Белорусская Венеция: как на Полесье живет деревня, в которой вместо дорог когда-то были каналы

Фото: Еврорадио

Материал «Euroradio»

Деревня Кокорица находится натерритории белорусского Полесья. Это уникальный регион, который делит пополам граница Беларуси иУкраины. Тут люди говорят наполесском говоре ― совершенно непохожем наосновные диалекты белорусского языка.

Они всегда жили обособленно из-за большого количества болот. Вдеревне Кокорица дорог небыло совсем. Добраться туда с«большой земли» можно было только налодке. Люди строили дома нанебольших островках. На«чайках», так наместном говоре называют лодки, они ездили вшколу, наработу ивсоседние деревни.

Деревенские кланы

«Кому скажытэ, шоякогда-то лодкэю йіхав сюдою, ныхто ныповірыць. Колысьці наПаску яішоу погэтэй дорозі, шозарэ мыйдымо, врыбацкых сапогах, абоцінкы впакетовы ніс», ― говорит наместном наречии Иван, первый житель, которого мывстречаем вКокорице, деревне наболотах под Дрогичином, осушённых всего 20лет назад.

Врядли кто поверит, ноещё недавно здесь совсем небыло дорог. Вместо них ― настоящие каналы, как вВенеции! Местных жителей, которые наполе, вшколу, магазин, церковь ипросто вгости нешли пешком, аплыли налодках, здесь называют «багнюками».
Осамой деревне ходят легенды. Мол, когда-то закакие-то проступки наболота были сосланы «Протас иЗынив», отних пошли два рода ― Протасевичи иЗиновичи. Причём, если стоять лицом ккресту, вкоторый упираешься, когда едешь единственной дорогой вКокорицу изБездежа, поправую руку села живут Протасевичи, полевую ― Зиновичи.
Даже хоронят Протасевичей иЗиновичей наотдельных для каждого «клана» кладбищах.

Иван и его «чайка»

Иван живёт в правой части деревни, которая называется Кутасы. Здесь живут Протасевичи. Он охотно показывает свою «чайку» ― подгнившую деревянную сосновую лодку, которая стоит во дворе под старыми липами и напоминает о былой необычности этого места.

«В нас чырыз хату був мотор (моторная лодка, ― ред.) і лодка. Гэндэ (тут) в мынэ одна загныла, ― ведёт нас к лодке Иван, который раньше работал в колхозе сторожем и перевозил на «моторе» по 19 косцов, делая до пяти рейсов в день. ― Моторы попрадовалы. Зарэ інспекцыя ― на рыбалку ны выйідыш. А когда-то быз бутылкы на гозыро (в двух километрах от Кокорицы ― Споровское озеро, ― ред.) пойіхаты ― шо в цэрквы свічку ны поставыш. Мы всігда собыралыса, сеткы ставылы. А зарэ (теперь) осушылы. Ну то шо мы ― зарослы. Кар'ера выкопалы ― і той заріс. І мы заростаемо».

Кокорица сегодня

Комерцыя для Ивана

Дома в Кокорице стоят группками: через каждые три-четыре ― поле или луг (раньше здесь была вода), за которыми ― очередной населённый «конгломерат». Возле дома Ивана, например, стоят дома Любови Протасевич и Василя Зиновича. С течением времени Зиновичи женились с Протасевичами и переезжали из одного района деревни в другой.

«У Івана була жінка, йійі звалы Комерцыя. Вот він і оставса Іван Камерцыі. А чого вона була Комерцыя? Хто йійі знае, гэто по матыры йійі так называлы, ― Любовь Протасевич объясняет, как жители Кокорицы ориентируются в соседях. ― А сым'ю Васыля звалы по бацьковы ― Розумці, бо бацька называлы Розум. І він Вася Розум. А жінка в ёго Марыя Ковпачыха, потому шо йійі бацькыв звалы Ковпакамы. А мы ― Мішы Пытрусюва».

Любовь Протасевич показывает вручную тканое полотно

Жители Кокорицы, несмотря, на особенности местности, очень легко идут на контакт: приглашают на обед, дарят нашему фотографу фирменный полесский кош из лозы, зовут в дом и рассказывают о своём ежедневном образе жизни.

В этих местах по-прежнему живёт ткачество и вышивка. Образцы изделий кокорицких мастеров хранятся в Бездежском музее народного творчества «Фартушок». Вот и Любовь, раньше полевод, а теперь пенсионерка, вышивает рушники и «настилныкы» (скатерти, ― ред.) И ткёт. То же самое делала её мать, которой наука передалась от тёти. А муж Любви, как и 80-летний сосед Василий, плетёт корзины.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:Белорусская Венеция: как на Полесье живет деревня, в которой вместо дорог когда-то были каналы

Вездеходные «чайки»

Василь Зинович перебрался с родителями в Кокорицу из Ясинёвых хуторов ещё маленьким, чтобы удобнее было добираться до магазина и в школу. Школа, семилетка, была рядом. Потом, чтобы продолжить учёбу, подросткам приходилось плыть до Бездежа, оставлять возле леса лодку и идти в школу.

«Чайкы», говорит Василь, «багнюкы» делали сами: выписывали сосну в лесничестве, ехали в Бездеж на пилораму, пилили её, а дома «сбивали» лодку. У каждого жителя в хозяйстве была своя «чайка», а то и несколько ― «бульша чы мэнша».

«Чайкы до того стовба доізжалы, ― паказывает Василь Зинович место в 50 метрах от нас. ― Скрізь вода була, а тут сухо було. Оно чайкію і пройідыш».

«Чайку» в хозяйстве заменил воз

Семикилометровую дорогу до Бездежа жители Кокорицы строили сами. Василь говорит, что работа была распределена между всеми семьями, а их тогда было в белорусской Венеции около 180-ти, по неделям ― в Кокорице такой принцип работы называют «шарварок».

«А осушылы, як сталы іці сыльні дожчі, можэ по тыжднёвы йшов дошч (неделю шёл дождь), ― вспоминает Василь. ― Стало воды много, то опять затонула тая дорога, шо построілы люды. Тоді сюда до школы віртолётом прывозылы продукты».

Василий рассказывает, что большинство жителей Кутасов и Геродов работали в колхозе, но близость Споровского озера и реки Ясельды делала своё дело: люди жили за счёт ловли и продажи рыбы. А теперь ничего не продашь ― ловить рыбу можно только для себя на удочку или спиннинг. В другом случае ― штраф.

Джунгли

Комаров бояться ― в Кокорице не жить

Сейчас в Кокорице мало что напоминает «болотное» прошлое: лодки идут на дрова, небольшие зелёные пруды летом высыхают, места, когда-то залитые водой, поросли кустарником. Вообще, деревня как будто законсервировалась: школы давно здесь нет, белое здание клуба стоит пустое, даже магазин, и тот закрыли два месяца назад ― теперь сюда приезжает автолавка, а молодёжь уезжает. «Боятся комаров», ― шутит дед Василь.

Над тем, что дети разъехались по городам, устроились там и не собираются возвращаться в Кокорицу, и «кому гэто всэ достаныцца», плачет и 88-летняя Надежда Протасевич, в девичестве Зинович.

Вместе с мужем Степаном они живут в настоящем «раю», к которому ведёт лесная тропа. На них «острове» два дома ― старый, построенный в 1928 году, и новый ― ему 25 лет. Огород, небольшая пасека, хозяйственные постройки и три рассохшиеся «чайки».

«Чайка» Протасевича служит складом для шифера

Надежда ― невестка Марии Протасевич, которая в начале августа умерла в возрасте 105 лет и была старейшей жительницей Дрогичинского района. Баба Надя несколько лет как не ходит ― совсем слабые ноги. Прядёт «вовночку (шерсть), как вси здесь» и вяжет из неё носки с полосками. За хозяйством смотрит дед Степан: и кур кормит, и помидоры сажает, и варить еду, и печку топит.

«Стыпан ― закалённый кузнец. В колхозі на кузні робыв», ― говорит бабуля. Она сидит на кровати в тёмной прохладной комнате. Старые обои. В рамах ― фото, среди которых можно увидеть и солдат Армии краёвой, среди них отец Степана.

«Як я малым був, літом коров пасвыв. Бацько дыржав 10 коров. От як гэто було тогды, ― вспоминает далёкое детство Степан. ― А зімой найдуць роботу ― то насадяць бобу, нада ёго полушчаты (чистить), то прадуць, то клубкы мотаюць. Люды з зымлі жылы... Ну і в школу ходылы. То учіцель прыходыв на урок і вылывав воду з чобіт».

«Мы тут жывэм, то нам воно і добрэ»

В старом доме, где живут Надежда и Степан, до войны была польская школа. Во время войны ― партизанская комендатура. Партизаны прятались в кокорицких болотах, местные их поддерживали, за что не раз платили жизнью ― гитлеровцами сжигали их живьем. Мать Степана, Мария, варила партизанам еду. После войны дом Протасевичей вновь стал школой. В одной комнате жила их семья, во втором учились кокорицкие дети. Государство платило семье за это 6 рублей, а Мария работала уборщицей.

«Як жэж ны пустыш в школу ― гэто ж робота, а роботы ны було, дэ ж тут тыйі роботы. А коліы вона пошла на пенсію, то я була ціхнічкыю і працовала в новэй школы», ― продолжает Надежда Протасевич.

Старый дом, в котором почти 90 лет живут Протасевичи

Дед Степан устраивает нам экскурсию по двору и заводит в новую красивую хату. Старики думали, что будут там жить. Однако здоровье подвело ― с больными ногами не особенно управишься ежедневно подниматься на высокое крыльцо. Поэтому здесь сделали детям «высылля». А теперь дети и внуки здесь останавливаются, когда приезжают. Вот и 105-летнюю бабу Марию, когда умерла, принесли в новый дом ― пришло много людей.

А это новый дом, который стоит пустой уже 25 лет

После того, как в начале 2000-х до Кокорицы добралась мелиорация, в колодцах пропала вода. Жителям привозили бочки, они заново копали колодцы и ставили колонки.

«Вода ж пропала. А зарэ неяк е. Ныдобрэ було. Алэ ж гэто власць ― шо хочуць, то і робяць. Мы тут жывэм, то нам воно і добрэ. Я нэ відаю, як в другым місці. Зроду (с рождения) тут ды тут, здаецца, тут надліпш (лучше всего) ужэ. Слава Богу за всё, дожылы до старосці», ― улыбается бабушка Надя и благодарит, что мы заехали. мол, «шоб вытэ тут з намы вжэ і осталыса».

Но мы направляемся дальше вглубь Полесья по красивой грунтовой дороге, которую так старательно насыпали жители Кокорицы.

Местный почтальон привез Протасевичам свежую газету

Дорога из Кокорици в Бездеж