Путин договорится с Трампом, как договорился с Эрдоганом — американский журналист

Майкл Вайс — американский журналист, редактор издания The Daily Beast, авторы книги «Исламское государство: внутри армии террора», колумнист Foreign Policy и CNN, в частности по освещению войны в Сирии и внешней политики США по Ближнему Востоку и России. С мая 2013 Вайс был редактором русско-английского издания Interpreter, которое анализировало внешнюю и внутреннюю политику России, а также российскую агрессию в Украине.

В интервью Hromadske.UA Майкл Вайс анализирует правление новоизбранного президента США Дональда Трампа, как это может повлиять на отношения Вашингтона с Кремлем, а также объясняет, почему Белый дом не может договариваться одновременно с Россией, Ираном, а также где в этом место Украины.

Что мы ожидаем от внешней политики Дональда Трампа на этом этапе?

Почти невозможно сказать наверняка — настолько он непредсказуем. Можно уверенно утверждать — и это было актуально задолго до того, как Владимир Путин стал президентом России, — Трамп убежден, что НАТО — «использованная вещь», которая больше не имеет никакого влияния. Он не думает, что Соединенные Штаты должны возглавлять Трансатлантический альянс, который обеспечивал порядок в мире после Второй мировой войны.

У Трампа все сводится к тому, платишь ли ты по счетам или нет. Почему-то он думает, что все должны деньги Америке, в частности за то, что наши войска присутствуют в Европе. Это не может не беспокоить, особенно учитывая то, что происходило на континенте в течение двух-трех прошлых лет — российская интервенция в Украине, аннексия Крыма, проверка Россией того, действительно ли НАТО учитывает пятую статью (в соответствии с которой альянс должен защищать страну-члена НАТО, которая будет атакована — ред.). Россия не скрывает желания проверить, сможет ли она за две недели захватить пять столиц НАТО. Именно поэтому Трамп является самым опасным американским президентом, который у нас мог бы быть.

Сейчас идет разговор о команде Трампа, в том числе и о тех, кто будет заниматься внешними отношениями. К примеру, Ньют Гингрич является кандидатом на должность государственного секретаря.

Поддерживая Трампа во время президентской кампании, он казался сторонником изоляционизма, но сейчас он отказывается от многих своих слов. И в 1994 году у него была другая позиция. Если вы спросите лидеров стран Балтии, скажем, экс-президента Эстонии Томаса Ильвеса, то он расскажет вам, что во многом именно благодаря Гингричу эти страны стали членами НАТО. А сейчас он говорит, что Таллинн — это почти окраина Санкт-Петербурга. Изменение его позиции действительно волнует. Но будет ли Гингрич в должности ведущего американского дипломата вести себя так же? Не знаю. Опять же, мы уже увидели, что Трамп отказывается от многих обещаний, которые он давал во время предвыборной кампании, сейчас он противоречит сам себе.

Кандидатом на эту должность также является и Руди Джулиани (бывший мэр Нью-Йорка, один из соратников Трампа — ред.)

Скорее всего, он сосредоточится на борьбе с организованной преступностью, в частности – с русской. Именно по этому поводу сейчас суд Южного округа Нью-Йорка рассматривает дело, связанное со списком Магнитского.

Кроме того, Джулиани заявлял, что он хочет работать совместно со специальным прокурором, который будет рассматривать дело Хиллари Клинтон. Интересными могут стать и другие назначения. Скажем, бывший постоянный представитель США при ООН Джон Болтон, у которого хорошая репутация.

В 2008 году Обама предложил в своем правительстве сценарий «команды соперников». Президент будто бы должен был балансировать между теми, кто выступал за военные вмешательства, и медду более умеренным лагерем. И все же президент склоняется к тем, кто ближе ему по духу. Обама чаще соглашался с умеренными советниками — вспомните его реакцию на конфликт в Ливии, об этом же свидетельствует и Сирия.

Я не могу представить, что Дональд Трамп будет инициировать военную интервенцию в другую страну для защиты прав человека, или по другой гуманитарной причине. Его интересует подписание соглашений. Если в определенной стране убьют 500 тысяч человек, он и глазом не моргнет — конечно, если при этом проблема не коснется национальной безопасности США.

Другое дело, что войну в Сирии можно назвать проблемой, влияющей на национальную безопасность Соединенных Штатов. Рост угрозы ИГИЛ, кризис беженцев, угроза дестабилизации Европы... Трамп должен очень быстро разобраться в этих вопросах. Сейчас он не проявил ни знаний в этих областях, ни намерения учиться. Поэтому вопрос в том, сможет ли он учиться в процессе. Дело еще и в том, готов ли он будет воспринимать информацию, будет настолько упорным, чтобы ставить идеологию выше фактов

Если говорить с людьми в Вашингтоне, есть те, кто настаивают, что внешняя политика США даже не столь зависит от президента. Рейган, Буш, Клинтон, Буш или Обама — все же есть определенная наследственность и Государственный департамент гнет свою линию.

Интересно, что, когда Обама был президентом, он прибегал к микроменеджменту. Он сам давал задания Государственному департаменту, Пентагону и тому подобным. В конце концов, все контролировал Белый дом — начиная от Сирии, и заканчивая соглашением с Ираном.

Учитывая опыт Трампа в бизнесе, он не похож на человека, который стремится вдаваться в детали. Они его не интересуют. Ему важна «большая картинка». Он отдает определенные указания и ожидает, что люди будут их выполнять. Это может означать разделение обязанностей в федеральном правительстве. Но опять же, если возвращаться к вещам, которые для него наиболее важны — сильные, здоровые отношения с Россией — здесь тоже есть вопросы. Будет ли он заниматься проблемой прав человека в России, вопросами свободы СМИ в этой стране, выражать беспокойство по поводу убийств российских политиков или оккупацией Донбасса и Крыма?

Все-таки речь идет о человеке, который заявил, что может рассмотреть возможность отмены санкций против России. Кроме того, он заявлял, что Россия не осуществляла интервенцию в Украине — несмотря на все доказательства по этому поводу. Что еще заставляет меня волноваться, даже делает мои прогнозы пессимистическими, так это то, что при этом он имел доступ к данным разведки. Ему проводили брифинг по поводу того, что именно Россия причастна к взлому серверов Комитета Демократической партии. И он все равно отрицал вмешательство русских. Поэтому пока нет никаких оснований считать, что он действительно прислушивается к своим советникам.

Трамп строил свою избирательную кампанию вокруг обещания отменить ядерную сделку с Ираном. Он называл ее «худшим договором в истории человечества», обещал избавиться от нее в первый же день своей каденции. И в том, что касается конфликта в Сирии, невозможно остановить, либо с помощью военных действий противостоять Ирану без ущерба отношениям с Россией.

Если откровенно, то я не думаю, что Трамп хорошо знаком со сложившейся в Сирии ситуацией. Вопрос в том, кого он назначит в правительство, в частности на ключевые позиции в сфере безопасности — министра обороны, председателя внутренней безопасности, директора ЦРУ и тому подобное. И они будут ему объяснять, что происходит в Сирии. Трамп утверждает, что США не должны бороться с режимом Ассада, что мы должны помочь ему и России уничтожить «Исламское Государство». И Россия ведь и не пыталась противостоять и ИГИЛу. В основном она действовала против сирийских повстанцев, которых поддерживало США.

Россия поставляет авиацию для режима Асада, тогда как Иран — пехоту. В общем, можно сказать, что силы сирийской армии исчерпываются. Сейчас Асад надеется на различные военные группировки, многие из которых тренирует Иран. Так как же можно противостоять Ирану и одновременно пытаться договориться с Россией? Это взаимоисключающие вещи.

В 2015 году Россия и Иран подписали соглашение о сотрудничестве — не для того, чтобы уничтожить «ИГИЛ», а чтобы поддержать режим Ассада и исключить американское военное вмешательство, которое могло бы сбросить Асада или минимизировать территорию, которую тот контролирует. И Россия достигла в этом определенного успеха: она восстановила контроль над территорией, захваченной сирийской вооруженной оппозицией.

Провинция Дамаск, не только город, сейчас в большей или меньшей степени освобожден от оппозиционных сил. На севере Сирии российские войска атакуют сирийских повстанцев, которых поддерживает ЦРУ. Иногда от этого выиграют боевики «ИГИЛ». Так что же в этой ситуации решит Трамп? Беспокоится ли он о сирийцах? Думаю, ему безразлично. Единственное, что его занимает, — то, что война в Сирии заставляет беженцев бежать в Европу, а оттуда они могут попасть в США.

Он уже заявлял о том, что его цель — поддержка сирийского режима — чтобы у беженцев не было причин покидать свою страну. И как это можно сделать без одновременного взаимодействия с Ассадом и Россией? Я могу представить, что Путин и Трамп договорятся по примеру того, как недавно нашли понимание Путин и Эрдоган. В 2015 году турецкие военно-воздушные силы сбили российский истребитель, к тому же один российский пилот погиб при падении от пуль повстанцев, которых поддерживала Турция. Все думали, что это начало третьей мировой войны. И сейчас Путин и Эрдоган кажутся лучшими друзьями. После событий в Турции летом Путин стал первым иностранным лидером, который предложил свою помощь Эрдогану. Так же в конечном итоге может случиться и с США. Они с Трампом, скажем, могут просто разделить Сирию — это кусок тебе, это мне.

/ Наталья Гуменюк, Ярослав Друзюк