Борьба с терроризмом или исламофобия? Как Франция меняет правила для мусульман

В Париже 8 сентября начался суд над обвиняемыми в самом крупном теракте последних десятилетий. В результате серии нападений в столице Франции в ноябре 2015 года погибли 130 человек, сотни получили ранения. Больше всего жертв было в концертном зале «Батаклан»: не успела группа Eagles of Death Metal сыграть концерт, как в здание ворвались вооруженные люди и с криками «Аллах акбар» открыли стрельбу по посетителям.

Судебный процесс, начавшийся через шесть лет после этих событий, должен стать беспрецедентно масштабным: продлится он не менее 9 месяцев, в зале суда выступят более 1800 гражданских истцов и 330 адвокатов. Сам суд впервые будут транслировать онлайн. Проходить он будет в новом большом зале на 600 человек. Вероятнее всего, именно здесь впоследствии будут рассматривать и другие дела о террористических атаках.

Как теракты последних лет изменили Францию — страну с одной из крупнейших мусульманских общин в Европе? Почему именно французские мусульмане радикализуются? И чего больше в действиях французских властей — борьбы с терроризмом или исламофобии?

Исламистская угроза

В Париже усилили меры безопасности: министр внутренних дел Жеральд Дарманен предупреждал, что во время процесса, к которому приковано внимание мирового сообщества, есть большая угроза новых терактов.

Сейчас на скамье подсудимых — двадцать мужчин. В частности 31-летний Салах Абдесалам, гражданин Франции марокканского происхождения. Именно он, по версии следствия, отвечал за перевозку террористов-смертников из Германии и Венгрии в Брюссель, где те жили перед терактами.

В первый день судебного процесса обвиняемый отвечал на вопросы судьи выборочно: вместо того, чтобы назвать свое имя, произнес шахаду, ничего не сказал о своих родителях, а по поводу работы заметил: «Я отказался от всех профессий, чтобы стать бойцом Исламского государства».

Пятеро обвиняемых в этом процессе — руководители группировки, которые, вероятно, погибли в результате авиаударов США на Ближнем Востоке. Еще один обвиняемый сидит в турецкой тюрьме, а шестеро — в розыске. Большинству причастных к террористическим атакам грозит от 20 лет за решеткой.

События в Париже осенью 2015 года шокировали мир своими масштабами, но волна терактов, совершенных радикальными исламистами во Франции, началась раньше. 7 января 2015-го во время нападения на редакцию сатирического еженедельника Charlie Hebdo погибли 12 человек. Всего жертвами атак радикальных исламистов во Франции с тех пор стали свыше 270 человек — это самая большая цифра в Европе. 86 из них погибли лишь за один день в Ницце — в июле 2016-го, когда 19-тонный грузовик врезался в толпу.

Одна из последних громких историй — жестокое убийство учителя истории и географии Самюэля Пати 16 октября 2020-го. На уроке в школе города Конфлан-Сент-Онорин под Парижем Пати демонстрировал ученикам карикатуры на пророка Мухаммеда из того же Charlie Hebdo — перед этим предупредив, что присутствующие в классе мусульмане могут закрыть глаза.

После того как 13-летняя школьница-мусульманка пожаловалась отцу на учителя, он написал об этом в соцсетях, и новость разлетелась. Вскоре мужчина чеченского происхождения обезглавил Пати прямо на территории школы

Все эти события, с одной стороны, способствовали изменениям во французском законодательстве по борьбе с терроризмом. С другой — спровоцировали дискуссию о религиозном факторе в этих терактах.

После убийства Пати президент Франции Эманнюэль Макрон отметил, что «ислам переживает кризис», а французы в коем случае «не планируют отказываться от карикатур и рисунков». В ответ по ряду мусульманских стран прокатилась волна протестов. Там звучали и откровенные призывы к насилию, а экс-премьер Малайзии Махатхир Мохаммад даже заявил, что мусульмане имеют право на убийство тысяч французов в отместку за их действия во времена колониализма.

Министр внутренних дел Жеральд Дарманен в свою очередь заявил, что Франция объявила войну исламизму — внутри страны и за ее пределами.

Противоречивый законопроект

Теоретическим основанием этой «войны» стал новый законопроект, который всколыхнул французское общество. В июле после семи месяцев обсуждений и нескольких тысяч поправок его поддержали французские парламентарии.

Идея документа, которую анонсировал сам президент Макрон, заключалась в том, чтобы защитить «республиканские принципы», на которых основывается Французское государство — избежать угрозы «исламского сепаратизма», «несовместимого со свободой и равенством, неделимостью республики и единством нации».

Под сепаратизмом президент имел в виду идею полного отмежевания мусульман от общества, в котором они живут, но в которое не хотят интегрироваться. По сути, такой подход соответствует идеям салафизма — ультраконсервативного ислама. Если верить результатам опроса, проведенного Институтом Монтеня, около 28% всех мусульман Франции поддерживают именно его — и большинство из них живут в неблагополучных пригородах.

Цель нового закона — обратить склонную к сепаратизму мусульманскую общину к принципам laïcité (или так называемого «французского секуляризма»), который разграничивает церковь и государство, и являлся основой политического бытия республики более века.

Суть в том, что в любом случае республиканские ценности превалируют над, скажем, продиктованными религиозной принадлежностью. К слову, в самом документе не говорится, что он направлен именно против мусульман — однако Дарманен выносил его на рассмотрение парламента со словами «защитим наших детей от давления со стороны исламистов».

Закон запрещает призывы к насилию в интернете. Иначе — наказание до трех лет лишения свободы и штраф 45 тысяч евро.

Регулируется законом и домашнее образование. Дело в том, что в мусульманском мире домашнее обучение — обычная практика. Но теперь перевести ребенка на него просто так нельзя: требуется специальное разрешение, для которого будут нужны веские причины — проблемы со здоровьем, инвалидность, удаленность от места учебы и тому подобное.

Больше всего дискуссий среди парламентариев было о пункте, который должен запретить ношение в учебных заведениях хиджаба девушками моложе 18 лет, а также матерям, которые сопровождают детей в школьных поездках, и буркини — всем посетительницам общественных бассейнов. Однако, в конечном итоге, после флешмоба мусульманок в мае этого года Pas Touche A Mon Hijab («Не трогайте мой хиджаб»), от этих ограничений пока отказались. Но дискуссия в обществе продолжается уже не первый год.

Кроме того, религиозные организации должны будут декларировать свои пожертвования из-за границы на сумму более 10 тысяч евро, а в случае подстрекательств к ненависти их будет проще закрыть. В то же время неконституционной признали норму, которая позволяла приостанавливать деятельность религиозных организаций, если те не докажут свою верность республиканским ценностям.

Новый закон также запрещает всем медицинским учреждениям выдавать «справки о целомудрии». Ограничивает он и многоженство: иностранцам, которые живут в полигамных отношениях, Франция больше не будет выдавать вид на жительство.

Неудивительно, что мнения о законопроекте и в обществе, и в парламенте разделились.

Ультраправые заявили, что он недостаточно эффективен (не слишком радикальный), левые же настаивают на том, что наоборот — слишком антимусульманский. Их мнение поддерживает и международная правозащитная организация Amnesty International, которая говорит об ограничении свободы человека и дискриминации. Мол, прикрываясь защитой республиканских ценностей, правительство теперь сможет беспрепятственно запрещать религиозные организации и реже давать разрешение на строительство новых мечетей.

В странах, где ислам является доминирующей религией, дискуссию во французском политикуме тоже сразу заметили. Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган из-за прошлогодних заявлений Макрона (о кризисе ислама) назвал французского президента «сумасшедшим», а сам законопроект — «ударом гильотины по демократии».

Радикализация с обеих сторон

Так сложилось исторически, в частности со времен колониального прошлого, что во Франции проживают миллионы мусульман. Но почему здесь настолько распространен именно радикальный исламизм? Частично его связывают с влиянием идей «Братьев-мусульман» — политической партии, которая усилила свои позиции во времена Арабской весны в ряде стран Ближнего Востока, а также распространила свою сеть и на Европу.

Кроме того у радикализации есть социальное основание — и на этом настаивают левые политики (которые, в том числе критикуют новый законопроект как исламофобский). Социальное неравенство, безработица и высокий уровень преступности не способствуют мирному сосуществованию мусульманского меньшинства с другими представителями французского общества.

«Если многие мусульмане во Франции плохо интегрированы в жизнь республики и если некоторые из них испытывают неоднозначное отношение к Франции, это результат ряда давних тенденций, которые привели к маргинализации французского мусульманского населения», — говорит Стивен Филипп Крамер, профессор Школы национальной безопасности Эйзенхауэра, США.

В то же время эксперт отмечает: толкование французского секуляризма само по себе не так уж и безобидно и содержит элемент враждебности.

«Laïcité — это не просто свобода верований. Это целый диапазон взглядов на то, как вы вообще относитесь к религии, прежде всего как превращаете ее в совершенно частное дело. Когда-то этот подход был разработан против католической церкви, и такая неприязнь к религии все еще сохраняется, хотя и направляется против единственной по-настоящему заметной сегодня религии во Франции — ислама», — замечает Крамер.

В июле французская Национальная консультативная комиссия по правам человека опубликовала свой ежегодный отчет по борьбе с расизмом, антисемитизмом и ксенофобией. Согласно ему, в 2020-м количество проявлений ненависти к мусульманскому меньшинству по сравнению с 2019-м выросло на 52%. Результаты опроса свидетельствуют, что 59% французов видят в исламе «угрозу идентичности Франции».

Также показательно высок процент неприятия мигрантов: 72% французов считают, что они приезжают во Францию лишь затем, чтобы воспользоваться выгодным соцпакетом.

Последний вопрос еще больше обострился на фоне кризиса в Афганистане, который неизбежно приведет к новой волне миграционных потоков, в том числе и во Францию. С большой вероятностью то, как президенту Макрону удастся его решить — вместе с регулировкой проблемы «исламского сепаратизма», скажется на его шансах на следующих президентских выборах. До них остается менее года.