«Он не даст себя сломать», — мать крымского политзаключенного Балуха

После оккупации Крыма украинский фермер Владимир Балух отказался от российского паспорта и открыто выражал проукраинскую позицию. С обысками к нему приходили дважды. После первого — арестовали на десять суток и приговорили к 320 часам общественных работ за якобы неповиновение и оскорбление милиционера. Но запугать его не удалось. Балух снова вывесил украинский флаг. В декабре 2016-го силовики якобы нашли на чердаке его дома боеприпасы. «Суд» признал Владимира виновным и приговорил к 3 годам и 7 месяцам колонии. Защита подала апелляцию. Так называемый «верховный суд» Крыма приговор отменил и направил дело на новое рассмотрение. Уже почти год Владимир Балух в СИЗО.

О том, почему Владимир Балух не сломался под репрессивной машиной, Громадскому рассказала его мать Наталья Балух.

Северо-западный берег Крыма. Здесь, в маленьком селе Серебрянка — дом Владимира Балуха.

Почти три года с начала аннексии на этом доме развевался украинский флаг, а на стене была табличка — «Улица Героев Небесной сотни». Здесь у Владимира было два участка, на которых он выращивал пшеницу, и большое домашнее хозяйство. За год не осталось и половины. Пожилая мать заботится о корове Зорьке и нескольких десятках кур и гусей. Держать большее хозяйство ей не под силу.

Расскажите, пожалуйста, как ваш сын воспринял аннексию Крыма и что происходило до того, как его задержали?

Он такой в жизни. Он украинец. Он не признавал Россию. Не взял и российского паспорта. Я вынуждена была, у меня пенсия. А он был против. Вывесил украинский флаг. С того и началось, с 2015 года. Приезжали люди в масках на четырех машинах, окружили дом. Его дома тогда не было. Но они приходили каждый день, терроризировали, говорили: «Пусть сдается, ничего ему не будет».

Но он снова флаг повесил. Один флаг — черный с красным — на тракторе висел, а сине-желтый — на доме. Затем были обыски у меня, и у него. Он не подчинился какому-то следователю, не знаю, кто он там был. Его (Владимира, — ред.) На десять суток посадили и назначили 320 часов общественных работ. Он сказал, что не будет отрабатывать. Затем снова пришли с обыском. Я не знаю, что именно подбросили, но залезли на чердак и сказали: «Нашли».

И вот уже год прошел.

А вы были во время обыска?

Нет, я там не была. У меня здесь все перевернули, везде заглядывали, в каждую дырку. Зашли в семь утра, полон дом набилось, кругом все перевернули.

«Нашли» патроны. А у него могли быть вообще боеприпасы? Он когда-то стрелял?

Никогда. Никакого оружия у него никогда не было. Невестка рассказывала, когда они поехали к ее родителям в Беларусь, Володя с отцом пошел охотиться. Тот сказал, что он даже ружья держать не умеет. Никогда не стрелял. В армии был водителем.

Когда вам удается пообщаться с сыном, что он вам рассказывает? Как он?

Ничего о себе не говорит. Говорит: «У меня все хорошо». Только спрашивает, как мое здоровье. А на суд я не ездила. Невестка рассказывала, что он похудел — болеет. Вызвали скорую в суд, у него что-то со спиной. И печень у него ...

Когда вы виделись в последний раз?

В феврале. Машину снимала, ездила к нему в Раздольное (село в Крыму, — ред.). У него был день рождения 8 февраля, я с ним виделась.

О чем вы тогда говорили?

А что он скажет? Там стоят на пороге ... Но они (сотрудники изолятора, — ред.) там как звери. Невестка передала ему куртку, а в ней была какая-то старая сим-карта. Так его на три тысячи оштрафовали. И передачи не отдали. Невестка чужих людей просила, чтобы что-то ему передали.

Как вы живете без сына?

Трудно мне. Все сын делал. А сейчас очень трудно. На мне хозяйство, но только одна корова и птицы. Ранее мы и свиней держали, и бык был. А теперь только корову оставила. Ибо на одну пенсию я не смогу жить, ему какая-то помощь нужна. Хотя ему помогают. Я очень благодарна за это. Из Киева помогают, передачи отправляют. Я ему бы отсюда не передала, потому что это нужно ехать в Симферополь, целый день просидеть, чтобы передать что-то. Невестка не работает, у меня только пенсия. Работы нет. У нее тоже хозяйство с молока есть какая копейка, и их сын (Владимира Балуха, — ред.) Немножко помогает.

Есть у вас надежда на то, что Владимира скоро удастся освободить?

Нет. У меня надежды нет. Они хотят посадить, чтобы он сидел. Если бы он вел себя иначе ... Но он не сдается. Он такой. Он видит эту несправедливость. Он не даст себя сломать и на это не пойдет.