Армянский язык в Грузии: “за” и “против” его статуса государственного языка

Материал Jam News

В населенном преимущественно армянской общиной регионе Джавахети в Грузии есть сразу несколько проблем, связанных с языками.

Одна состоит в том, что большая часть населения здесь не знает грузинского, и это создает немалые проблемы и населению, и государству – как при трудоустройстве, так и во всех учреждениях.

Другая проблема в том, что в регионе огромные сложности и с родным для большинства населения армянским языком – в местных школах остро не хватает, прежде всего, преподавателей, которые знали бы грузинский язык (без этого не разрешается преподавать даже в армянской школе), недостаток есть и в учебниках.

Есть и третья проблема. Местная армянская община является третьей по величине этнической группой в Грузии (после грузинской и азербайджанской) и составляет большинство населения в Джавахети. И община претендует на то, чтобы армянский язык получил официальный статус государственного языка хотя бы на региональном уровне.

Впервые вопрос о статусе армянского языка в Джавахети был поднят еще в 1999 году. С тех пор община с разной степенью активности продолжает настаивать на принятии такого решения. Официальный Тбилиси и многие представители грузинского общества реагируют на эту идею в основном резко отрицательно. Рассмотрим аргументы тех и других.

Аргументы “за”

1. Армянский – единственный язык, который знает вся община

Последнее по времени открытое проявление запроса на использование армянского как официального языка региона – это принятое в ноябре 2016 года решение сакребуло (местной администрации) изготовить и установитьь в Ахалкалакском районе новые дорожные указатели. Традиционно географические названия на указателях в Грузии приводятся на грузинском и английском языках. Ахалкалакская администрация решила добавить к ним надпись и на армянском.

Предложение с воодушевлением поддержали в общине, однако оно так и осталось предложением, поскольку вызвало всплеск негативной реакции за пределами региона. Разные медиа – сначала в Азербайджане, а затем в Тбилиси – начали писать о том, что в Джавахети приходит новая волна сепаратизма.

После этого, как говорят сами депутаты во время неофициальных бесед, им звонили из различных официальных органов и учреждений из Тбилиси и региональной администрации и спрашивали, что происходит, и почему сакребуло продвигает антигосударственные идеи.

После этого в сакребуло сочли за лучшее забыть об этой теме.

Люди в Ахалкалаки избегают открыто говорить о статусе армянского языка. Причина такого молчания одна – каждый раз, когда местные армяне поднимают вопрос о статусе армянского языка, официальный Тбилиси воспринимает это как проявление сепаратизма.

Представитель одной из местных неправительственных организаций, которая попросила не упоминать ее имя, вспоминает, как на нее оказывали давление – она пыталась привлечь внимание к несправедливому, по мнению многих в армянской общине, решению министерства образования Грузии уменьшить количество часов преподавания в школах армянского языка.

“На самом деле я говорила не о статусе армянского языка, а о том, что если одновременно увеличивать количество часов преподавания грузинского и уменьшать часы преподавания армянского, это вызывает у населения отторжение и воспринимается как навязывание государственного языка за счет родного. Однако меня обвинили в том, что я лоббирую идею придания армянскому языку регионального статуса, и настойчиво рекомендовали помалкивать”, – говорит она.

2. Безработица среди местного населения снизится, если армянский язык получит статус государственного

Гегам Шахбазян родился и вырос в Ахалкалаки, высшее образование получил в Ереване, грузинского языка, как и большинство населения здесь, не знает. Поэтому дома работу ему практически невозможно найти. Два года подряд он, как и многие здешние мужчины, ездил из Джавахети на заработки в Россию. Но приспособиться там к условиям у него не получилось, он вернулся обратно, но не знает, что теперь делать.

По его мнению, если армянский язык получит в Грузии официальный статус, тогда и он сможет устроиться на работу на родине.

“Я знаю много таких, как я, которые получили хорошую специальность, однако не знают грузинского, и так и не смогли устроиться на работу. Когда я учился в школе, уроки грузинского у нас практически не проводились”, – говорит Гегам.

Виолетта Узунян с 1990 по 2012 год работала медсестрой в селе Куликам Ахалкалакского района. В 2013 году ее уволили с работы после того, как она во время аттестации не смогла сдать грузинский язык.

“Мы учились в советское время, грузинский у нас тут вообще не преподавался, а в обыденной жизни нам не с кем на нем общаться, тут одни армяне живут. Но от нас сегодня требуют знания грузинского языка, в противном случае уволят. И что же нам делать?”, – жалуется Виолетта. “Я работала больше двадцати лет, на меня никогда не было жалоб. И однако меня уволили. Я тогда решила обратиться к омбудсмену. На составление заявления на грузинском, перевод и подготовку необходимых документов у меня ушло больше 170 лари! И потом все оказалось безрезультатно”, – рассказывает Виолетта.

“Любой самый обычный документ нам обходится дорого, из нас выжимают последние деньги. Поэтому для нас, армян, всегда актуален вопрос статуса армянского языка”, – говорит Виолетта.

Местные говорят, что проблема эта очень серьезная, и если еще через десять лет ничего не изменится, в Джавахети вырастет поколение, не владеющее ни литературным правильным армянским языком, ни государственным грузинским.

3. Сохранение этнической идентичности

“Все, чего мы хотим, – сохранения нашей идентичности. Однако власти Грузии нас неправильно понимают. Как только мы поднимаем вопрос о языке, они сразу “налетают”: мол, вот эти армяне в Джавахети – сепаратисты, хотят устроить еще одну Осетию в Грузии. Поэтому лучше молчать”, – говорит житель Ахалкалаки Вреж Караханян.

Вопрос о сепаратизме поставил Ашота Косяна в тупик. Не зная что ответить, он сказал:

“Вы меня спросите, за сколько я свою картошку хочу продать и что я собираюсь делать на эти деньги. Вот сегодня я рад, что цена на картофель растет, хотя бы маленький косметический ремонт сделаю в гостиной. А то сепаратизм какой-то, что за провокационные вопросы”, – говорит Ашот Косян.

Все в Ахалкалаки, с кем мы говорили о сепаратизме, – на базаре, в школе, в магазине, в аптеке – говорили одно и то же: тема армянского сепаратизма в Джавахети время от времени становится актуальной в Тбилиси, потому что центральные медиа воспринимают Джавахети как регион, где есть угроза сепаратизма, и интересуются регионом, только когда видят эту тему актуальной. Серьезный разговор о проблемах региона, мнение местного населения, рассказ о людях в центральных медиа – ничего этого нет.

4. Государственный статус армянского языка поможет интеграции общины в грузинское общество

“Присвоение армянскому языку статуса регионального даст возможность местному населению активнее участвовать в общественно-политических процессах в Грузии”, – считает ереванский политолог Сергей Минасян, заместитель директора Института Кавказа.

“Фобии Тбилиси в связи с вопросом о статусе языка – неоправданные, они связаны с преувеличенными аналогиями с абхазским и осетинским конфликтами, которые несравнимы с ситуацией в населенном армянами Джавахети”, – говорит Минасян.

Координатор Совета армянских общественных организаций Самцхе-Джавахети Артак Габриелян тоже считает, что присвоение регионального статуса армянскому языку поможет преодолению изоляцию, в которой живет сегодня армянская община Грузии.

“Вот вам конкретный пример. Судья в Ахалкалаки – армянин; обвиняемый и его адвокат – тоже. Грузинский они либо вообще не знают, либо знают очень плохо. Протокол же составляется на грузинском языке. Это означает, что как минимум обвиняемый подписывается под документом, в котором ничего не понимает. Делопроизводство, судопроизводство, а также оформление внутренних документов должно непременно вестись на армянском языке”, – говорит Артак Габриелян.

По его мнению, два важнейших для Джавахети вопроса – придание армянскому языку статуса регионального государственного и широкое внедрение грузинского языка в регионе – должны решаться одновременно и даже совместно.

“Совет армянских общественных организаций Самцхе-Джавахети неоднократно поднимал этот вопрос, мы настаиваем на серьезном подходе к тому, чтобы по всему региону были открыты учебные центры по изучению грузинского языка”, – говорит Артак Габриелян. И важный инструмент для развития обоих языков в регионе – это армяно-грузинский университет.

Аргументы против того, чтобы армянский язык получил в регионе Джавахети статус государственного

Один из авторов аргументов “против” – Ван Байбурт, журналист, редактор газеты “Врастан”, который был советником предыдущего президента Грузии Михаила Саакашвили.

Байбурт говорил, что обсуждать это можно только после того, как хотя бы 30-40 процентов национальных меньшинств, проживающих в стране, выучат государственный грузинский язык: “Иначе получится, что будет принят закон о том, чтобы прекратить изучать грузинский язык”.

Контекст и несдержанные обещания

В Ахалкалаки многие говорят о том, что в преддверии парламентских выборов в 2012 году, когда фактически менялась власть, лидер ныне правящей партии “Грузинская мечта” Бидзина Иванишвили якобы публично заявил на встрече с населением в Джавахети, что если его партия придет к власти, армянский язык получит статус регионального государственного.

Сейчас сложно восстановить картину и достоверно утверждать, было ли это сказано. Выходящая в Самцхе-Джавахети газета “Самхретис Карибче” опубликовала 12 сентября 2012 года репортаж с этой встречи и передала только такую цитату: “Государственным языком является грузинский, но он не противопоставляется армянскому языку, на котором разговаривают в регионах, компактно населенных этническими армянами. У людей должен быть выбор… на каком языке разговаривать, на каком языке мечтать – они сами должны выбирать, а не под диктовку сверху”.

В регионе также утверждают, что Иванишвили заявил и о том, что в Ахалкалаки будет открыт армяно-грузинский университет.

“Грузинская мечта” пришла к власти – и в Джавахети с большой обидой говорят о том, что “Иванишвили забыл о своих предвыборных обещаниях”.

В декабре 2016 года Бидзина Иванишвили побывал в Ахалкалаки, и во время пресс-конференции журналистка местного информационного агентства JNews задала ему вопрос: “Так что насчет статуса армянского языка?” Иванишвили ответил: “Я приветствую открытие грузино-армянского университета. Я не помню, в каком контексте и как я про это говорил, но я и сейчас сказал бы так. Что касается языка, … местный язык всегда пользовался приоритетом в Ахалкалаки, никто не ограничивает здесь армянский язык. Но проблема в другом – живущие тут армяне не знают грузинского языка. Незнание государственного языка создает для них большие проблемы. Наша обязанность – помочь им в изучении государственного языка”.

Затем хартия была направлена для подписания и ратификации всем членам Совета Европы, как и любым государствам, желающим присоединиться к этому документу. Грузия при вступлении в Совет Европы в апреле в 1999 года взяла на себя обязательство подписать и ратифицировать хартию в течение года. Хартия была подписана, но до настоящего времени не ратифицирована. С тех пор в ежегодных рекомендациях Совета Европы содержится напоминание о том, что правительство Грузии должно выполнить взятое обязательство и ратифицировать хартию. Эти обязательства касаются семи сфер:

образования; юстиции; администрирования; медиа; культуры; экономики; социального окружения; межграничного обмена.

В ряд мер, обязательных к исполнению, включено: введение двуязычного обучения; возможность обучения только на языке меньшинств; создание радиостанции, вещающей на языке меньшинства; создание на вещательных каналах программ на этом языке.

Примерами эффективной политики в отношении языков меньшинств считаются Канада и Швейцария. В Канаде английский и французский языки являются равноправными государственными языками. Одновременно власти поддерживают и развивают еще пять языков, считающихся домашними для значительного количества людей – китайский (2,6 процента), пенджаби (0,8 процента), итальянский (0,6 процента), испанский (0,7 процента), украинский (0,5 процента).

В Швейцарии четыре государственных языка – французский, итальянский, немецкий и ретророманский. В то же время, все три прибалтийские республики – Этония, Латвия и Литва – категорически отвергли хартию. Их аргумент: языковые меньшинства – это не коренное население страны, а относительно недавние переселенцы. Во Франции, где проводится унифицирующая языковая политика, хартия была признана противоречащей конституции страны.