«Мы были готовы выйти на Майдан». Жена военного о мобилизации, обществе, психологических проблемах и четких сроках службы
«Они нам, глядя в глаза, обещали, что будут установлены хоть какие-то сроки», — рассказывает Лилия. Ее мужа мобилизовали в 2015-м, он больше года был в Антитеррористическая операция — первая фаза российско-украинской войны, продолжавшаяся на востоке Украины с 2014 по 2018 год.АТО. Она вспоминает, насколько непросто было спасти их семью. В 2022 году мужчина вернулся на фронт. Лилия же сегодня — член объединения граждан за четкие сроки службы.
В разговоре с Сергеем Гнезделовым Лилия рассказала, что было самым сложным для семьи во время мобилизации в 2015 году, что самое сложное сейчас, и что было тем моментом, когда она с женами других военнослужащих уже готова была выйти на Майдан.
О мобилизации в 2015 году
В 2015-м моего мужа впервые мобилизовали. До этого он вообще не был в армии и никак не был причастен к войску. Он работал на официальной работе, и туда пришла повестка. Он прошел месячный курс на полигоне и был направлен в Донецкую и Луганскую области. Тогда у него даже мысли не было, что он может отказаться. У него до сих пор не было таких мыслей.
Это был стресс для всей нашей семьи, потому что мы вообще не представляли, как это должно происходить, какие мы пройдем этапы, что нас ждет. К тому моменту у нас было уже двое детей, им было 4 и 5 лет. Если бы не наши родители — которым я очень благодарна, — я не знаю, как я справилась бы с двумя детьми такими маленькими, потому что у них были очень большие психологические проблемы.
В садике мы были первыми, у кого отца мобилизовали. И другие дети, несмотря на такой маленький возраст, они издевались. До этого отец постоянно забирал детей из садика. А тут отца нет, и им говорили, что отец вас покинул, что вы отцу не нужны. То есть это, видимо, в семьях обсуждали взрослые, и дети это выносили.
Мы обращались к психологам. И воспитатели в своем кругу пытались детям как-то донести. Это все у нас продолжалось, наверное, месяца три. А уже потом, когда начали у других детей отцов мобилизовывать, оно как-то именно в детской среде выровнялось.
Мой муж тогда был мобилизован год и 4 месяца. Последние полгода они из зоны боевых действий вообще не выезжали. Когда он вернулся, я вам хочу сказать, мы заново знакомились. Человек на фронте, конечно, меняется. Но ведь и здесь ты тоже меняешься. Мы были абсолютно два разных человека. Было очень сложно, но было желание у обоих сохранить семью, и только это спасло нас. Тогда хоть какой-то был шанс. А сейчас это вообще отдельная тема.
О непонимании общества
Именно во время АТО мы впервые столкнулись с проблемой непонимания в обществе. Мол, есть отдельно семьи военных, а есть другое, гражданское общество. Когда государство это не регулирует эти отношения, это все выливается в разделение общества.
Мы и не гражданские, потому что живем фронтом, но и не военные, потому что мы не на фронте. И сейчас возникла такая необходимость донести до гражданского общества, что так не должно быть.
Такого не должно быть, чтобы человек не знал конечного срока. Это такое пренебрежение к военному. Мы, родные военных, пытаемся объяснить обществу, что будут воевать все, то есть мы тоже будем воевать. Но у человека есть исчерпывающийся ресурс. Не могут одни и те же вынести всю войну на своих плечах. На одних плечах войну не выиграть. И все общество должно это понимать.
О движении за четкие сроки службы
Многие женщины, мамы ждали, что будет какая-то замена, что установят какие-то сроки. Первый год вопросов вообще не возникало. Скажу за себя лично — я думала, что пройдет год или 18 месяцев, и наступит тот момент, когда нам скажет президент, что все, отпустим уже этих людей хотя бы на время. Но, к сожалению, ничего не произошло.
И тогда мы начали писать обращения. Писали женщины из разных частей Украины, мы даже не знакомы между собой. Но когда нам начали давать стандартные отписки, то у кого-то появилась идея — а создадим-ка Telegram-канал.
Я вообще о том, что есть такое объединение, узнала из TikTok. Я увидела, что будет пикет в Киеве, первый пикет в поддержку установления четких сроков службы. В Киев мы не могли приехать, и я в своем городе взяла детей, предложила им: ну просто пофотографируемся и в соцсети выставим фото, чтобы власти обратили внимание, что есть такая проблема.
Мы поехали. Как оказалось, у нас в городе много таких женщин, которые также приехали, и мы обменялись телефонами, добавились к Telegram-каналу, и так появилось наше движение. У нас нет организаторов, нет какой-либо рекламы. Мы обычные женщины, обычные матери, обычные сестры, дочери. Мы учимся, и нас уже в движении более 4000.
Об обращениях к депутатам и встрече с Минобороны и Генштабом
Мы обращались везде. Я лично писала обращение всем депутатам. Ответы получала даже не 10%. Минобороны и Генштаб нам тоже давали стандартные отписки. Объясняя тем, что если сейчас отпустить этих [военнослужащих], то оборонительная способность страны упадет.
У нас была встреча с представителями Генштаба и Минобороны. Нам, глядя в глаза, говорили, что в законе о мобилизации будут установлены сроки. Срок этот будет 36 месяцев, но они еще не согласовали, 12 или 18 из них в зоне боевых действий. И это обязательно.
Они нам, глядя в глаза, говорили, что будут установлены хотя бы какие-нибудь сроки, а потом уже можно будет делать какие-то изменения. И когда 10 вечером письмо Сирского и все это, честно говоря, у нас не то что руки опустились, мы готовы были выходить на Майдан. Но, понимая, что этими беспорядками 100% воспользуется страна-агрессор, мы решили, что наше движение все же за мирное урегулирование.
О пикетах
Каждый наш пикет — именно мирный. Мы пытаемся доказать властям, что людей на фронте есть на кого менять. Никто не хочет воевать, потому что нет сроков. Это пожизненное рабство, извините. Ты шел добровольцем, ты был героем, а сейчас, чтобы вернуться домой, просто полечиться, побыть с семьей, воспитывать или просто сделать своих детей, ты должен идти, по меньшей мере, в Самовольное оставление части или места службы.СЗЧ. Потому что законного основания, если у тебя есть инвалидность, нет.
Нет в стране воюющей быть такого, что одни и те же должны воевать постоянно. Я никого не заставляю идти на фронт. Но ведь в армии есть и другие специальности. Но при этом государство не дает этим людям гарантии. Поэтому мы и говорим: установите сроки для того, чтобы люди гражданские не боялись. Чтобы люди понимали. Бездействие властей в этом вопросе, я считаю, преступно.