Креветки-спасательницы. Как юный ветеран стал фермером, чтобы приобрести бионические протезы

Тяжелые ранения и многочисленные травмы боец Николай Тарасенко получил уже на третий день большой войны. После них — ампутация обеих ног. Николаю тогда едва исполнилось 19 лет. После длительной реабилитации ветеран, который недавно еще был ребенком, должен был решить: как и чем жить дальше?

Для шестого ребенка в семье, где отец умер, а мама тяжело болеет, это были особенно непростые вопросы. В госпитале он случайно наткнулся на видео о разведении гигантских речных креветок. Идея понравилась. Уже с сентября 2023-го Николай стал креветочным фермером. Он надеется, что креветки помогут ему заработать деньги на бионические протезы.

«Механические протезы выжимают мне пах — кажется, будто таз выламывается. Больно очень ими пользоваться. Я поэтому и хочу бионические: чтобы свободно ходить и свободнее жить», — объясняет Николай.

Чтобы познакомиться с парнем и увидеть его креветок, hromadske съездило в Житомирскую область.

Ранили… после боя

После школы Николай выучился на газоэлектросварщика, начал зарабатывать собственные деньги. Служащие райвоенкомата откровенно говорили: мол, хватит «гулять» — собирайся на срочную службу. Вместо этого Николай подписал контракт с житомирскими десантниками 95 бригады, на дворе был октябрь 2021 года.

Затем его отправили для отработки боевого слаживания в 80 бригаду во Львовскую область. То ли Николай немного притерся к войску, то ли новые командиры были человечнее предыдущих, но через месяц-другой служить стало легче.

Незадолго до полномасштабного вторжения парень оказался в Николаевской области. Оттуда в ночь на 24 февраля 2022 года они выступили под Новую Каховку. Пока добрались — россияне уже заняли город.

По словам Николая, их — «салаг» из 95 бригады — приобщили к минометным расчетам опытных военных из «восьмидесятки». Но бой был такой тяжелый, что после него от батальона осталось чуть больше сотни бойцов.

«Я из того боя вышел целый. Сестре по телефону сказал, что жив, что нас разворачивают на Николаев, ведь туда подходят россияне. 

Но до Николаева я не доехал. Под селом Шилова Балка нашу машину обстрелял российский вертолет. Прилетело мне прямо под ноги. А возле меня еще снаряд наш лежал — так он сдетонировал. 

Вот странно: рядом со мной ребята сидели, нас человек 20 в той машине было, — им ничего. Весь удар я на себя принял», — вспоминает Николай.

Взрывная волна бросила его на миномет — парень получил ушиб мозга, сломанную челюсть и нос, смещение костей черепа; задняя пластина броника травмировала ему позвоночник. А главное — взрывом разорвало ноги.

«Я семь дней вообще без сознания был. Не помню, как из николаевского в винницкий госпиталь перевозили, как ампутацию делали. Вообще первый месяц после ранения будто в тумане — мне постоянно морфин давали, потому что я кричал от боли. Когда уже немного оправился, смотрю: ребята рядом в палате без ног лежат. Пощупал себя — на голове гипс, аппарат для фиксации костей. И очень сильные боли в ногах — я не сразу и понял, что это уже фантомные боли», — вспоминает Николай.

Парень уверен, что ампутацию ему проводил кто-то не очень опытный: нервные волокна после операции сшили так, что Николай был просто обречен на невыносимые фантомные боли. Позже он ездил в Днепр, чтобы на очередной операции те волокна подрихтовать. Стало немного легче, но только немного.

Вика, сестра Николая, жалуется: «Эти фантомные боли ему тоже затрудняют пользование механическими протезами. 10-15 минут походит на них — и не выдерживает».

Одна команда

Вика и ее муж Михаил — теперь главные люди в жизни Николая. Маму съедает ревматизм — заботиться о Николае ей не под силу. Остальные сестры и брат живут кто в других городах и селах, а кто и за границей. Приехали к нему раз-другой — да и вернулись к своим личным хлопотам. «Им как-то все равно — где я буду, что я буду. Они сами собой, как-то не складывается у нас...» — говорит Николай.

А Вика еще с детства самая близкая: старше Николая на 9 лет, она за ним и малым ухаживала, и сейчас он на ее руках.

Это Вика приезжала к нему в госпитали и реабилитационные центры — купать, развлекать, помогать осваивать протезы. Это она взяла на себя восстановление его паспорта и военного билета, которые потерялись после ранения. Моталась между Житомиром и Львовом, собирая справки для протезирования, установления 1-й группы инвалидности и оформления положенных денежных выплат. Именно Вика выслушивала хамские замечания в учреждениях и часами караулила под кабинетами заветные подписи и печати. На руках заносила Николая в те кабинеты, когда чиновники требовали его непосредственного присутствия.

Пекли ей тогда человеческое равнодушие и жесткость. Никогда не забудет, как фотографировала Николая для военного билета. Его колесное кресло не проходило в двери фотостудии, поэтому Вика должна была нести брата на руках. Фотограф даже не пошевелился, чтобы помочь. Но потом отказался брать деньги за фотографии.

«Что мне были те 200 гривен?! Лучше бы он помог снять Николая с низкого стульчика», — с горечью вспоминает Вика.

Именно к Вике в дом попросился жить Николай, когда закончились его мытарства с госпиталями и реабилитацией. И рассказал сестре о новой мечте — выращивать креветок. Вика обрадовалась планам брата: не хотела, чтобы он мрачно прозябал в безделье и терял веру в себя.

Николай обратился на предприятие «Украинская креветка» и попросил научить, как создать ферму. Директор — сам бывший атошник — Алексей Слепнев приехал к Николаю в село и провел для него личный семинар. Как устроить домик для фермы; чем кормить креветок; как фильтровать для них воду и что делать, чтобы эти ракообразные не сжирали друг друга.

До ранения Николай имел рост 187 сантиметров — был высоким крепким парнем. Ампутация у него почти под пахом. Сидеть ему — и то неудобно. Это сейчас он ловко пересаживает себя в электрическое кресло колесное или на диван, наводит порядок на ферме, ездит рыбачить и даже самостоятельно это кресло может ремонтировать. А в то время, когда только зашла речь о ферме, он был еще совсем беспомощный.

Вика и Михаил имели с ним тогда много хлопот. И на работу же должны были ходить. А тут — еще и ферма! Позвать кого-то чужого, чтобы построили и оборудовали помещение фермы, Николай не мог — чем платить людям? Надежда была только на Вику и Михаила. Те впряглись. Смогли растянуть сутки так, чтобы хватило времени и на свою работу, и на дочь, и на маму, и на Николая с его фермой.

Срезали старые деревья в саду, выкорчевали пеньки. На расчищенной площадке Михаил возвел домик; обустроил бассейны (воду для них качает насос из колодца); сложил печку, чтобы нагревать домик и воду. Парень рассказывает о помощи шурина, а тот стыдливо выходит из комнаты и только улыбается, когда я называю его «заместителем директора по производству».

Маникюр и температурный режим

Но на самой ферме Михаил разговорился: «Вот видите, как дом изнутри утеплен — как термос. Я и профнастил для этого использовал, и фольгу, и вату. Внутри температура сутки может держаться. Креветкам для того, чтобы росли, надо 26 градусов тепла». 

Николай тем временем ловко маневрирует на своем кресле среди бассейнов. Замечает, что креветки нуждаются еще и в темноте, но специально для меня Вика с Михаилом сняли с бассейнов черную пленку — чтобы я увидела этих красавиц.

Личинки креветок (примерно две с половиной тысячи штук) осенью прошлого года привез Алексей Слепнев, ментор Николая. Они и на живых созданий тогда не были похожи. «Точки черненькие такие плавали в воде», — рассказывает Вика. С тех пор креветки успели изрядно вырасти. Сейчас их держат в двух бассейнах: до весны подрастут, наберут максимум веса — и тогда Николай сдаст их для реализации обществу «Украинская креветка». А пока вся семья ухаживает за креветками, как за маленькими детьми. И воду для них фильтруют, и специальным пылесосом вычищают бассейны, и меню питательное составляют.

«Мы их трижды в сутки кормим. Перекручиваем для них рыбу, зелень разную даем, личинки, червей. Они за них даже бьются. Было, что не удержали температуру, она до 16 градусов опустилась, то некоторые креветки затормозили в росте. Видите: вот в одном бассейне совсем мелкие, а вот здесь уже немалые», — показывает Николай.

Они не просто немалые — они роскошные. От яркого освещения пытаются спрятаться среди пластиковых ящиков, набросанных в бассейн.

Михаил разъясняет: «Ящики должны до 90% объема бассейна занимать — это такие "домики" для креветок, всем ракообразным нужны какие-то укрытия: они в них прячутся и тогда меньше едят друг друга».

Николаю мало, чтобы я просто посмотрела на креветок в воде. Он вылавливает нескольких сачком, кладет себе на ладони и немного разочаровывается, когда я отказываюсь сделать то же самое. Держит их на ладонях нежно, будто это бабочки, которые могут улететь. Затем осторожно опускает в воду.

«Мы ни одной из этих креветок не съели, они же еще растут», — уверяет парень.

Николай берет пылесос, чтобы показать, как именно надо чистить бассейн — втыкает его трубку в воду, и вдруг из ближайшего «домика» выползает огромная креветка со здоровенными угрожающими клешнями (раза в два больше самой владелицы!). «Ничего себе!» — с восторгом восклицаю я.

«Мы такие клешни щипцами отсекаем, чтобы они друг друга ими не драли, — объясняет Вика. — Так берем, сачком вылавливаем каждую и делаем "маникюр"». 

Сфотографировать, как делают «маникюр» креветке, которая мне так понравилась, не получилось: ловкое создание мгновенно спряталось среди ящиков.

«Эта партия креветок пробная, мы только учимся их выращивать. Вот весной получим новые личинки, тогда все будет "по-взрослому"», — отмечает Николай.

Он уже изрядно набил руку, хозяйничая на ферме. То, что в прошлом году казалось фантастикой, оказалось вполне реальным проектом.

Ветеран делится: «Мне очень помогли мои родные, некоторые частные предприниматели и ветеранские организации. Деньгами, оборудованием. Поверили в меня. Потому что это все — большие средства. А выплаты за ранения, за участие в боевых действиях приходится выгрызать, я до сих пор их не получил полностью».

Теперь в его планах — расширение фермы. Надо думать о воде для дополнительных бассейнов — старый колодец их не потянет. Парень хочет приобрести и более мощное оборудование. Сейчас еще не берется подсчитывать, сколько лет понадобится, чтобы с помощью креветок собрать деньги на бионические протезы, их обслуживание за рубежом, на свои поездки туда и сопровождение для них. Он все еще «на старте».

О деликатном

Село Николая довольно большое. Здесь достаточно молодежи, чтобы парень не чувствовал себя одиноким. Но с местными сверстниками он живет словно в разных мирах.

«Как вот я приехал из госпиталя, то вообще никто не общается со мной, кроме одного моего друга. Я на кресле еду по улице, так мало кто и здоровается. А мне и безразлично к ним всем — я общаюсь со своими ребятами, с которыми в госпитале познакомился. Имею друзей в соцсетях — парней и девушек. Мы с ними ни разу не виделись, но мне с ними интересно», — говорит Николай.

Мысленно подбираю слова, чтобы спросить его о деликатном. А он срабатывает на опережение и замечает, что главное для него сейчас — поднять ферму. Личная жизнь — «это такое». Вон многих его знакомых бросили жены, когда узнали об их ранениях! Он говорит резко и категорично, как только может говорить израненный душой 21-летний юноша. А я вспоминаю, как нежно Николай держал на ладони креветок, и думаю, что с такой нежностью он мог бы касаться девичьей руки. Где-то да и она есть — девушка, которая подаст ему руку.

Если вы хотите поддержать сбор Николая на бионические протезы, вот его реквизиты:

5168 7456 8641 1569 – «ПриватБанк»;

5375 4141 3220 7712 — monobank.