Как мы хоронили рома

30 июня 2018 10:58

Расспросить жителей Серногоо погибшем соседа —непростая задача.

Игорь Бурдыга

Почему похороны Давида Поппа превратился в политический митинг ромов

Расспросить жителей Серногоо погибшем соседа —непростая задача. Не потому что о покойниках —только хорошее или ничего. Дело в том, что по-украинскиздесь никто не говорит. Из полутора тысяч жителей села процентов 90 —венгры. Другие называют себя цыганами.

«Nem tudom, весьма с трудом, меньше половины», —так смеются над венгроязычными на Закарпатье

«Nem tudom, не говорю по-русские», —говорит мне Гайна, мать Давида. Лишь на мгновение она отвлекается от всей суеты, которой не миновать, прощаясь с человеком, и сразу заливаетсяслезами.

***

В остальном —похороны как похороны.

Небольшая избушка Гайны на полторы комнаты покрыта снаружи венками чуть ли не до крыши. Три дня с Давидом прощаются едва ли не все ромы Закарпатья. На черных рубашках и платьях сверкают ожерелья уважаемыхженщин, белые колораткипасторов, золотые цепи баронов-биро, шелковые галстуки депутатов.

Двор семьи Давида Поппа, погибшего во Львове от смертельных ножевых ранений после нападения на таборромов.Серное, Закарпатская область, 28 июня 2018.Фото: Игорь Бурдыга / Громадское

ПохороныДавида Поппа, погибшего во Львове от смертельных ножевых ранений после нападения на табор ромов.Серное, Закарпатская область, 28 июня 2018.Фото: Игорь Бурдыга / Громадское

Дядя погибшего Андрей едва ли не единственный одет в белое —точнее, раньше оно было белым. Рубашка и брюки за несколько дней покрылись потом и пылью западных дорог, а лицо стало чернее большинство рубашек. Три дня назад он привез тело племянника в Серное.

— Я вам расскажу про малого. Это был Свет мой, вместо сына, потому что сына я уже похоронил. И они мне не разрешают, —кивает Андрей в сторону других родственников и соседей. —Говорят, я снова о политике распространяться буду. А какаяже это политика, если они парня нашего убили за то, что он цыган? Разве это не политика?

Дядя погибшего Андрей (в центре).ПохороныДавида Поппа, погибшего во Львове от смертельных ножевых ранений после нападения на табор ромов.Серное, Закарпатская область, 28 июня 2018.Фото: Игорь Бурдыга / Громадское

Пять дней назад 23-летнего Давида Поппа забили ножами до смерти несовершеннолетние из группировки «Трезвая и злая молодежь», которая придерживается праворадикальныхи нацистскихнастроения, во время нападения на ромский табор на окраине Львова.

— Почему у вас в Кийове говорят, что то из России его убили? Почему в России говорят, что то «Правый сектор»? То нелюди его убили или кто, я вас спрашиваю? Вот опять мои мне говорят: Андрей не говори такое! Цыгане шо думают, шо так и надо?! Ой, говорят, ты выпил мало! А у меня малый умер.

Несколько дней назад во Львове Андрей и Гайна столкнулись в полицейском участке с родителями нападавших. Те даже не извинились.

Пастор Иштван из Доброня достает из серебристой Nexia синий тент, усилитель и гитару. Тент натянут во дворе, микрофон и усилитель подключается к питанию где-то у соседей. Гитару будут передаватьпо кругу.

— Они пасторы будут проводить служения и говорит о боже, —переводит Андрей с венгерского—Бароны и депутаты будут говорить о мирском. Все не прочь дать интервью, но это уже после панихиды. А мне опять сказать не дают, говорят, пусть Миро о политике заводит.

Миро, то есть Мирослав Горват, —депутат Ужгородского горсовета, едва лине самый известный ромский политик на всю Украину, приедет ближе к трем часам. Без него закрытый гроб не выносят во двор.

Миро выступать последним. До негопасторы проповедовалиобщине наромском и читалиБиблию на венгерском. Горват говорит на трех языках примерно те же слова:

— Почему? Почему мы, ромы, должны так страдать и с таким страхом жить в Украине? Мы не собираемся отсюда уходить, это инаша страна, и мы любим эту страну! Зачем же вы так? Неужели будете продолжать? Неужели мы будем хоронить следующих? Нет, не хочет ся! Потому что мы мирный народ.

Депутат Ужгородского горсовета Мирослав Горват (в центре).ПохороныДавида Поппа, погибшего во Львове от смертельных ножевых ранений после нападения на табор ромов.Серное, Закарпатская область, 28 июня 2018.Фото: Игорь Бурдыга / Громадское

Двое лошадей тянут катафалк по улочкам Серногов сторону кладбища. За ними шествует черная процессия ромов. Шандор каждые пять минут затягивает новую песню и в конце все хором повторяют лишь одну. Его мне переводит пастор Йонас изМукачево:

Наш Бог на небесах

Он наш спаситель

Он очищает нас своей кровью

Он отдал за нас свою жизнь

Спасибо тебе, Иисус

Сквозь удушающую жару уже дважды прорывается короткийтропический ливень. Кто-то млеет. Венгерские жители Серногонаблюдают запроцессиейиз дворов.

— Братья и сестры, мы пришли на то место, откуда не возвращаются домой ногами живыми, —проповедует Йонас на кладбище. —Но я знаю, что написано в слове божьим, придет врем'я, Господь повелит архангелу Михаилу и он вострубит. И написано, что мертвые во Христе воскреснутпервыми. И это слово божие и время это скоро. Апостол Павел написал: что придут времена тяжкие, ибо люди будут самолюбивы, горды, а дети родителям непокорны. Те, кто это сделал, эти юноши —они были непослушнысвоим отцам и матерям.

— Наших ромов выгнали из Киева, потому что они хотели зарабатывать честным трудом, —кричит он гневно сверкая золотыми зубами. —Почему мы так живем в Украине?! Почему нам в этой стране не место, нет работы? Почему нас гнали из Киева, почему наших сожгли в Тернополе, почему нашего убили во Львове? Куда нам бежать дальше? Почему это допускает власть? Кто накажет ЭТИХ убийц? Или нам воздаватьзлом за зло? Нет! Пусть будет Бог им судья! А я вас прошу сейчас, ромалэ, давайте жить мирно между собой и между людьми!

Все так много говорят о божьемсуде, что, кажется, на украинскийсуд здесь никто надежд не возлагает.

Над могилой горой складывают венки. Пасторы, бароны и депутаты фотографируются возле захоронения и разъезжаются по ромскомуЗакарпатью.

— Малый жизнь любил, он так умел радоваться мелочам, —говорит Андрей, когда мы последними возвращаемся с кладбища. —Помню, как он прибежал, говорит: дядя, дядя, смотри, я на велосипед заработал. И зачем-то он от нас уехал.

Последние годы Давид жил с гражданской женой ИзбоейРац в соседнем селе. Вместе с ней и ее семьей уехал во Львов собирать мусор и металлолом. Черезтри дня на них напали.

В Серномна семью Рац обижены. Вроде бы из-за того, что львовская мэрия дала Избоеи ее раненому брату Раджу помощь влечении. Тогда как небогатой семье Давида пришлось везти тело из Львова и хоронить его за свой счет.

Ни Избоя, ни Радж на похороны не приехали. Раджа накануне выписали из львовской больницы, и теперь полицейские прячут его как важного свидетеля. Где сегодня Иза, в Серномне знают.

— Да мы бы их и на порог не пустили. Они погубили малого, —продолжает Андрей, —Все только о деньгах, о заработке. Поехали к гаджо (ром. - человек не ромской национальности) за деньгами, а с чем вернулись? И с чем еще от гаджо можно вернуться?

Мы заходим во двор. Здесь на Андрея вновь цыкают родственники. Чтобы не распространялся о политике.