Бог спасет. Как лечат от зависимостей в христианском центре реабилитации

В Киевской области с 2011 года работает христианский центр реабилитации людей с алкогольной и наркотической зависимостью «Восор». Туда приходят люди, которые разуверились в том, что спастись от зависимости можно самостоятельно – и надеются теперь, что им в этом поможет бог. Громадское побывало в центре и узнало, как вера меняет людей – и почему они думают, что дело в боге, а не в них самих.

Хостел для верующих

Христианский центр реабилитации людей с алкогольной и наркотической зависимостями находится на выезде из Мотыжина – небольшого села в 50 километрах от Киева. Здесь только две достопримечательности, которые могли бы быть друг другу конкурентами – православная церковь и этот центр, который создан протестантами. Директор Александр Усатюк говорит, что такое отдаленное место выбирали не специально – просто дом раньше принадлежал прихожанке, которая после смерти завещала его церкви. Там устроили центр, а позже, по прибытию новых реабилитантов, его расширяли.

Бежевое трехэтажное здание стоит на берегу речки и даже не огорожено забором. Сотрудник центра Александр Темешев (таких, как он, тут называют «служитель») с гордостью говорит, что это такая политика – кто хочет, может спокойно уйти, задерживать никого не будут.

На заднем плане дом, в котором живут реабилитанты, на переднем — хозпристройска с курами и коровами Фото: Дмитрий Русанов/Громадское

Возле дома разбит огород, небрежно огороженный деревянным заборчиком, тут же, в паре метров от него, припаркованы пару автомобилей — очевидно, что служителей. За домом —хозпристройка, как позже выяснится, там живут коровы и куры. Возле ворот кучей сложены дрова для рубки, — к ним неспешно идет парень в свитере и шортах, оглядываясь в поисках топора.

Александр Темешев выглядит как здоровый сельский житель – высокий, с жизнерадостным лицом и немного упитанный. Меньше всего он похож на служителя церкви и на бывшего наркомана – хотя кололся, по его признанию, лет десять, несколько раз пытаясь вылечиться в медицинских центрах.

— Я родился в маленьком шахтерском городке в Луганской области, где продажу наркотиков контролировала милиция, — рассказывает Темешев, когда мы заходим внутрь. —Практически все мои знакомые, кто не уехал из города, столкнулись с этой проблемой. Больше нечем было заниматься. Куда ни выйдешь – тут наколотые, тут наколотые ну и я вместе с ними. Раз ляпнулся — и все. Я кололся 10 лет, и получил свободу. Я теперь знаю, как и что рассказать людям, что им надо делать, для того, чтобы обрести эту свободу.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:Вера во время войны. Как конфликт на Донбассе изменил протестантскую церковь

Центр внутри выглядит как недорогой хостел – на первом этаже столовая («трапезная»), кабинет директора, туалеты и комната, где живут служители: они дежурят по два человека, меняясь через сутки. Комнаты для реабилитантов находятся на втором этаже. Служителей всего четыре – два Александра, Анатолий и Евгений. Все – бывшие наркоманы и все совершенно не соответствуют этому образу.

Второму Александру лет 25, он розовощекий с немного торчащими ушами — его легко представить на тракторе или с крынкой молока. Анатолий —плотный, высокий мужчина с постоянной улыбкой на лице, он немного заикается и часто моргает; Евгений —в темных очках и неразговорчивый. Директор Александр Усатюк похож на бизнесмена – поджарый, в черной рубашке и с короткими черными волосами, в которых пробивается седина. Помимо центра, он еще служит пастором в одной из церквей Ирпеня.

— Я не скажу, что был в серьезной зависимости и выполз оттуда, - вспоминает Усатюк свою историю. – Нет, но, наверное, как у каждого молодого человека из 90-х годов, были проблемы и серьезные. Тогда был такой мир, такие правила и такие законы. Было все в жизни: и алкоголь, и разваленная семья. Бог меня оттуда достал, и я не спился.

Были люди, которые говорили, что можно жить по-другому, что есть бог. И я поверил этим людям. Я тоже пошел в церковь, потому что у нас знаете, как – «як тривога — то до бога».

Мы сидим в кабинете директора – Усатюк, два Александра и Анатолий.Всем не терпится рассказать свою историю – как они страдали от наркотиков, а потом, все-таки, пришли к богу. Это главная мысль, которая звучит во всех разговорах – спасает только бог, а центр лишь помогает его увидеть.

- Я вот кололся с 16, - говорит розовощекий Александр. – Через три года я понял, что я конченный и не могу найти выход сам. Поэтому я пошел в армию, в президентский полк. И то я там употреблял.

- Вы находили наркотики в президентском полку??

Все в комнате смеются.

- Я не буду вам называть места, где я брал, но да, употреблял, - продолжает Александр. — Вышел с армии – дембель, начал снова колоться. В 21 год я пошел в социальный центр реабилитации, через месяц вышел – снова колоться. Уже в 24, когда было все совсем плохо, мне предложили на реабилитацию в центр спасения.

— И как вы избавились от зависимости?

— Мне помог бог, — отвечает он. – У меня был с ним разговор. Я его видел. И он меня спас.

Александр уверяет — он лично видел бога и он его «спас» Фото: Дмитрий Русанов/Громадское

Детский дом для взрослых

Во дворе центра трое реабилитантов рубят дрова, хэкают и потирают руки. Это так называемая трудотерапия, которая используется для избавления от зависимостей. Дрова рубят для себя – здесь же, за домом, стоит котельная, которая обогревает центр. Еще дальше – огород и сарай, где живут коровы и куры. Все это обеспечивает центр едой. Помимо служителей, здесь сейчас живет 32 человека. Центр может одновременно принять 34 пациента.

Трудотерапия — это работы на хоздворе, рубка дров, готовка на кухне Фото: Дмитрий Русанов/Громадское

Усатюк рассказывает, что главное – это занять чем-то реабилитантов, чтобы не оставалось времени для мыслей о наркотиках или алкоголе. Распорядок дня почти армейский – в 7 утра подъем, потом молитвы, завтрак и трудотерапия. После обеда – общая молитва, свободное время, отбой в 10 часов. Трудотерапия бывает разной – кто колет дрова, кто косит траву, кто убирает в хоздворе, кто топит котельную, а кто готовит еду на всех. Работы хватает, говорит Усатюк. За дисциплиной следят служители – и в правилах трудотерапии сказано, что их нужно беспрекословно слушаться.

— А если вы, например, отправляете человека косить траву, а он не хочет? – спрашиваю у Усатюка.

— Ну, для того, чтобы косить траву, нужно еще уметь это делать, - улыбается он. – А так вы видите – это большое хозяйство, его нужно поддерживать. Это же все делается для себя, не для кого-то.

По двору снуют мужчины с хмурыми лицами. Есть как совсем молодые парни, так и уже пожилые. Друг друга они называют «братья». Женщин в центре нет, – Усатюк поясняет, что это для пользы самих реабилитантов. Говорит, что как только человек начинает потихоньку выходить из зависимости, он обращает внимание на женщин, а это только вредит процессу реабилитации.

— Бывает такое, что у ваших пациентов случается ломка?

— Чаще всего речь идет о «белочке», —уточняет Усатюк. – Да, бывали такие случаи. Но я вам скажу, их было всего два-три за все время – а центр существует с 2011 года. Если у человека случается приступ, мы даем ему препараты или же везем в клинику. Там его прокапают, чтобы не было ломки, потом он возвращается сюда.

Котельную начинают топить после обеда, до нужно нарубить дров Фото: Дмитрий Русанов/Громадское

За пребывание в центре каждый реабилитант платит 1750 гривен в месяц. Усатюк уверяет, что это очень символическая сумма – ее с трудом хватает на покрытие коммуналки и медицинские услуги. Основную часть средств дает церковь, для которой подобная реабилитация — одно из направлений служения.

Служители в свободные от работы в центре дни работают на выезде – ездят к наркоманам.

— Мы туда ездим, потому что знаем там всех и нас все знают, - рассказывает Анатолий, одновременно показывая на телефоне фотографии ног человека, который давно принимает наркотики. Ноги в язвах. – Мы приезжаем, можем даже просто посидеть, попить чай, поговорить. Часто так бывает, что люди хотят выговориться, а не с кем. Или еще не готовы проходить реабилитацию в центре – поэтому просто общаются с нами.

Анатолий тоже кололся – в основном, метадоном и в пах. Говорит, что у него был туберкулез, гепатит и ВИЧ, а сейчас нет никаких болезней – «бог исцелил». Не решаюсь с ним спорить и не произношу вслух очевидную фразу – ВИЧ можно только контролировать, но не вылечить.

В новую веру

— Ребята, а ну, кто хочет пообщаться с корреспондентом? – обращается Усатюк к реабилитантам во дворе. Все отмахиваются: кто-то сосредоточенно смотрит в небо, кто-то демонстративно жует яблоко.

— Ничего, ничего, найдем вам сейчас кого-нибудь, - говорит Усатюк уже мне а потом кивает Анатолию, - Толик, найди там кого-то поприличнее.

«Кого-нибудь поприличнее» находят довольно быстро и приводят в комнату к служителям, которые ни на шаг от нас не отходят. Реабилитант представляется Сергеем, здесь он спасается от игровой зависимости. Сергей в очках, с живыми черными глазами, он чем-то похож на муравья. До выписки из центра ему осталось три недели. Усатюк поясняет, что рекомендуемая реабилитация – около полугода. Тем, кому нужно больше, рекомендуют задержаться.

Сергей приехал в центр из Славянска, чтобы избавиться от игровой зависимости Фото: Дмитрий Русанов/Громадское

— Я приехал сюда из Славянска, — начинает он рассказывать. – Десять лет играл в азартные игры — автоматы, карты, и постоянно думал, где бы найти денег. Но не честным трудом заработать, а обмануть кого-то. Это было приоритетом жизни моей. Дошло до того, что меня уже могли посадить в тюрьму, но спасибо родителям – постоянно вытаскивали. В какой-то момент я понял, что больше так жить не могу.

Сергей рассказывает историю без надрыва в голосе, как будто прочитал ее в книжке, а не пережил сам. Вспоминает, что от него отрекся отец и все друзья, с работы уволили.

— Мама в интернете нашла адрес этого центра и предложила мне два варианта: продолжать жить так, как я жил или начать жить с богом. Я выбрал второй вариант – и вот теперь я свободен, я полностью освободился.

В центре Сергей научился хорошо готовить и теперь печет хлеб. На вопрос, что он будет делать дальше, отвечает, что «все в руках господа». Но Усатюк говорит, что часть реабилитантов сами становятся служителями в какой-то церкви. По его подсчетам, около 30-35% людей, прошедших через центр, навсегда завязывает с наркотиками.

— Вас не ломало в центре? Не хотелось снова играть? – спрашиваю я у Сергея.

— Нет. Я покаялся. Сказал: избавь меня, господи, от этого, и чтобы мысли меня не посещали. И они меня не посещают по сию секунду.

— Вы до центра были верующим?

— Ну, я ходил в православную церковь, но сказать, что я знал, кто такой бог и лично с ним встречался – этого, конечно, не было. Поэтому нельзя сказать, что я был верующим.

О том, как именно Сергей познакомился с богом, он не уточняет.

— Что вам дает ваша уверенность в боге?

— Она дает мне понимание, что есть жизнь без игр. У меня есть труд, чтение, общение с братьями. Мне этого достаточно.

— Вы говорите, что бог помог вам избавиться. Но разве не вы сами этого захотели?

Сергею вопрос не нравится.

— Я даже не буду с вами спорить. Меня спас бог.

В разговор включается Александр Темешев, который до этого листал телефон.

Александр Темешев говорит, что кололся десять лет, но в итоге «пришел к богу» Фото: Громадское

— В центр приходят, когда уже все пути пройдены, - говорит он. - Начинается с больниц, с хороших коллективов, я пойду на работу, я пойду в армию. Но тюрьма ни одного бандита не изменила. И когда бандит выходит, он начинает бандюжничать. У меня приятели по десять лет отсидели в тюрьмах, вышли и снова начали колоться.

— А вы тоже были в тюрьме?

— Конечно, пара сроков, как у любого порядочного наркомана, - смеется он. – Знаете, одно из самых, таких важных действий наркотика – исчезают комплексы и границы. Ты —супергерой. Ты не думаешь, что о тебе подумают люди, ты уверен в себе. Ну, конечно, побалдеть, наколоться. Вот и я балдел. А потом понял, что подсел, что уже в системе. Пришел к родителям, это мне где-то 20 лет было. Отец сказал – идем в больницу, будем лечиться. Я лег, пролечился три недели, вышел и в первый день укололся. Понял, что что-то не то, меня опять положили в больницу, я еще полежал. Прошло четыре дня, это были самые тяжелые четыре дня в моей жизни.

— Ломало по наркотикам?

— Нет, ломало не физически, ломало духовно, —отвечает Темешев и стучит по голове. —Это духовное рабство, когда ты не можешь без этого жить. Я снова лежал в больнице и потом понял, что мне уже ничего не поможет. Я смирился с этой мыслью и каждый раз, когда шел в больницу, я ложился, чтобы почиститься, сбросить физическую тяжесть. Когда я пришел в центр, у меня было чем колоться и мне не было слишком плохо. Я просто в один момент понял, что я еще молодой человек, а я уже конченный.

Есть что-то несвойственное человеку. Если ты возьмешь рюкзак, оденешь тяжелый рюкзак на плечи и будешь идти – какое-то время тебе будет нормально. Но потом ты начнешь чувствовать тяжесть. Это какой-то груз, который давит тебя, раздавливает. Точно так же наркотик.

— Центр сразу вам помог?

— Помогает бог. И мы как наставники, мы учим людей, что самое главное верить богу. А центр – это место которое ограждает человека от внешнего воздействия, от внешних соблазнов.

Поверь, если можешь

В час дня в центре обед. Сегодня подают гречневый суп и пшеничную кашу. Реабилитанты подтягиваются в столовую, занимают свои места. Разговаривают друг с другом мало, сосредоточенно работают ложками, иногда задумчиво вглядываясь в стену.

— Братья, в два часа дня у нас общая молитва, не опаздывайте, —кричит служитель Александр. Видно, что ему очень нравится быть главным. Хотя служители уверяют – они не повышают голос на своих реабилитантов, даже если сильно выведут. Ведь бог этого не одобрил бы.

Обед в центре в 13:00, после — общая молитва в зале Фото: Громадское

— Главное для того, кто хочет прийти в центр – это желание, —говорит Усатюк. – Мы не можем никого вылечить, если человек сам этого не захочет. К нам, бывает, обращаются родители с просьбами – ну заберите его, вылечите. Но мы отказываем, мы не скручиваем людей и не привязываем их к кроватям. Только добровольное желание. По-другому никак.

Жители центра разговаривать с корреспондентами не хотят и занимаются своими делами Фото: Дмитрий Русанов/Громадское

В комнатах, где живут реабилитанты, висят картины с Иисусом, возле каждой тумбочки – Библия. Все выглядит довольно-таки казенно – аккуратно застеленные кровати, минимум вещей.

— А бывает такое, что человек после вашего визита все равно не верит в бога? – обращаюсь к Усатюку.

— Да, бывает, конечно.

— И вам не обидно?

— Ну, мы должны все-таки помочь человеку освободиться. Есть разные способы – всевозможные кодировки, например. Я их не осуждаю – главное, чтобы это помогло. Если способ помогает, значит, это хороший способ. Но да, наша главная задача – чтобы человек все-таки встретился с богом.

Мы прощаемся со служителями у входа в центр. Усатюк едет с нами в Киев – только что ему написали о смерти прихожанина, надо будет провести похоронную службу. Реабилитанты на прощание не машут – все-таки, здесь чужих не очень любят.

— Как вы думаете, может быть, вера в бога – это то, к чему нужно прийти осознанно?

Усатюк ненадолго задумывается, а потом улыбается.

— Вот смотрите, я с вами говорил по телефону. Если у меня про вас спросят, то я скажу, что да, я верю, что есть такой человек, я с ней говорил. Но вот сейчас мы с вами встретились, я вас узнал получше и теперь я точно знаю, что вы существуете.

— То есть, с богом примерно так же происходит?

— Да. И когда вы с ним встретитесь, вы это поймете.

Александр Усатюк, директор центр реабилитации Фото: Дмитрий Русанов/Громадское