Майдан: все виновны, все свободны? Эфир телеканала «Дождь»
Мария Макеева и Константин Эггерт (телеканал Дождь) посмотрели проект «Амнистия» и обсудили его с авторами — Ангелиной Карякиной и Анастасией Станко.
Правильно ли мы понимаем, что «Закон об амнистии» освобождает всех участников тех событий? Возможен ли суд над участниками гибели Дидыча?
Ангелина Карякина: Действительно, закон очень сложный. Там есть перечень статей, согласно которым, людей освобождают от отвественности за преступления. Закон прописан так, что эти дела могут быть закрыты по факту и не расследованы. Дело о гибели Сергея Дидыча действительно очень сложное. Оно оказалось в суде по многим причинам, в первую очередь потому, что жена Дидыча очень хотела найти ответы на вопросы , при каких обстоятельствах погиб ее муж. Он погиб в присутствии сотрудников «Беркута», его в это время пытались задержать. Мы озадачились вопросом, что и как повлияло на эту гибель.
Анастасия Станко: Очень важно из этого «Закона об амнистии», что непонятно на самом деле, кто является участником акции протеста. Мы помним, что был и Антимайдан, который сначала был мирным, и люди поддерживали режим Януковича, протестовали против Майдана. А потом они взялись за оружие и не только били, но и убивали. Мы знаем известный случай с журналистом Веремием, это дело уже расследовано и его застрелили титушки с Антимайдана. То есть титушки тоже являются участниками протеста.
Они амнистированы?
Анастасия Станко: Эти дела в суде, и некоторые из них могут воспользоваться «Законом об амнистии». Суды должны будут их освободить, если они подадут заявления, что являлись участниками акции протеста.
«Закон об амнистии» противоречив, так говорит его инициатор. Может его переделать, отменить? Как вы сами считаете, нужно ли с ним что-то делать?
Ангелина Карякина: Это действительно противоречивый вопрос. Маленькая история этого закона: его принимали трижды или четырежды в разных редакциях. Первый раз его принимали 19 декабря 2013 года, то есть буквально через три недели после жестокого разгона Евромайдана. Идея была в том, чтобы освободить от ответственности всех, уравнять участников в содеянных преступлениях, сохранить «статус кво», освободить силовиков, которые очень жестоко разгоняли студентов и участников, которые были в чем-то виновны. Дух этого закона в том, чтобы уравнять всех. Тогда мы очень часто слышали от власти, что виноваты все. Этим фильмом мы поставили вопрос, что делать с этим законом, потому, что он тянет за собой огромную проблематику в том, числе и вопросы, что нам делать на Донбассе. От Украины в «Минском процессе» требуют принятия зеркального закона для участников событий на Донбассе.
Анастасия Станко: Идея закона «Все виновны, все свободны» отразилась потому, что люди, которые участвовали в Автомайдане, ездили в Межигорье, тогдашнюю резиденцию Януковича, их лишали прав в судах. Следователи прокуратуры писали им фейковые дела. Потом оказалось, что против этого судьи, следователя или прокурора, который занимался фейковыми делами, нельзя возбудить дело, потому что все амнистированы. Но многие люди не были виновны во время Майдана, и сейчас можно было бы возбудить дела, против тех, кто их судил. Но если есть закон, то судить нельзя.
Это не единственный телепроект и вы готовите целую серию фильмов о последствиях тех событий. Много ли таких неочевидных последствий?
Ангелина Карякина: Мы начали цикл с самых резонансных по количеству жертв событий 20 февраля. Фильм назывался «Перелом» и говорил о сложных для нас в Украине событиях. Мы нашли человека, который утверждает, что он утром 20 февраля стрелял в силовков и якобы это привело к тому, что они стали отступать с Майдана.
Мы ходим на суды, сталкиваемся с множеством историй и сама работа заводит в такие углы, которые выливаются в фильмы. Первый, второй фильм ставят вопросы, которые влияют на будущее этой страны. Поэтому эти фильмы и появляются.
Анастасия Станко: Как перевести себя через Майдан? Мы постоянно общаемся с нашими героями и понимаем, что прошло два года, а мы живем с этой травмой дальше. На самом деле, эта история не рассказана людьми, они все живут ей и их не спрашивают об этом. Возможно, все было не так однозначно в этой истории? Но и это надо понять, рассказать, почему случилось именно так и что будет дальше. Эта история тянется в судах, новыми политиками, которые появляются, в истории с Донбассом и Крымом и она не заканчивается. Мы понимаем, что плохие истории не заканчиваются потому, что они не рассказаны.