ЛГБТ-активисты о правах человека на пост-советском пространстве

Дискусссия ЛГБТ-активистов из Грузии, Украины, России, Молдовы о правах человека на пост-советском пространстве. Модератор – журналист Максим Эристави, ведущий и сооснователь Hromadske.International

Максим Эристави:

На самом деле, это уникальный момент, когда мы можем собрать в одной студии в Киеве ЛГБТ-активистов со всей Восточной Европы. Лично я не мог даже подумать, что увижу это через 2 года в Киеве. Я вас приветствую, и давайте начнем с большой темы. Не хочется абсолютно во всем винить Россию. Потому что исторические бекграунды в Армении, в Грузии, на Кавказе, в Восточной Европе очень разные, и причины гомофобии в этих странах очень разные. Но существует тренд, который начался с середины двухтысячных, благодаря государственной поддержке политики гомофобии России. Ситуация во всем регионе значительно ухудшилась, и продолжает, к сожалению, ухудшаться 10 лет спустя. В то же время, Светлана, в России мы видим очень странный тренд. Мы видим, как людей связанных с активистами по гражданским правам, загнали в полный угол, но двигаться дальше уже некуда. Я говорил с тобой год назад, и ты сказала, что ситуация начала даже улучшаться после этой безвыходности. Это продолжается?

Светлана Захарова:

Сложно ответить так прямо. С одной стороны, людей действительно загнали в угол. Им действительно просто некуда идти. Им приходится бороться за свои права. Но, с другой стороны, государство ведет гомофобную политику. Т.е. нельзя отрицать того, что у нас принимаются все новые и новые законы, которые просто мешают работать. Все новые и новые законы, которые просто вызывают растущий уровень гомофобии и с этим приходится считаться, и с этим приходится жить.

Максим Эристави:

У Леонида Рагозина была очень интересная статья о России, где он рассказывал, что например, два ЛГБТ-активиста, единственные, которые сидят в российских тюрьмах на данный момент, сидят по Болотному делу, а не из-за их активности. И он проводит параллели, и строит линию аргументов, что на самом деле государству безразличны ЛГБТ-движения. Они просто используют ЛГБТ-движения и гомофобную политику для того, чтобы отвлечь внимание Запада от проблемы массовых репрессий против людей, которые были вовлечены в Болотные протесты.

Светлана Захарова, Россия:

Я бы и согласилась и не согласилась. Действительно, за гомосексуальность в России не сажают, но люди напуганы. Т.е. людей штрафуют, активистов штрафуют, организации закрываются, средства массовой информации штрафуют. Средства массовой информации, которые, даже может быть и хотели бы освещать эту тему, уже боятся об этом писать. Здесь просто немного другая политика запугивания. Если, скажем так, было оштрафовано около 10 человек на большие суммы, допустим 300 тысяч, то все остальные начинают бояться. Т.е. я бы не сказала, что власти только отвлекают внимание, и им нет никакого дела ЛГБТ-организаций, ЛГБТ-активистов. Тем более, как мне кажется, активисты сейчас тесно сблизились с гражданским обществом и с правозащитным движением.

Максим Эристави:

Анна, сейчас Грузия в рейтингах – самый большой прогресс, что касается прав ЛГБТ. Частично из-за реформ, связанных с гражданским сектором. Но, также из-за того, что Грузия одной из первых на пост-советском пространстве прошла через гражданскую революцию. Но после того, как Грузия получила свободный визовый режим с ЕС, на прошлой неделе мы услышали заявление от правительства о поддержке референдума, который может привести к запрету в стране на однополые браки. Тебе не кажется, что весь процесс евроинтеграции в данной случае - просто политический пиар, используемый политиками, для того, чтобы выторговать себе какие-то вещи - без того, что они переживают об этом, или хотят сильно что-либо изменить?

Анна Илуридзе, Грузия:

Да, это был отчасти какой-то перформанс, что Грузия делала для Европы, чтобы оказаться в этом экономическом и социальном округе, который сейчас называется Европа. Но это очень интересно как идея – Европа, как это транспортируется в Грузию. Как Ажиновская однажды сказала: «Он любит Грузию, но только без грузин». Вот и у нас такое же поведение и любят Европу без ЛГБТ, но это же невозможно. Это Европа. И это идея Европы, которая важней всего, важнее экономического и социального статуса региона. Но вот что касается запрета на однополые браки это не так. Сейчас в Грузии девушка и девушка не могут законно оформлять брак, но это касается того, что у нас будет дефиниция в Конституции, что брак - это только мужчина и женщина. Я думаю, что это просто инструмент для предвыборных игр.

Максим Эристави:

Изо всех наших стран, в Украине в последние несколько лет ситуация ухудшается. И нам очень тяжело видеть статистику в регионе по поводу, насколько высоки преступления на почве гомофобии и трансфобии только потому, что люди даже боятся об этом признаваться. Что касается стран поменьше, то там ситуация еще хуже потому, что если ты открытый гей или ты открыто принадлежишь ЛГБТ-сообществу - иногда люди боятся об этом сказать и даже участвовать в активизме только из-за переживаний, связанных с собственной безопасностью. В Молдове происходит очень интересный момент. В стране народное восстание против олигархов и за экономические свободы, но нет сообщения по поводу гражданских свобод. На самом деле, больше всего переживаешь за это потому, что если революция случится и она будет только экономическая - без людей, получающих равные экономические права, то какой смысл в этой революции?!

Артем Завадовский, Молдова:

Это действительно так. Даже те проевропейские партии, которые приходили к власти в 2009 году, после так называемой «твиттерной» революции, и которые в конечном итоге подорвали все доверие к себе из-за скандалов, связанных с коррупцией и олигархическим правлением, все равно приходили к власти не с лозунгами о правах человека. Сейчас у нас есть протестные движения, которые уже сливаются из-за каких то амбиций лидеров - того же движения, которое называется «Достоинство и Правда». Они приходили под флагами роспуска Парламента, досрочных выборов, роспуска правительства и опять же, их повестка дня не включала права человека. На тех протестах, на которых я был, со сцены неслись даже какие-то сексиские и мизогенические вещи просто.

Максим Эристави:

На самом деле, мы, как ЛГБТ-организации, можем взять часть вины на себя. Как это было в случае с Украиной, когда активисты решили не быть визуально активными на Майдане. Хотя очень много представителей квир-сообщества участвовали в революции и помогали, но они решили, что это проевропейская революция, и больше прав появятся сами собой, пакетом с евроинтеграцией. Но этого не случилось. Как мы видим, из-за того, что опять же, люди не присутствовали там визуально. У неправительственных организаций, которые действуют в Восточной Европе, одна из самых больших проблем –отсутствие связей с общественностью. В Украине это одна из главных проблем потому, что организации, которые финансируются на гранты, с международной поддержкой, очень часто не могут создать этот мост к квир-сообществу, которым как раз эта помощь и нужна.

Владимир Науменко, Украина:

Да я согласен, большой разрыв между организациями и ЛГБТ-активистами. Но сейчас этот разрыв начал сокращаться, сейчас очень сильно поменялась повестка дня у большинства организаций и одним из основных приоритетов стоит именно работа с сообществом.

Максим Эристави:

Многие говорят, что Украина может стать примером в такой большей эволюции гражданских прав в регионе. Но это сомнительно. С одной стороны, насилие драматически выросло за последние годы. С другой стороны, принимаются какие-то законы. Мы не можем понять, будет ли это Россия, Украина, Грузия или Молдова. Где по твоему мнению, это может начаться как хороший пример?

Владимир Науменко, Украина:

Я не знаю. Конечно, мне бы хотелось верить, что это будет в Украине, и мы прикладываем к этому все свои усилия. Тут есть один момент, о том, что в общем-то, ни одному из правительств наших стран, в данный момент, не выгодно сильное гражданское общество. И они используют инструмент каких-то непрямых репрессий против ЛГБТ-огранизаций как инструмент демонстрации - мы вроде бы демократическая страна, но все, что не нравится правительству, не должно существовать.

Артем Завадовский:

Например, даже отказ расследовать нападения прямые на гражданских активистов, на ЛГБТ-активистов, на офисы.

Владимир Науменко:

Т.е. с одной стороны, наши страны взяли на себя обязательства поддерживать гражданское общество, демократию и демократические ценности. С другой стороны, они ведут такую двойную игру - показывать другим инициативам, что вы тоже можете оказаться на месте ЛГБТ-инициатив.

Максим Эристави:

Мы говорили об ЛГБТ и гражданских правах. И возможна ли революция гражданского равенства в Восточной Европе, или мы будем продолжать бороться за это следующие 20-30 лет.