими ошибками. Однако как бы идеально ты ни планировал, никогда не получается, как задумал. Когда мы выходим, все это обсуждаем. Проходим слаживание, на полигоне занимаемся, когда есть время. Делаем вывод из предыдущего штурма — и следующий планируем уже по-другому. И так каждый штурм.

Штурмы никогда не бывают одинаковыми. Анализируешь все. Так же и людей подбираешь. Выбираешь таких, которые знают, куда идут. Понимают, зачем это делается. Туда силой не тянешь. Чтобы пойти на штурм, человек сознательно должен этого хотеть. Тогда результат удачный.

Свежих людей, которые попадают к нам, мы сразу ни на боевые не ставим, ни на штурм не даем. Человек должен привыкнуть к личному составу, а мы должны понимать, на что он способен.Владимир, военный с позывным Дед

Уже потом мы присоединяем новеньких к группе, где есть 5–6 более опытных бойцов. Присоединяем одного «карандаша» — так называем еще необстрелянных — тот постепенно втягивается.

Также смотрим, кто вытягивает по состоянию здоровья, кто психологически вытягивает. Есть люди, которые психологически не готовы идти на штурм. На оборону они согласны, выполняют свои задачи — в окопах, в траншеях. А к штурму психологически не готовы. Многие люди ломаются, когда есть потери. Хорошо, если Из жаргона военных: 300 — ранены в бою; 200 — погибший.«трехсотые»; плохо, когда «двухсотые». Тогда уже труднее: многие после этого не готовы на штурм идти. Они остаются на обороне.

О доме

За три года я был дома три раза. По 10 дней, еще плюс 2 на дорогу. Сначала мы год почти не ходили, потому что не хватало кадров. А когда приняли закон об отпуске, тогда нас начали отпускать. Я два раза был в отпуске и третий раз был на реабилитации после ранения — попал домой.

Дома встречают и дети, и женщина. Но, скажу прямо: мы немного уже одичали. Дома 3-4 дня, и все — тебе чего-то будто не хватает. Ты постоянно думаешь: там твои побратимы, твой личный состав. Жена говорит: "Тебе вроде еще 2-3 дня здесь, но ты уже мыслями весь там". Телом ты дома, а мыслями там. Особенно когда знаешь, что на позициях бывает разное: переживаешь, как оно там, как побратимы.

Тишина настораживает. Мы привыкли, что тут бахкает — и ты в любой позе уснешь, если устал. А домой приедешь — и эта тишина… Где-то легкий шорох — и уже реагируешь.Владимир, военный с позывным Дед

Плохо, что мы отдаляемся от семьи, перестаем ее понимать. Жизнь делится уже на две части. Домашнее и армейское. И они несовместимы. Не знаю, почему так.

Как это исправить? Нужно время. Потребуется время, чтобы психологически восстановиться. Потому что, скажем так, у каждого психика нарушена. После контузий, после всего ты смотришь иначе на эту жизнь.

Досаднее всего, что кого-то эта война «не касается». Сначала вроде бы все понимали все. Но как только немного от своих городов отбросили врага — все, мы дальше не пойдем. В нашем городе спокойно, мы живем себе спокойной жизнью. Это плохо.

О мобилизации

Я более склонен к тому, что воевать должны все. Мы уже физически истощены. Должна быть более жесткая мобилизация, чтобы было больше подразделений, больше бригад, батальонов. Как в 2014–2015-м: мы заходили на 45–65–90 суток, а потом на время нас выводили, потом снова заходили. Было бы чуть полегче.

Тогда немного человек отдыхал — и психологически, и физически. Сейчас нам не хватает этой замены, чтобы немного вывести людей, доукомплектовать, отдохнуть. Вот для этого и нужна мобилизация. Жесткая мобилизация.

О ранении

Мы тогда не штурмовали, мы только заехали в оборону. Заехали на точку, а там были голые позиции. На одной позиции была ямка по колено, на другой — по пояс, на третьей — вообще не было ничего, чистая лесополоса. Мы заехали где-то в обед. А к вечеру поступила команда от Командир батальона.комбата, что по нашей улице в селе движется танк и 15 российских пехотинцев. Мы сразу взяли Шведский противотанковый ручной гранатомет АТ4.«атешки» и вышли его встречать. Бой начался примерно в 9 часов вечера. Так трое суток обстрел и не прекращался.

У нас тогда было много «трехсотых». Были и «двухсотые». Меня 20 февраля где-то в 12:30 ранили. А эвакуация была в 16:30 — то есть четыре часа я был на турникетах. Выжил благодаря пацанам, которые грамотно наложили турникет, потому что раны были серьезные — сквозная в ногу и руку.

Меня немного отбросило, я кричал пацанам, что я «трехсотый», но они не слышали, был жесткий обстрел. Я — на правую сторону, скатился в укрытие, пацаны затащили, сразу наложили турникет на руку, турникет на ногу, и больше четырех часов я ждал на турникетах.

Когда меня передали на «скорую», и я увидел, что врач возле меня, тогда я немного расслабился и отрубился. Пришел в себя уже в Славянске, а из Славянска меня сразу отправили на Днепр.

Турникеты не попускали, хотя и просил, потому что рука сразу почернела. Думал, что руку не спасут. Рука была черная-черная. Я волновался, хоть бы спасти конечности.Владимир, военный с позывным Дед

Спасибо врачам, спасли. Сразу в Славянске сделали первую перевязку, а в Днепре четыре раза ногу перешивали, пока стянули. Еще пять операций на руке. Но сейчас все работает. Стреляю, бегаю. Если на длинное расстояние, правда, нога дает о себе знать. Но если на короткое расстояние — то нормально все.

Все равно раны напоминают о себе, особенно на смену погоды начинает крутить. Уже не надо ни в интернет лезть, ничего — уже знаешь, что погода изменится. Внутренний барометр работает.

О тех, кто «косит»

Я говорил с теми, кто «косит» от армии. У них ответ один: «больной»; «не готов для войны». Говорят мне: «Ты пошел, потому что был еще в 2014-2015-м — ты все знаешь, все умеешь. А ведь я ничего не знаю».

Не волнуйтесь, вас всему научат. Мы поначалу тоже не умели. Мы же не родились в «брониках» и касках, мы такие же гражданские. У каждого была своя работа, своя жизнь.Владимир, военный с позывным Дед

Для этого есть полигоны. Есть инструкторы, которые объяснят и покажут. Пожалуйста, приглашаем, приходите. Кто хочет — научим всех.

Самое трудное на войне

Я потерял многих. И многих вытаскивал. Мы были на позициях. Вместе с военкомата призвались. Покойный Федя — ему прямой из танка оторвало руку, ногу. Мы его вытаскивали. Санька Аккорд — тоже. Был таким хорошим воином. Его пополам… Мы половину только вытащили, а нижнюю часть так и не нашли. Отвезли домой, похоронили. Трудно…

Тебя когда цапнули — ты такой: сейчас залатают, будем дальше бегать. А когда это видишь… Страшно тогда, когда вытаскиваешь человека разорванного. Тогда картина стоит перед глазами, и с этим надо жить.

Говорят, что время лечит. Нет, не лечит. Просто притупляет. Но ты все равно помнишь.Владимир, военный с позывным Дед

Как готовиться к войне

К войне никто не готовится. Все происходит в процессе. Для этого идет мобилизация. Сначала полигоны — а на полигоне сортировка. Человеку дают вид оружия: он пытается стрелять из одного вида оружия, затем из другого.

Мы как-то выезжали на полигон, подходит ко мне мужчина и говорит: «Можно, я попробую из Ручной противотанковый гранатомет — разновидность оружия для поражения бронетехники и оборонительных сооружений.РПГ?». Нет вопросов. Он попробовал — и уже хочет только с ним бегать. То есть он почувствовал силу этого оружия. Кто-то любит больше стрелковое оружие: кому-то нравится автомат, кому-то На жаргоне военных — пулемет Калашникова. Название от сокращения ПКМ.«покемон», кому-то еще какой-то другой вид оружия. Вот так.

К этому никто раньше не готовил. Даже психологическая и моральная подготовка — это уже в процессе. Боевой дух появляется, когда ты в группе и есть на кого равняться — он делает так, а я не хуже, я тоже так сделаю. А это уже и есть адреналинчик, скажем так. Он возникает в процессе.

Возможно ли договариваться с врагом

С таким врагом не о чем договариваться. Только капитуляция. Этим людям нет веры. Будет «договорняк» — снова пройдет год-два, враг немного укрепится и пойдет дальше. Они на этом не остановятся. Мое мнение таково: никакой договоренности не может быть.

Во времена СССР я служил срочную в россии — в Алтайском крае. Потом ездил туда в командировку. Чуть-чуть знаю этих людей. Нет, нет им доверия. Только полная капитуляция.Владимир, военный с позывным Дед

Что держит на плаву

Семья. У меня есть мечта: у меня есть дочь, поэтому желаю дожить до того, чтобы подержать на руках внука или внучку. Вот это и дает адреналинчика. Я бы не хотел, чтобы пришли те, «освободители русского мира», и диктовали мне правила, как я должен жить. Вот и дочь пока ищет такого, как папа. А таких очень мало.

Самая большая поддержка — семья. Жена знает мои мысли. И что я их не изменю. Они прекрасно понимают и знают мою роль здесь. Да, хотелось бы почаще быть дома, чтобы и жене внимание уделить, и с дочерью немного побыть. Но нет такой возможности, они прекрасно это понимают.

О ситуации на фронте

Нам бы больше Артиллерия.«арты», дронов. Относительно людей отдельный разговор — это уже крик души. Патовая ситуация началась после нового года. Люди психически и физически просто уже устали. Многие меняют свое мнение, потому что не хватает личного состава. Если бы немного больше был личный состав, то можно было бы хотя бы внутри немного вывести людей. Вывести группу на несколько дней хотя бы нормально покупаться.

Люди месяцами в окопах с одними салфетками — они уже не знают, что такое вода. А все потому, что не хватает личного состава. Печальная ситуация.Владимир, военный с позывным Дед

Хотелось бы поскорее уже эту победу. Если бы, наконец, дали нам нормальную технику, оружие — и совершить прорыв.

Какой должна быть победа

Капитуляция кацапов, чтобы они сдались полностью. Вернуть восходящие рубежи, сделать на их территории 30-километровую «серую зону» — тогда со спокойным сердцем можно сделать демобилизацию и возвращаться к нормальной гражданской жизни.

Думаю, мы можем этого добиться. Просто это не будет завтра или послезавтра. На это нужно время. Но если мы даже не будем на это надеяться, то ничего не получится. Надо иметь желание до этого дойти. Пока есть здоровье — будем потихоньку стараться, чтобы этого добиться.

О Верховной Раде

Пока не наведут порядок в Верховной Раде, до тех пор не будет порядка в стране. Им не понять, что происходит на войне, пока они сами здесь не побывают. Они такие же люди, как и мы, военнослужащие. То, что они на государственных должностях, ничего не значит. Хоть бы какой-нибудь депутат пришел, побывал в тех условиях, в которых находится наш личный состав. Поживет, как живет пехота. Может, тогда они как-то начнут думать по-другому. А так — им этого не понять, потому что они сюда не ходят.

Как изменилась ситуация в армии за два года

Конечно, чему-то научились, немного прибавилось дронов, С английского First-person view — «взгляд от первого лица». Тип дронов, управление которыми осуществляют с помощью специальных очков, которые позволяют большую маневренность и точность.FPV. Уже проще, уже полегче. Какие-то выводы сделаны. В начале было много хаоса, много непониманий. Они же шли со всех сторон, а к этому никто не был готов. Сейчас и немного подготовки есть, и «арта» работает. Раньше ее не было, скажем так. Сейчас получше, чем было.

Медицина — огромный прорыв. Пацаны прошли курс, и теперь в каждой роте есть боевой медик. Правильные перевязки и правильные турникеты спасают жизнь, спасают конечности.Владимир, военный с позывным Дед

Это тоже имеет большое значение, потому что, когда ты «трехсотый» — каждая минута на вес золота. От незнания и конечности теряли, и кровью истекали. Хорошо, если нет обстрелов и Бронированный автомобиль медицинской эвакуации раненых с поля боя.«эвак» может подъехать поближе. А ведь есть такие моменты, когда вытаскиваешь «трехсотого» и 3–4 км тянешь его в «желтую зону», чтобы подъехал «эвак» и его забрал. На это уходит время.

Что помогает перезагрузиться после штурмов

Сон немного успокаивает. Если есть такая возможность, то нет ничего лучше, чем сон. Когда ты выходишь после штурма, даже закуришь сигарету — и понимаешь, что у тебя трясутся руки, тебя реально трясет. Отдых — лучший выход.

Если бы вернуть все обратно в 2022-й — зная этот путь, я бы прошел его снова. Не знаю, круто это или нет. Я делаю то, что должен делать каждый мужчина.Владимир, военный с позывным Дед

Отдохнул — и снова за работу. У каждого есть семья, есть дети. Я не хочу, чтобы моими детьми кто-то руководил или чтобы какой-нибудь бурят пришел ко мне домой. Я этого не хочу. Поэтому я здесь.