Выжившие в осаде. Свидетельства из Алеппо

«Врачи чувствовали себя палачами, потому что должны были выбирать, кого оперировать, а кого — оставлять умирать ...»
«На месте эвакуации чувствовался такой смрад от ран, можно было подумать, что те люди не от мира сего, как будто вышли из могил ...»

Это всего лишь несколько свидетельств врачей и волонтеров, которые только что вернулись из западных пригородов Алеппо. Туда эвакуируют жителей из восточной части города, которая в течение пяти месяцев находилась в осаде. Битва за Алеппо длилась 4 года, и взятие города силами режима Асада при поддержке российской авиации и иранских боевиков далеко не конец трагедии для гражданского населения, а, возможно, и начало новой. Эти районы и дальше находились под ударами после так называемого перемирия, котороеза двое суток до Нового года объявили президенты России и Турции. Те, кто уехал из города, не чувствуют себя в безопасности и ждут возобновления атак, только уже на другой территории.За пределами Сирии не так много свидетелей положения. За время войны Турция ввела визы для сирийцев, поэтому для беженцев граница с Турцией фактически два года как закрыта. Сирийские медики могут доставить в турецкие больницы только тех, кто находится на грани жизни и смерти. Те, кто уехал — или сделали это нелегально, либо имеют разрешение.

Алеппо. Фото: Халифе Худер, журналист медиа-центра Алеппо

Нам удалосьвстретиться со свидетелями осады. Их истории непросто проверить, и они подкреплены фотографиями, видео, разговорами с куда большим количеством людей и деталей, а также эмоциями, с которыми они рассказывают о трагедии.

Геолокация подсказывает — до сирийской границы полкилометра. Она пролегает по горам. Дорога вдоль почти пуста. Только раз нас останавливают турецкие военные. Просят показать документы. На склонах видно невысокий, недавно возведенный забор.

Фото: В полукилометре от сирийской границы на склонах видно невысокий, недавно возведенный забор

Семнадцатилетний Муххамед Сабуни переходил эти горы пешком. Нелегально. Больше всего боялся, что турецкие пограничники вернут его в Сирию. Алеппо покинул через неделю после последнего авианалета.
«В день накануне отъезда я смотрел на развалины моего города и говорил ему «до свидания». Голова была как в тумане. У меня будто отобрали половину души».

В течение двух лет парень помогал врачам из полевого госпиталя. Хотел учиться. Передвигаться по городу из-за постоянных обстрелов было опасно, поэтому жил преимущественно в больнице, а старшие медики объясняли, как спасать раненых.

«Однажды нашу скорую вызвали на мою улицу, чтобы спасти семью. Под обломками была моя семья — папа, мама, сестра и двое братьев. Их тела были в таком состоянии ... Им не могли помочь. Соседей же было возможно спасти. Младшему брату было два года, старшему — 11, сестре – 16», — понижает голос парень, снова и снова проигрывая на телефоне видеокадры с молодым братом и рассказывая об отце, который последний год зарабатывал тем, что чинил велосипеды. Смотря на фотографии родственников не сдерживает слез и тетя Муххамеда — мамина сестра. Она выбралась к южному турецкому городу Караманмараш, где временно приютила племянника.

Семья Мухаммеда погибла 11 октября 2016. Он оставался с врачами до последнего. «Мне нужна психологическая помощь», — искренне признается юноша. «Только слышу машину, мне мерещится бомбардировщик. Сейчас я в безопасности, но не чувствую себя в безопасности. Я не могу контролировать свои реакции. Вот сейчас говорю спокойно. В то же время мне становится очень страшно , как только нахлынут воспоминания».

Мухаммед вспоминает последнюю ночь перед взятием города. Тогда врачи спали по очереди.

«Не могу и примерно посчитать, сколько было раненых. В один из последних месяцев в течение двух часов нам привезли 50 раненых. Полевой госпиталь разместился в подвале. Режим продвигался вперед, поэтому мы все время переезжали. И, конечно, прятались от бомб».

Фото:Мухаммеда временно приютила мамина сестра, которая забралась к южному турецкого города Караманмараш

Полевой госпиталь в подвале — единственный медицинский объект в городе, который хоть как-то мог работать при мощных обстрелах. Все остальные заведения были атакованы. Однажды госпиталь Аль-Захур был обстрелян четыре раза за день. Об этом говорит Доктор Диа. Про 45-летнего медика гуманитарные работники, работавшие внутри Сирии, говорят как о легенде. Диа Аль-Замель возглавляет «Союз сирийской медицинской и гуманитарной помощи» — то есть врачей, работающих внутри Сирии.

Днем ранее он вернулся из Сирии в Газиантеп – крупнейший город на юго-востоке Турции по прямой дороге в Алеппо. В их офисе-квартире другой медик — Ахмед, прекрасно говорит по-русски. Шесть лет учился в Харькове на фармацевтическом. Сразу же пересылает мне последние фотографии зоны эвакуации, подтверждающие много рассказов о непростых условиях, в которых проходило переселение, когда люди ждали кто сутки, а кто и двоев автобусах. Раненые дети, парень на носилках, которого везли в автобусе вместо скорой.

Фото: Переселение из Алеппо, АхмадАльдибидис

Доктор Диа сам из Алеппо. До войны держал аптеку. Когда в 2011 сирийцы вышли на улицы с протестами, требуя больше прав, а демонстрации разгоняли силой, начал тайно доставлять лекарства и лечить раненых. За него взялась служба безопасности. Пришлось бежать в Турцию. Когда революция переросла в полномасштабные боевые действия, вернулся в страну, организуя медиков. Сегодня «Союз сирийской медицинской и гуманитарной помощи» ежемесячно оказывает помощь 60 000 сирийцам по всей стране. Самих же врачей не хватает.

«Врачи считали себя палачами, потому что должны были выбирать, кого оперировать, а кого — оставлять умирать. Это все равно, что убийство», — с этого начинает свой разговор доктор Диа. «В полевом госпитале работал лишь один аппарат искусственного дыхания. Его поставили дедушке. Когда впоследствии привезли раненого ребенка, хирург принял решение подключить к аппарату малыша. Подумал, что ему еще предстоит увидеть жизнь. Умерли оба. Врач ругал себя, что ошибся. Все перерабатывали. Мы не могли сделать все, что нужно. Оперировали без анестезии, и ребенок погиб от болевого шока».

Фото: Когда революция переросла в полномасштабные боевые действия, доктор Диа вернулся в страну организовывать работу медиков

Недостаток медицинского оборудования, перебои с электричеством, а значит не заряжены по несколько дней мобильные телефоны, проблемы с водой. Последние дни никакого сахара, муки, овощей — только суп из чечевицы. Так описывает будни осады восточного Алеппо Зейн. Показывая на фото руины, рассказывает о том, как с соседями цветными флажками украшали улицу, на которой жили.

Последние пять дней перед нашей встречей Зейн живет в приюте на южной окраине турецкого Газиантепа. Зайти туда могут только женщины и дети. Здесь неплохие условия — семья имеет комнату с удобствами и кухней. Сестра Зейн, которая перебралась сюда, по-прежнему пытается накормить домашними сладостями, прося попробовать каждую, пока мы рассматриваем тонны фото, которые являются документами этой войны.

Зейн прибыла в Турцию законно — имеет разрешение от гуманитарной организации, с которой сотрудничала. Представляясь, говорит, что «очень любит учить детей», поэтому преподавала тем, кто не мог добраться до школы.

Девушка активистка Сирийской революции. В 2012 ее задержали по обвинению «терроризм». Пробыла в заключении 14 месяцев. Она объясняет, что попала за решетку, потому что помогала раненым. Выйдя из тюрьмы, стала парамедиком в полевом госпитале Дар Шифа (Dar Shifaa).

«Конечно, я хочу вернуться в Алеппо. Меня заставили выехать оттуда. Еще до осады я была в Соединенных Штатах, куда меня пригласили, как героиню документальной ленты о сирийских женщинах. Я знала, что окажусь в окружении, но вернулась. Жизнь под режимом для меня опаснее блокады. Меня могут арестовать. Даже молодежь, которая, возможно, нейтральная или даже поддерживает Асада, выезжает, чтобы их не мобилизовали в армию. У людей, которые перешли на территорию режима, не было выбора, они просто хотели выжить. Но если ты работал с какой-либо гуманитарной организацией, скажем, помогал раненым, тебя считают террористом».

ЧАСТЬ 2

«Мы готовимся оставить Алеппо. За последние 5 лет мы через многое прошли. Но я счастлив, что мог помогать людям. Мне не хватает слов, чтобы высказаться. Я оставляю здесь свое сердце и свою душу», - это видео опубликовано в твиттере Исмаила Алабдулы 20 декабря 2016-го. Худощавый парень на фоне огня. Он из "Белых касок" - сирийской организации гражданской самообороны. Узнав об обстреле, волонтеры отправляются на помощь, чтобы вытащить людей из-под завалов. В организации 2700 волонтеров. С 2013-го они спасли десятки тысяч людей.

С Имаилом говорим через онлайн-связь. Ему дозвонился его коллега. Бывший учитель английского Исмаил комментирует события для ключевых мировых каналов. Во время разговора он находится на западе провинции Алеппо. (Впоследствии мы узнаем его на фото врачей). По его словам, температура опускается до минус двух. Для семей, которые бежали с пустыми руками, это создает большие неудобства. Хотя тут есть доступ к лекарствам и медикам.

Большинство эвакуированных - речь идет о 40 000 - все-таки перевезли в город Идлиб и его окрестности. Именно здесь, на северо-западе страны, сегодня сконцентрировано большинство вооруженной оппозиции, а часть контролируют исламисты с фронта "Аль Нусра" - в прошлом подразделения "Аль-Каиды". Чтобы формально отстраниться от всемирно известной террористической организации и не ассоциироваться с "Аль-Каидой", боевики изменили название на "Ли Ахли аш-Шам" - в переводе это означает “фронт помощи сирийскому народу". Все эти вооруженные формирования имеют разные цели, но все воюют с группировкой "Исламское государство". Именно они в свое время, два года назад, в январе 2014, вытеснили из Алеппо ИГИЛ. По словам сирийского журналиста Саифа Аззама, который снимает материалы для британского BBC и немецкого ZDF и которого мне рекомендуют местные медиаэксперты как человека, хорошо разбирающегося в расстановке сил, на 80% контроль над восточным Алеппо удерживала умеренная Свободная сирийская армия. Остальные - исламисты разных мастей. Они все перебрались в Идлиб. Для гражданского населения, не поддерживающего президента Асада, - это также единственный приют в Сирии. Остальной страной заправляют или ИГИЛ, или правительство, при поддержке иранских боевиков, или же сирийские курды.

Фото: Восточная часть Алеппо, Зейн

Исмаил будто оправдывается, когда объясняет, почему оставил Алеппо: "Для российских военных и правительственных войск мы -" Белые каски "были врагами и мишенью. Во время любой бомбардировки, когда мы спешили извлечь из-под завалов потерпевших, по нам наносили повторные удары. Мы потеряли много наших волонтеров ". (Коллега Исмаила приводит цифру - 160 человек).

"Когда Россия объявила, что они таки возьмут Алеппо, то нас начали бомбить с восхода солнца и до полуночи. Мы не успевали выехать на места разрушений. Мы оставляли мертвые тела на земле, потому что не могли их похоронить."

Переспрашиваю: “А вы могли знать, кто наносил удары?”

"Кто? Что я могу сказать? Это те, у кого есть боевые самолеты, вертолеты, ракеты и кассетные бомбы. Все знают, кто владеет таким оружием. Россияне не отрицали это. Они говорили об этом и в своих медиа, что начинают мощное наступление на Алеппо. "

У исламистов нет авиации. Турецкие военные тоже попадали в гражданские объекты, но это были единичные атаки. Для них, кроме территорий подконтрольных ИГИЛ, были важны также регионы, которые заселены курдами. Самолеты США к последней осаде города не имеют никакого отношения.

Фото предоставлены организацией «Белые каски»

У исламистов нет авиации. Турецкие военные тоже попадали в гражданские объекты, но это были единичные атаки. Для них кроме территорий подконтрольных ИГИЛ, были важны также регионы, которые заселены курдами. Самолеты США до последней осады города не имеют никакого отношения.

"Российская авиация, россияне сбрасывают бомбы на мирных сирийцев, бомбят оппозицию Ассада. Они не убивают террористов, а уничтожают обычное население. Все гражданские против "Исламского государства". В Алеппо ИГИЛ нет. Возможно жители России не понимают, что происходит в Сирии. Они стреляют по госпиталям, сбрасывают бомбы на центры гражданской обороны, магазины и пекарни ", - это уже слова другого волонтера "Белых касок "Аммара Аль Саламо. Разговор он начал с того, что их организация придерживается нейтралитета и оказывает помощь всем пострадавшим.

Спокойный человек среднего возраста, до войны он был преподавателем английского. Показывает свое видео во время операции спасения: это известный случай 24 сентября 2016, когда бомба подожгла состав гуманитарной помощи.

"Русские не наши враги. Все, чего мы хотим, - это чтобы в Сирии была демократия, чтобы наши права и достоинство не ущемляли".

Фото: Волонтер «Белых касок» Аммар Аль Саламо

Аммар также накануне был в Сирии, помогая в эвакуации.

"Если бы вы попали на туда, то почувствовали запах от ран. Можно было подумать, что те люди не от мира сего, так как они вышли из могил. За последние 2 недели мы потеряли многих, кто имел легкие ранения. Сирийские волонтеры и медики сейчас еще и документирует информацию. У каждого в телефоне - десятки видео и фотофайлов для подтверждения слов".

Чтобы добраться до сирийской территории, иностранцу надо иметь разрешение. Или договоренности с сирийскими военными или исламистами. Сотрудники международных гуманитарных организаций могут ждать его месяцами.

Мы же добираемся до "Баб Эль-Гевы" - единственного контрольно-пропускного пункта вдоль всей границы, куда могут добраться изгнанники из Алеппо. КПП расположен вблизи городка Реханли. Вдоль дороги - грузовики дальнобойщиков и всего несколько автомобилей катарского красного полумесяца. Здесь никаких лагерей беженцев и толп. И патрули турецкой полиции последние месяцы внимательно присматриваются к чужакам.

"Я видел страх в глазах каждого мужчины, женщины и ребенка", - заканчивает разговор Аммар.

"Мир, которому не удалось защитить город Алеппо, не сможет спасти людей в новой зоне эвакуации, если ее начнут атаковать. По сути, настоящая оппозиция сконцентрирована в одном месте. Мы ожидаем худшего. По сути, это была депортация. 2016 для нас - новая эра варварства. Выживают сильнейшие. Гражданские же - слабые. "

Пока нет точных цифрах, сколько людей погибли во время битвы за Алеппо.

Все жертвы этой войны еще не задокументированы.

“Сколько ваших коллег погибло?” - Спрашиваю у доктора Диа.

Вместо ответа у 45-летнего мужчины, которого называют легендой, - слезы. Затем молчание. И одно слово "Многие".

"Откуда вы берете силы?"

"Очень часто мы теряем надежду, чувствуем себя слабыми и разбитыми. И у нас нет выбора. Если мы остановимся, людям никто не поможет. Наверное, благодаря этому выживаем и держимся. "

Сирийско-турецкая граница, Газиантеп, Рейханлы, Турция.