«Это такая месть, желание доставить мне массу неприятных минут»

Российская правозащитница Зоя Светова в эфире Громадского рассказала свою версию причин обыска в её квартире. Напомним, 28 февраля сотрудники ФСБ на протяжении 10 часов проводили обыск в квартире Световой. Официальная причина – дело нефтяной компании ЮКОС Михаила Ходорковского и его же организации «Открытая Россия».

Вы понимаете связь, по которой Вас хотят привязать к этому делу и разобрались ли для себя с истинной причиной этих обысков?

Я не могу знать причину. Есть постановление об обыске и там были приведены не имеющие ко мне отношения причины. В протоколе написано, что у меня искали. В нем идет речь, что обыск проводился с целью изъятия документов, в том числе на электронных носителях информации, содержащих сведения о полученных от организации с названием Palmus Foundation^ Khodorkovsky Foundation и еще каких-то Foundation денежных средств, черновых записей, отчётов. Дело в том, что я никогда не видела этих организаций, которые здесь упомянуты. Никогда от них никаких денег не получала, поэтому мне совершенно непонятно, почему судья санкционировала обыск. Дело касается "Аппатита", это дело было закрыто в 2003-м году и было возобновлено около двух лет назад. А легализация средств ко мне не имеет никакого отношения, потому что в 1993-м году я еще по-моему и журналистикой не занималась.

Не может ли это быть просто предлогом?

Думаю, что следствие убивает двух зайцев. С одной стороны пытается найти документы, но заведомо знает, что здесь их не найдёт. Но мало ли, вдруг что-то в почте увидят. А с другой стороны я думаю, что это просто месть мне за мою правозащитную и журналистскую деятельность. В частности, за то, что я несколько лет посещала украинских политзаключённых в Лефортово и других тюрьмах. Не только их, конечно. Но человек кожей чувствует причину. Я долго размышляла и думаю, что это связано с моей правозащитной и журналистской деятельностью. Потому что, смею сказать, я одна из первых, кто начал заниматься политзаключёнными в России. И украинскими политзаключёнными в частности. Я очень много ими занималась, посещала и Надежду Савченко, и Олега Сенцова, Юрия Солошенко, Геннадия Афанасьева, Александра Кольченко и многих других. И мне кажется, что это такая месть, желание доставить мне массу неприятных минут. Может быть напугать до такой степени, чтобы я уехала из России. Могу сразу сказать, что я уезжать не собираюсь. И вообще создать такой климат, что можно к журналисту, правозащитнику прийти, проводить обыск 10 часов. Ничего при этом не найти. У меня списали всё, что было на компьютере, а это вся моя журналистская работа. Я считаю, что это нарушение свободы слова, посягательство на мою профессиональную деятельность.

Какими могут быть последствия изъятий этих документов? Может ли это чем-то угрожать третьим лицам, с которыми Вы работаете?

Это не может никому угрожать, потому что всё, что есть у меня в компьютере, это абсолютно открытая информация, это те интервью, которые я беру, статьи, которые пишу. Там ничто не может угрожать никаким третьим лицам. Я никогда ничего не скрывала, все мои статьи подписаны моим собственным именем. Поэтому нет никакой угрозы. Единственное, что я никогда не делаю, я не выдаю своих источников. Это угрожает только мне, это парализовало мою работу. 10-часовой обыск - это довольно тяжелое испытание, потому что ты 10 часов сидишь как-будто в тюрьме и не можешь выйти из своей собственной квартиры. Это довольно неприятно.

Были ли изъяты материалы касательно Сенцова, Савченко или других украинских политзаключённых?

У меня не было никаких материалов. У меня изъяли из компьютера мои тексты и рабочие файлы. И там, конечно, были интервью с Савченко, но они были опубликованы. Ничего нового в моём компьютере нет. Это просто акция мести, что мол мы можем такое устроить. Я не нарушала закон ни когда посещала заключённых, я посещала их в рамках мандата Общественной наблюдательной комиссии. Но у меня на обыске было 6 сотрудников ФСБ, хотя дело по "Аппатиту" ведёт Следственный комитет. Но на обыске главную скрипку играли оперуполномоченные ФСБ и среди них был человек, который прекрасно знал и о деле Юрия Солошенко. Они с вниманием листали доклад об украинских политзаключённых, который выпустила Мария Томак. Они, например, нашли доверенность, которую мне выдал Юрий Солошенко, на то, чтобы я получила в суде его мобильные телефоны. Мне очень стыдно, я до сих пор не удосужилась прийти в Мосгорсуд. Но ничего из этого не взяли. Вообще на обыске, кроме флешек, двух каких-то незначительных бумажек и старых компьютеров моих детей не взяли ничего.