Как театр помогает переселенцам?

На киевском фестивале Гогольфест открылась «Сцена переселенца». Это цикл спектаклей-историй о тех, кому пришлось покинуть свои дома и оставить привычный образ жизни. А начался цикл с документального проекта о Крыме режиссеров Натальи Ворожбит, Алексея Карачинского и Георга Жено. В день закрытия Театр переселенца показал премьеру — спектакль «Папа разберется». Это история переселенки из Алчевска, которая, несмотря на войну и потерянный дом, не оставляет мечту создать в Киеве кукольный театр.

О ней, о других беженцах из разных стран, а также о том, как театр делает то, чего не делают политики, куратор проекта «Театр переселенца» Георг Жено рассказал в интервью Ксении Турковой.

— В прошлом году лингвисты признали одним из главных слов года слово «беженцы». Оно и сейчас остается одним из самых главных и актуальных слов. Вы занимаетесь «Театром переселенца» в Украине уже почти год – по вашим ощущениям нет ли у аудитории усталости от этой темы?

— Нет, потому что, с кем бы ты ни говорил — у каждого человека есть своя история, которая связана с тем, что чей-либо родственник либо близкий страдает в данный момент от войны на Востоке. Тут скорее не вопрос в том, что мы устали это слушать или видеть. Суть в том, что Украине не хватает сил так долго справляться с двухмиллионным потоком переселенцев. Мы после спектакля устроили дискуссию, круглый стол и говорили о том, что ощущается общая усталость.

— Вот и я говорю об этом. Мы устали от войны и военных сводок. Мы воспринимаем это уже как рутину, к сожалению. Не так остро, как в самом начале. Люди устают и не так обращают внимание на проблему. Это чувствуется?

— Не на нашей сцене, потому что, когда ты делаешь театр, то это и есть момент обострения. Почему тут театр нужен? Потому что он будет заострять внимание на том, что игнорировать эту страшную проблему нельзя, ведь дальше будет еще хуже. Я думаю, что у Кремля нет цели отобрать земли, их цель — разрушить Украину изнутри. Понятно, что Украине не хватит сил долго выдерживать это человеческое горе. Мы должны думать, какие стратегии выработать, чтобы, находясь в этом постоянном стрессе, не разрушить самих себя. И как раз тут у театра может быть ключевая функция, театр выходит, может быть, на первые позиции. Те задачи, которые, по идее, должны решать политики (а очевидно, что они этот вопрос решать не могут), в нашем случае может решать культура. Театр и другие виды искусства могут давать ответы на вопросы, как мы можем со всем этим справиться.

— Театр в этом случае решает не только политическую задачу, но и такую, я бы сказала, врачебную. Он исцеляет людей, которые это пережили, поскольку актеры проговаривают травмы. Актеры, которые у вас играют, они по несколько раз проговаривают одни и те же истории?

— По-разному. Все зависит от того, насколько есть желание и потребность. Насколько человек себя чувствует хорошо. В проговаривании своей истории, часто травматичной, есть цель, чтобы человек прочувствовал, что он не один со своим горем. Что у него есть место, где он может этим поделиться. И это уже легче. В лучшем случае происходит процесс, в котором человек ощущает себя не жертвой тех событий в которых он был, а героем своей биографии. Для некоторых участников важно снова и снова проговорить и поделиться. Кому-то хватает и одного раза — и на этом все. Большинство же историй не находят свой путь на сцену. Мы с моим коллегой, военным психологом Алексеем Карачинским, понимаем, что есть вещи, которые должны остаться лишь в пространстве между нами, тут не должно быть публичности. Мы выпускаем только те истории, о которых чувствуем, что этот рассказ сможет укрепить личность. Что он в итоге поможет.

— А новые актеры к вам приходят?

— Да, мы с Натальей Ворожбит и Алексеем Карачинским в данный момент работаем над новым проектом «Возвращение Крыма». Мы хотели его выпустить раньше, но мы поняли, что Крым стал настолько сложной и болезненной темой — и исторически, и политически — что, скорее всего, весь сезон придется над этим работать. Да, к нам может в любой день обратиться каждый переселенец. У нас есть бесплатные консультации. И много людей, обратившихся к нам, нашли новые социальные контакты. Тут есть коллектив, который поддерживает друг друга. Возникают новые дружеские контакты. И даже любовь! Театр — это регенератор сил. Все меняется, и надо все время спрашивать: а что вообще людям сейчас нужно? Знаете, мне жаль тратить свои силы на то, чтобы ставить сейчас Шекспира или Достоевского. Гораздо интереснее использовать свои навыки для того чтобы поддержать людей, к которым приходит беда.

— Программа на Гогольфесте посвящена проблеме беженцев как мировой проблеме. Откуда еще приехали театры, коллективы?

— Мы тщательно отбирали театры. Есть такой момент… часто театральные фестивали организуют для того, чтобы показать шедевры. Тут была другая цель — нам было важно показать разнообразие. Мы собрали разных художников: из Украины, из Германии, из Сирии.

— То есть там есть и сирийские беженцы?

— Да, и из Палестины. Мы показываем наши работы на сцене переселенцев Гогольфеста, мы ездим на гастроли. Будет две новые премьеры в рамках этой программы. Но главная цель — это не показ, а общение между людьми, которым эта тема важна. Мы друг у друга учимся. Мы, как театралы, используем наши инструменты, чтобы помочь людям и себе. Этот обмен я чувствую, он очень богатый. Я думаю, что для моих молодых украинских коллег важно не где-то услышать, что в Европе есть «Театр переселенца», а видеть их здесь. Входить с ними в контакт. Чувствовать, что они не одни.

— А что общего у украинских переселенцев и у сирийских?

— Мы должны признать, что жестокость войны в Сирии больше, чем в Украине. Там используется химическое оружие. Но суть остается одна — смерть близких, покалеченные судьбы, потеря всего. Героиня одного нашего спектакля всю жизнь работала на заводе, и училась уже после пятидесяти на режиссера театра кукол в Луганской области, открыла там свой театр. Пришла война, бомбежки, ей пришлось все оставить. Она осталась одна. Человек в таком возрасте должен начинать жизнь заново. С этим же сталкиваются люди в Сирии, которые попали к нам в Германию. В Германию приехало более одного миллиона беженцев в прошлом году. С этим тяжело справиться. Чтобы другим людям помочь, нужно самому понимать, что ты можешь сделать, нужно задавать себе вопрос: а как я справлюсь с таким потоком людей? Ведь это все может вести к агрессии. Разные настроения у людей относительно беженцев.

— Как раз один из спектаклей посвящен тому, как в провинциальных городах относятся к переселенцам, насколько я понимаю.

— Совершенно верно, это театр из Полтавы. Почему мне был так важен спектакль именно оттуда? Потому что сложные отношения у местного населения с переселенцами. Слишком много стереотипов. Вот в чем еще задача театра — сломать эти стереотипы. Когда Наталья Ворожбит курировала театр во Львове, я видел, как дети из восточной Украины общаются с детьми из западной Украины. Многие думают, что это как люди с разных планет, но они нашли общий язык. Так вот, наша задача — продолжить ломать стереотипы. Делать бесконечные совместные проекты. Театр — это и есть сегодняшняя «политика», которая может спасти страну.
«Громадское на русском» 24 сентября 2016 года