10 секунд для уничтожения ракеты. Разговор с айтишником, сбившим первый российский «Кинжал» над Киевом

… За мной все не едут. Со скуки оглядываюсь на замечательный деревянный особняк через дорогу. На нем никаких опознавательных знаков, только табличка с номером. В нескольких шагах от меня так же топается в ожидании парень в военной форме с телефоном в руках.

«Пробейте этот дом по номеру и названию улицы — интересно, что в нем», — предлагаю ему.

«Значит, как аптека», — отвечает за мгновение.

По крыше этого дома пробегает белка и разгоняет нашу скуку. Носком ботинка я футболю в направлении дома случайный камень. У ног военного лежит такой же.

«Отфутбольте его, увидим, чей дальше залетит», — предлагаю.

Он намерен ударить по камню, но возле нас останавливается автомобиль. Из нее выходит человек, которого я ждала, жмет мне руку. А потом здоровается с парнем в военной форме. И я понимаю, что это он, мой герой. Вау! Все это время я могла с ним разговаривать… Но утешаюсь: кому из журналистов, кроме меня, посчастливилось с ним поиграть в «футбол»?!

Нас заводят в помещение, где мы будем разговаривать и фотографироваться. Мой собеседник надевает балаклаву: в его подготовку как оператора Patriot государство вложило очень много ресурса, поэтому необходимо заботиться о безопасности: никто из рядовых и посторонних не должен знать его в лицо.

Друзья, верьте мне на слово: оно у него очень милое, особенно когда юноша улыбается.

Тренажеры и реальное сражение

Его зовут Дмитрий и ему 27 лет. В родной Виннице он окончил технический университет и стал бакалавром по кибербезопасности. Благодаря учебе на военной кафедре, выпустился из вуза младшим лейтенантом. Работал в ИТ-отрасли. Когда в октябре 2022-го Дмитрия мобилизовали, он попал на службу в Род войск в составе Воздушных сил, войск ПВО страны, сухопутных войск и ВМС. Предназначены для ведения радиотехнической разведки воздушного, наземного и морского противника, познания выявленных целей и оповещения о них войск ПВОрадиотехнические войска. Не успел еще там толком обжиться, как его зачислили в группу бойцов, которая должна осваивать американский Patriot в Соединенных Штатах.

Уже следующие группы украинских военных ездили изучать этот ЗРК в европейские страны. Кто-то подумает, что повезло парню увидеть Америку. Но такие поездки — не туристические. По словам Дмитрия, все месяцы обучения он в Штатах видел только военную базу. Обустроена она как изолированный от мира маленький городок: учиться, отдыхать и развлекаться можно, не выходя за пределы базы.

Работая в ИТ, Дмитрий достаточно хорошо знал английский, но и ему было непросто осваивать техническую документацию на Patriot и понимать инструкторов. Пришлось попотеть. Но языковой барьер — пустяк, по сравнению с другой проблемой: на американской базе ты отрабатываешь сбыт баллистики на тренажерах, имеешь дело с виртуальными ракетами, и тебе лично ничего не угрожает, а в Украине нужно сбить настоящую смертоносную цель. Иначе не будет ни тебя, ни объекта, который ты защищаешь.

«Настоящая ракета летит быстрее виртуальной на тренажере. В реальном бою у тебя гораздо меньше времени, чтобы принять решение и сделать выстрел. На практике все жестче», — говорит Дмитрий.

Он понял это на первом же боевом дежурстве в мае 2023 года. Сегодня о сбитом тогда над Киевом «кинжале» Дмитрий говорит: «Мне очень помогло, что в США я довел свои действия до автоматизма». И признается, что ему понадобился где-то год боевых дежурств, чтобы почувствовать себя уверенным оператором Patriot.

Сейчас Дмитрий служит в 96 зенитной ракетной Киевской бригаде. Когда над столицей звучит сигнал воздушной тревоги, киевляне спускаются в укрытие, а кто-то переворачивается в постели на другую сторону и прикрывает голову подушкой, он и ребята из его подразделения буквально закрывают собой Киев.

Десять секунд на все

«Только пошел сигнал тревоги, соответствующие службы информируют нас, какая угроза возникла: “шахеды”, крылатые ракеты или баллистика. Мы включаем радар и обнаруживаем ракетные цели в своем секторе, запускаем пусковые установки», — объясняет Дмитрий алгоритм действия бойцов, обслуживающих комплекс Patriot.

По его словам, речь идет о нескольких десятках военнослужащих. У каждого своя задача во время боевой тревоги. Дмитрий как оператор отвечает за пункт боевого управления. Именно он должен своевременно выявить цель и обеспечить ее уничтожение.

Кто-то из нас очень ценит скорость своей реакции в бытовых вещах, но честное слово: мы с вами и не догадываемся, что это действительно быстрая реакция. Ибо между тем, как команда Patriot получила сигнал о воздушной угрозе и моментом, когда расчет готов работать по цели, проходит, по словам Дмитрия, не больше 10 секунд. Мы с вами за такое время не успеем схватить сумку с документами и выбежать из квартиры. А Дмитрий с собратьями успевает включить радар, активировать режим поиска баллистики, определить цель и уничтожить ее.

Всегда ли можно сбить российскую баллистику?

«Это зависит от многих вещей. К примеру, если она очень быстро пролетает в наш сектор, или летит на значительной высоте, например, 60 км, тогда мы ее не достанем», — объясняет Дмитрий.

Комплекс постоянно совершенствуют

Страшно попасть под ракетный удар, страшно, когда на голову летят обломки сбитой нашей ПВО российской ракеты.

Дмитрий объясняет: «Если наша ракета попадет непосредственно в боевую часть российской ракеты, враждебная баллистика взорвется в воздухе и тогда количество обломков и опасность от них будут незначительны. Но если боевая часть не поражена, тогда могут быть значительные разрушения на земле, хотя ракета не достигнет желаемой цели. Чем выше мы сбиваем ракету, тем более безопасны ее обломки на земле».

По словам Дмитрия, каждое подразделение Patriot защищает четко определенный район. Но можно ли при этом рассчитать заранее, куда полетят обломки сбитой ракеты? За те вот 10 секунд, что есть в распоряжении подразделения?

«У нас нет возможности выбирать, где мы ее собьем. Она летит очень быстро — бывает, что пуск происходит, как только комплекс захватывает цель. И времени на размышления — буквально 1 секунда», — разъясняет Дмитрий.

Он уже почти 2 года воюет в таком режиме. Правда, по словам Дмитрия, наши американские партнеры постоянно анализируют особенности боевого применения Patriot и соответственно улучшают возможности комплекса. В частности, у нас появились средства, которые могут обеспечить более раннее выявление баллистики, и в расчете появилось чуть больше, чем несколько секунд, времени для реакции и принятия решения.

«Но все равно баллистику мы сбиваем уже на последнем этапе ее полета, когда она входит в цель. А до этого ракета находится на такой высоте, что мы не можем ее достать», — уточняет Дмитрий.

Он рассказывает, что некоторое время для нас проблемой были корейские баллистические ракеты, которые используют россияне. Их траектория несколько отличается от траектории российский оперативно-тактический ракетный комплекс. Осуществляет запуск ракет класса земля — земля разных типов: баллистических и крылатых.«искандеров». Но сейчас наша ПВО уже «набила руку» на корейцев — те уничтожаются так же, как и российская баллистика.

Но самый большой вызов для боевого расчета Patriot, по словам Дмитрия, — это когда россияне предпринимают комбинированные воздушные атаки на Киев с разных сторон, на разной высоте. Когда одновременно летят «шахеды», крылатые ракеты и баллистика. И хотя Patriot не отвлекается на «шахеды» — для их сбивания существуют мобильные огневые группы, — его команде приходится «разрываться», следя за разными типами ракет.

«Мне нужно очень быстро реагировать на все эти угрозы, очень быстро поворачивать радар, чтобы зафиксировать цель. На поворот и настройку радара у меня есть не более 5 секунд. Здесь важно каждое мгновение», — говорит Дмитрий.

Комплекс Patriot очень дорогой (стоимость ЗРК может достигать миллиарда долларов, а одна ракета к нему стоит около 3,7 миллиона долларов), поэтому, по словам Дмитрия, подразделение старается рационально использовать ракеты, беречь их для российской баллистики.

Этих комплексов у нас немного — необходимо создать максимально безопасные условия для их работы. Чтобы Patriot защитил Киев, нужно защитить его. Этим занимается, например, немецкая зенитка Gepard или американский ЗРК Avenger — они не подпускают к позициям Patriot те же российские «шахеды».

Облегчение, которое ни с чем не сравнить

Обычно боевые дежурства проходят в таком режиме, что у Дмитрия нет времени на размышления о тысячелетних киевских красотах, которые он защищает. Оператор ЗРК весь сосредоточен на враждебной цели, сами собой исчезают всяческие лирические чувства, которые могут мешать концентрации внимания.

«А когда мы сбиваем цель, такое облегчение сразу приходит, ни с чем нельзя его сравнить», — делится Дмитрий.

Его подразделение сегодня — одно из наиболее результативных в зенитных ракетных войсках. Сам Дмитрий награжден медалью «За военную службу Украины», медалью «Военный крест», отличием главнокомандующего ВСУ «Серебряный крест». И очень парня радует наградный именной пистолет — его он получил как раз за сбивание целей во время комбинированных российских атак.

… Прикрывая Киев, Дмитрий не может бывать в столице часто. После суточного дежурства ему предстоит свободный день. Можно выспаться, порадовать себя, как в довоенной жизни, программированием, чтобы не потерять квалификацию айтишника. Но нередко Киев обстреливают в несколько волн, и тогда дежурство такое напряженное, что после него не до поездок на Крещатик — улицу, которую Дмитрий больше всего любит в столице. А когда угроза Киеву очень масштабна, или заболел напарник, либо ушел в отпуск, на боевые позиции выходят и после вчерашнего дежурства.

Кстати, за время полномасштабной войны Дмитрий четырежды находился в отпусках. Но расслабиться и отдохнуть даже дома в Виннице не может: как только объявляется воздушная тревога, ему хочется бежать к своему Patriot и сбивать, сбивать…

***

Дмитрий точно знает, что после войны обязательно вернется к компьютерам. До полномасштабки не женился — личное счастье еще впереди. Парень даже удивленно воспринимает мой вопрос о «после войны». Дмитрий весь — в сегодняшней военной реальности. И я чувствую, что, разговаривая со мной, он словно все время прислушивается, не зазвучал ли сигнал тревоги.