Крым. С вещами на выход. Жителей курортов знаменитого Южного берега массово выселяют из домов
По материалам «Новой газеты»
В 2017 году в интервью РИА Новости «спикер парламента» Крыма Владимир Константинов, рассуждая об инвестиционной привлекательности полуострова, отметил, что вести строительство в приморских районах нужно, исходя из принципа: на первой линии — набережные и отели, на второй — развлекательная зона, на третьей — жилье для элитной публики, на четвертой — для обслуживающего персонала. И вроде речь шла о новых, еще не освоенных участках побережья. Однако сегодня этот принцип активно воплощается в жизнь новыми хозяевами старых крымских санаториев и детских лагерей. В 2014 году после аннексии Крыма «власти» гарантировали, что все права собственности, которые были при Украине, сохранятся. «Новая газета» публикует истории трех человек, поверивших этим гарантиям. Но спустя шесть лет они рискуют остаться без своих домов.
Расприватизация по-крымски
Александр Козлов живет в Ялте с начала 70-х.
— Мне было 11, мать умерла, отец женился, и мы поехали на родину мачехи, — рассказывает он. — Отец устроился кочегаром в санаторий «Черноморье», ему дали две комнаты в общежитии над гаражами. Из них я ушел в армию, потом вернулся, женился. В 85-м у нас родился сын, через три года — второй.
— Это было общежитие без удобств, — продолжает его супруга Елена. — Туалет на улице, вода во дворе.
В 1997 году Елена, работавшая в то время в прачечной санатория, обратилась к начальству с вопросом о выделении жилья.
— Пришла и сказала: двое детей у нас, хотим квартиру, — вспоминает она. — А начальник: «Укрепляйтесь здесь [в общежитии], другого жилья нет».
Козловы «укрепились»: сделали ремонт, провели отдельно городскую воду, газ, электричество, превратив неуютное общежитие в современную квартиру. В 2001 году межведомственная комиссия признала ее жилой, и власти Ялты дали добро на приватизацию.
Однако спустя 8 лет администрация санатория «Черноморье», который в те годы принадлежал Службе безопасности Украины, подала в суд иск о признании приватизации незаконной. Крымские суды встали на сторону Козловых. В решении сказано, что администрация санатория сама просила власти Ялты признать квартиру жилым помещением. И в документах на землю и имущество прямо указано: «Черноморью» принадлежит здание гаража, за исключением квартиры на втором этаже.
Но высшие инстанции в Киеве посчитали, что санаторий СБУ приравнивается к воинской части, а приватизация военных объектов в Украине запрещена. Так в 2011 году Козловы лишились прав на свою квартиру. Выселять их СБУ не спешила: законодательство Украины не позволяло выгнать людей из единственного жилья.
При России ФСБ, которой «власти» Крыма передали санаторий в 2016 году, зафиксировала в кадастровой книге квартиру Козловых как группу нежилых помещений.
И теперь препятствий для выселения нет.
Семья обратилась в суд с иском о признании права собственности за давностью приобретения: по закону, если кто-то открыто владеет имуществом более 15 лет, он имеет на него право. Но Козловы проиграли. В мае 2019 года семья получила предписание о добровольном выселении из квартиры. Выполнить его Козловы не могут.
— Муж — пенсионер, ликвидатор Чернобыльской аварии, я на пенсии, — сетует Елена. — У детей жилья нет. Если бы какую-то крышу предложили, мы бы с удовольствием ушли.
Жилье в Ялте стоит дорого: средняя цена квадратного метра на январь 2020 года составляла 113 тысяч рублей ($1,5тыс.). Аренда в несезон — 12–15 тысяч рублей ($163-$203) за времянку, квартиры — от 20 тысяч ($273). Летом цены вырастают в 3–4 раза.
Суды морально истощили Козловых. «Надоело это, — плачет Елена. — Если бы выгнали в 2001 году, мы бы заработали на квартиру, молодые были, а сейчас…»
На запрос «Новой газеты» о судьбе семьи администрация санатория «Черноморье» не ответила.
Шиферный вор
Дом, где родился ялтинец Андрей Комаров, был построен в 1919 году. Квартиру в нем дали бабушке Андрея, работавшей в санатории «Санкт-Петербург», который еще в советские времена был основан на месте имения графа Устинова в поселке Восход близ Никитского ботанического сада.
В 2006 году руководство санатория разрешило Комаровым приватизировать жилье, и в тот же год правительство Санкт-Петербурга, которому подчинялся санаторий до аннексии полуострова, выставило его на торги. В 2014-м санаторий был вновь перепродан. Новым владельцем стала корпорация «ВСМПО-Ависма».
С этого момента у нескольких семей, живущих на границе здравницы, начались проблемы.
— При Украине мы приватизировали квартиры, а придомовую территорию оформить не успели, — поясняет Андрей Комаров. — И теперь санаторий считает землю вокруг своей. В 2015 году рабочие снесли ограду нашего дома, перенесли забор и поставили КПП.
«Теперь домой мы заезжаем по пропускам».
На придомовой территории Андрей выращивал пальмы для ландшафтного дизайна. Их рабочие аккуратно выкопали и увезли в неизвестном направлении. «Ущерб — 200 тысяч рублей ($2700), — сетует Комаров. — Я написал заявление в полицию о краже посадочного материала, но дело так и не возбудили».
Сосед Комаровых, живущий во второй половине дома, три года судился с владельцами санатория за землю, но, в конце концов, сдался: его половину выкупили. Комаровым тоже предлагали 9 млн рублей ($260 тыс.), они отказались, и тогда их начали выживать.
— Положили у дома бетонные плиты, чтобы нельзя было на машине подъехать, — рассказывает Андрей. — Потом за стеной комнаты, где спят дети, в выкупленной у соседа квартире включали ночами турецкую музыку на полную. Прекратили только после вызова полиции.
А в ноябре прошлого года у Комаровых сняли крышу.
«Разобрали конек между нашей квартирой и квартирой соседа, которую выкупил санаторий, и бросили. Первый же дождь нас залил», — вспоминает Комаров.
Андрей с сыном залатали кровлю подручным материалом. Но стоило им отлучиться, ее снова сняли. Так повторялось трижды, и каждый раз Комаровым приходилось вызывать полицию.
Владельцы санатория с Комаровыми не общаются. Андрей направлял письмо в «ВСМПО-Ависма», ему перезвонил человек, представившийся юристом, и предложил встретиться в Москве. Андрей готов был ехать в столицу, но больше на связь с ним никто не вышел.
— Я говорил с руководством, мне сказали: «Все равно вы здесь не будете жить», — говорит Комаров. Он не оставляет надежду оформить землю под своим домом. Очередной пакет документов, поданный в ноябре 2019 года, завис на рассмотрении в администрации Ялты.
Связаться с руководством санатория «Новой газете» не удалось: собеседник, ответивший на звонок по одному из указанных в интернете номеров, отказался назвать свое имя и электронный адрес для отправки запроса. Созвониться с ним повторно не удалось.
Аварийный «Артек»
В поселке Гурзуф готовятся к переселению 446 человек. В январе 2020 года Министерство просвещения РФ признало их дома аварийными.
— На самом деле, дома в прекрасном состоянии, — говорит жительница поселка Ольга Канаки, попавшая под переселение. — Просто нас выгоняют с территории лагеря «Артек».
Как эти люди попали в детский лагерь? Все просто: их дома были построены до того, как «Артек» появился
— В 20-е годы под отдых детей отвели дачи и имения царской элиты в поселке Гурзуф, — рассказывает местная жительница Наталья Левина. — Потом «Артек» рос и расширялся, поглощая, в том числе, и жилые дома. Четкого разделения — где лагерь, а где поселок — не было, поскольку ни при СССР, ни при Украине границы земельного участка «Артека» так и не были определены. На кадастровой карте Украины участок «Артека» отсутствует.
Впервые лагерь занесли в кадастровую книгу уже после аннексии, после того, как «премьер» Крыма Сергей Аксенов передал 218 гектар прибрежной полосы в федеральную собственность — вместе с живущими на ее территории людьми. Гурзуфцам сразу объявили: по правилам антитеррора жить рядом с детьми им больше нельзя. И обрадовали, что построят для них новый жилой дом на 500 квартир, правда, в ходе проектирования их число уменьшилось до 226.
Все пять лет, пока планировали и строили дом, людям обещали, что переселять их будут по специальной правительственной программе, утвержденной «на самом верху». Но в итоге поступили проще: признали 21 дом на территории лагеря аварийным и подлежащим немедленному сносу.
Тем, кто откажется покинуть свои дома до 1 июня 2020 года, директор «Артека» Константин Федоренко обещает отрезать все коммуникации и перекрыть подъездные пути, а если понадобится — прибегнуть к помощи силовиков.
— Квартиры дают по строгой социальной норме: 14 кв. м на человека, — сетует Любовь Подъяблонская, которая судится с «Артеком» в Европейском суде по правам человека за право приватизировать свое жилье. — Но дело в том, что мы живем в квартире, которую нам давали, исходя из нормы 19 кв. м на человека. Получается, во-первых, нас принудительно превратили в нуждающихся в социальном жилье, а во-вторых, ухудшили нам условия: нас было трое, стало четверо. А площадь при переселении не изменилась.
В 2017 году Любовь Подъяблонская заказывала экспертизу своего дома в связи с перепланировкой квартиры: износ его составлял не более 14%. «Как же так вышло, что сейчас износ всех 20 домов стопроцентный?» — возмущается она.
Ирина Алакозова тоже не хочет переезжать в трехкомнатную квартиру, куда ее переселяют вместе с несовершеннолетней дочерью и двумя взрослыми сыновьями. Раньше семья проживала в доме бывшего мужа Ирины.
— Этот дом строил мой дед, — рассказывает Сергей Иващенко-Алакозов. — Он приехал в Гурзуф в 50-х строить «Артек», но жилья для него не нашлось, только участок на заброшенной территории.
«Днем он работал в лагере, а ночью таскал камни с пляжа и строил дом для семьи».
Сергей и Ирина жили на территории, которую до 2015 года считали в Гурзуфе поселковой. Но после передачи федералам прямо у дома начали возводить новый артековский лагерь «Солнечный».
— Все завидовали нам: живете в раю, — рассказывает Ирина. — Пятьдесят метров до моря, вокруг зелень, лес. А сейчас пыль, грязь и стройка. Мы готовы съехать, если нам предложат равноценное жилье, а не одну квартиру на всех. Почему я должна жить с двумя взрослыми сыновьями? По всем нормам у нас три семьи.
И таких семей, которые не хотят переезжать «с земли» в многоэтажную «общагу» — так в поселке называют новый дом для переселенцев из «Артека» — в Гурзуфе около десятка. Но их судьба уже решена: 26 марта ялтинский горсовет утвердил квартирографию нового дома.
Ни Любовь Подъяблонская, ни Наталья Левина, мать которой попала под переселение, ни семья Алакозовых до момента подписания его не видели. Они уверяют: их никуда не приглашали, ничего подписывать не давали, а номера своих квартир они узнали от журналистов.
— Распределением жилья занимался созданный «Артеком» общественный совет, — говорит Ольга Канаки. — Что это за орган и какие у него полномочия, до конца неясно. Руководство «Артека» всю ответственность за переселение с себя сняло.
Председатель совета по переселению Юрий Волокитин утверждает, что с квартирографией незнакомы были лишь те, кто не желает переселяться. Все остальные имели возможность выбрать квартиры. Приоритет отдавался ветеранам и сотрудникам «Артека», те, кто в лагере не работает, смотрели жилье после них.
В Гурзуфе уже были примеры судебных разбирательств с «Артеком» за придомовую территорию. Елена Озимкова еще до аннексии приватизировала свою квартиру в многоквартирном доме на ул. Ленинградской, но земля под домом так и осталась за «Артеком». Теперь руководство лагеря распорядилось снести все постройки на придомовой территории, даже зарегистрированные в БТИ. На их месте возвели трехметровый забор.
Депутат горсовета Ялты Алексей Яковенко уверяет, что никаких проблем с правом собственности у переселенцев не будет. В ближайшее время людей по утвержденному списку пригласят в администрацию для заключения договора социального найма, после чего они смогут воспользоваться правом бесплатной приватизации жилья, пояснил он.
«Артек» на запрос «Новой газеты» о порядке приватизации квартир и принадлежности дома не ответил.
Екатерина Резникова, специально для «Новой»