Мины есть на огородах и дорогах, по которым дети идут в школу — глава миссии ОБСЕ на Донбассе

11 июля 2018 12:30

Объявленное освобожденным Золотое—4 и так контролировалось Украиной, однако, несмотря на перемирие, и боевики, и украинские военные продолжают минировать территорию в зоне конфликта.

Первый заместитель председателя специальной мониторинговой миссии ОБСЕ Александр Хугво время интервью Громадскому.Харьков, 8 июля 2018. Фото: Сергей Дунда/ Громадское

Наталья Гуменюк

Объявленное освобожденным Золотое-4 и так контролировалось Украиной, однако, несмотря на перемирие, и боевики, и украинские военные продолжают минировать территорию в зоне конфликта. Об этом рассказал Громадскому первый заместитель главы специальной мониторинговой миссии ОБСЕ Александр Хуг.

В то же время стороны все-таки придерживаются «хлебного перемирия», которое началось 1 июля, что означает — при наличии политической воли прекратить обстрелы возможно. О самых большихпроблемахнаселения в зоне боевых действий, возможностивозобновления работы Объединенного центрапо контролю и координации наблюдения за соблюдением прекращения огня, а также об отсутствии доступа СММ ОБСЕ к 408-километровомуучастка российско-украинской границы —в интервью Александра Хуга Громадскому.

С 1 июля началось так называемое «хлебное перемирие». В эти же дни люди вспоминают, как четыре года назад освободили Славянск и Краматорск. Чего вы ожидаете этим летом на Донбассе?

В течение года мы видим то же, что и в прошлом, и в позапрошлом. Да, цифры (погибших или обстрелов) могут различаться, но причины те же.

Главное —это присутствие военной техники. Сегодня мы видим, что стороны держат тяжелое вооружение, танки, минометы, артиллерию, в том числе ракетные комплексы, на территории, где согласно Минскимдоговоренностям их быть не должно.

Мы видим, что на большой территории стороны расположены слишком близко к линии соприкосновения. На самом деле, это касается всей территории. Как в прошлом году, так и сейчас. Более того, стороны продолжают минирование.

Пока не будут решены эти проблемы —собственно, они и приносят страдания, разрушения, ранения и смерти, которые мы регистрируем на линии соприкосновения, —могут меняться разве что цифры, но коренным образом — ничего.

То, что происходит сегодня с «хлебным перемирием», о котором вы говорите, —это лечение симптомов. Однако первые несколько дней свидетельствуют, что приказы о соблюдении перемирия выполняются. Это означает, что стороны контролируют ситуацию, и способны положить конец не только обстрелам, но и первопричине насилия, котороепривелок нестабильности.

Изменилась ли в последние годы ситуация с доступом специальной наблюдательной миссии ОБСЕ кроссийско-украинской границе?

Мандат, выданный нам 57-ю государствами-участниками ОБСЕ, обязывает действовать на всей территории Украины, в частности на неподконтрольной территории, вдоль всего408-километрового участка незащищеннойграницы между Украиной и Россией.

Мы регулярно отправляем патрули на границу, но проблема в том, что мы вынуждены пройти через несколько блокпостов, прежде чем доберемся туда. И в тот момент, когда мы приближаемся к границе, вооруженные люди уже знают, что мы скоро придем.

Итак, все, что может увидеть ОБСЕ, —контролируется.

Мы не можем постоянно находиться рядом с границей, в таких городах, как Амвросиевка или Новоазовск, и должны достаточно быстро возвращаться на базу в Луганск, Донецк и другие города. А время, которое мы можем провести на границе, довольно ограничено.

В этом году вооруженные люди систематически отказывались давать нашему патрулю разрешение на длительное пребывание на пунктах пропуска. Также наши коллеги просят оставаться на расстоянии, с которогонезависимый, полный и эффективный мониторинг невозможен.

Короткий срок —это часы или дни?

Наблюдатели могут находиться на контрольно-пропускных пунктах в течение нескольких часов. Если позволят. Но, конечно, из-за расстояния, которое они должны преодолеть, из-за того, что об их приезде знают заранее, все, что видят наши наблюдатели, вероятно контролируется, и не может называться эффективным и независимым мониторингом.

Первый заместитель председателя специальной мониторинговой миссии ОБСЕ Александр Хуг(справа) во время инспектирования ситуациина востоке Украины,Крутая Балка, Донецкая область.9 августа 2017. Фото: OSCE / Evgeniy Maloletka

Так от чего это зависит? Предоставление доступа миссии —это исключительно политическая воля?

Эти вооруженные люди на пунктах пропуска делают то, что им говорят. А приказы кто-то должен отдавать. Для этого нужно желание. И, опять же, нам понятно, почему нет доступа. Это делается, чтобы мы не видели, что происходит на местах на самом деле.

Ваша миссия до сих пор могутнаходиться в Донецке и Луганске. Информация об этих городах очень ценная, ее не хватает, поскольку украинские журналисты не имеют туда доступа, а коммуникации становится все меньше. Есть ли у людейденьги, доступ к медицине? Что мы должны знать о ситуации в Луганске и Донецке?

Больше всего беспокоит украинцев с обеих сторон линии соприкосновения, как на подконтрольной, так и неподконтрольной территории, безопасность. Они живут под ежедневными обстрелами, вблизи заминированных полей, вокруг —боеприпасы. На них можно наткнуться, скажем, по дороге из дома на работу. Мины есть на огородах, случаются на дороге, по которой дети идут в школу. Дети могут их подобрать. И это —угроза жизни. Это то, что больше всего беспокоит людей.

Также есть проблемы со свободой передвижения, с доступомв магазины. Даже на подконтрольных правительству территориях, особенно вблизи линии соприкосновения, преградой может быть последний блокпост. Есть места, откуда нельзя выйти пешком, уехать на автомобиле, а значит туда не могут привезти товары.

Из-за непрерывныхбоевразрушена инфраструктура, а людям нужен свет, вода, газ. Нередко в этих местах просто нет электричества, постоянные перебои. Поэтому последствия—широкомасштабные.

Если в некоторых селах нет света, это значит, что не работают холодильники, нельзя слушать музыку, зарядить мобильный телефон, а это само по себе —дополнительные проблемы.

Но разница в том, что информация о жизни людей на неподконтрольных территориях почти недоступна.

Думаю, мы все должны понять: несмотря на то, что эти цифры (ранений, обстрелов) не изменяются, реальность для местных жителей меняется. Они в течение четырех лет боролись, чтобы выжить, чтобы оставаться там, где они сейчас живут.

В течение последних шести месяцев не работает СЦКК —Совместный центр координации и контроля, где вместе работали украинские и российские офицеры. Как это влияет на ситуацию? Есть ли повод говорить о восстановлении миссии?

Важно придерживаться фактов. В сентябре 2014 года Украина и Россия заключили двустороннее соглашение именно для того, чтобы решитьэту двустороннюю проблему. Важно также отметить, что задача, поставленнаяМинскимсоглашением(СЦКК), не может полностью выполняться, поскольку сегодня работают только украинские офицеры.

Теперь их задачивыполняются лишь частично. Речь идет о наблюдении за соблюдением соглашения, оказанием помощи срежимомпрекращения огня, координацииразминирования, а также помощь ОБСЕ в организации нашей безопасности и охраны.

Но, похоже, нет причин считать, что СЦКК вернут?

Я не в курсе дискуссий между Киевом и Москвой, но мы ожидаем дополнительныхмер. Не в последнюю очередь для того, чтобы изучить нарушения, которые мы ежедневно документируем.

В прошлом году мы зафиксировали 401 000 нарушений соглашения о прекращении огня, заметили более 4000 единиц оружия в районах, где егоне должно быть. Для того, чтобы решить и исправить эти факты, а также принять меры, нужен дополнительный механизм. У нашей миссии нетмандата на это. Вам нужен согласованный и функциональный орган, такой как Объединенный центрпо контролю и координации наблюдения за соблюдением прекращения огня. Отсутствие подотчетности приводит к безнаказанности, а безнаказанность приводит к большему насилию.

И последний вопрос. Украинцы следят за новостями о так называемом «возвращении», как заявили в правительстве, города Золотое. В то же время оно находилось под контролем правительства, поэтому людям было сложно понять, что означает «возвращение». Действительно произошли какие-то изменения?

Специальная мониторинговая миссия ОБСЕ никогда не сообщала, что Золотое-4 контролировалось вооруженными формированиями. Если посмотреть на наши отчеты, мы каждый раз отмечали, что оно контролируется правительством. Изменилось сейчас, за последние дни или недели, то, что теперь мы видим больше вооружения, больше бронетранспортеров во дворах или рядом с домами.