«Он искал СССР»: как пенсионер из России пешком дошел до прифронтового интерната в Луганской области

Евгений Спирин

Здесь есть бабка-актриса, которая спасаласьот войны на востоке Украины, пастух, чьестадо попало под минометный обстрел, и россиянин, который двагода искал СССР и преодолел тысячи километров по пути из ЯкутиивУкраину, —все они теперь живут под одной крышей, в зданиибывшего детского сада. Он стал для нихдомом. Громадское рассказывает историю жителей прифронтового интерната в Станице Луганской. Имена героев изменены по этическим соображениям.

Долгая дорога в Станицу

Чтобы добраться до этих мест из Киева, нужно около 20 часов ехать на поезде до Лисичанска. С вокзаладо Станицы Луганской ходят микроавтобусы, — местные быстро поняли, что можно неплохо зарабатывать на желающих продавать овощи на подконтрольной сепаратистам территориии на тех, кто хочет увидеться с родными.

До войны такая поездка занималадва часа, сейчас на дорогу приходится тратитьвдвое больше времени. И все это — через многочисленные блокпосты, объезды, по плохомугрунту и на адскойлетнейжаре. Но другого способа добраться до Станицы Луганской нет.

У пункта пропуска нет очереди: на часах около 14:00. Военные слоняются вдоль колючей проволоки. Ветер качает палатку, в которой люди прячутся от жары.

«Иисус любит тебя. Приди и помолись за мир в Украине» — написано на палатке огромными буквами. Рядом — импровизированный душ и туалет, на одной из дверей — пометка «для инвалидов» и приклеенная бумажка: «Закрыто! Не работает! »

Станица Луганская все еще не пришла в себя послевоенных действий 2014 года: вокруг — обшарпанные стены, разбитые часы на башне, сожженнаязаправка, от которой осталсятолько огромныйзонтик, под ним люди ждут своей очереди.

Здесьнаходится граница контролируемой украинской властью территории. Но чуть дальше виднеетсяпамятник князю Игорю, на верхушке которого развиваются три флага: войска Донского, России и самопровозглашенной«ЛНР». Рядом — зенитки, направленные прямо на пункт пропуска. Там —территория «республики».

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: В ад и обратно: история любви в прифронтовом интернате

Бежавшие от войны

Под Станицей есть маленький поселок — Валуйское. Запервым поворотом направо — бывшая пограничная застава. Ей досталось еще в 2014-м. Вместо мощной крепости теперь лишь несколько кирпичей на поросшей высокой травой земле. В поселке есть дом престарелых, он же — психоневрологический интернат. А вокруг — большое кладбище.

Интернат частный, не имеет дотаций из бюджета, его содержание обеспечивает заработок с фермерства и остатки пенсий местных жителей. Один из них — бывший профессор. Его внуки выезжали из Луганска в Ивано-Франковск, но забрать его с собой не смогли.

Здесь есть бабушка-актриса, она пришла сюда сама, когда начались военные действия, и бывший пастух, чьестадо попало под минометный обстрел. Здание бывшего детского сада сейчас — их дом.

Они бежали от войны, но она до сих пор преследует их по пятам. Станица расположена на линии разграничения, это означает, что бомбы могут прилететь в любое время, как было уже не раз. Но жители отсюда никуда не уезжают, потому что здесь ихдом.

«На грани»

Директор интерната пережила ожесточенные боевые действия вместе с его жителями.

— Понимаете, если бы здесь были велосипеды или горшки для младенцев, я бы это бросила. А так, у меня есть совесть и моя совесть — это 60 человек. Куда их девать? Они балансируют здесь на грани: сегодня жив, а завтра мертв, — говорит она.

Фотографировать, снимать, общаться с жителями директор строго запрещает.

— Когда были обстрелы, все выбежали в коридор. Упали на пол и начали молиться. Кто как умел. А кто не умел —просто повторял за теми, кто молился. Так мы лежали часами, пока гремели взрывы. А потом приехали репортеры какие-то и написали статью: «Психи лежат на полу». С тех пор я никому не позволяю с ними общаться.

Жители дома действительно кажутся травмированными. Даже на рев двигателя реагируют нервно: оглядываются и глазами ищут безопасное место.

Напряженную атмосферу немного разряжает появление Саши. Он — местная легенда. Абсолютно обычный с виду пенсионер. Говорит, чтопришел вСтаницупешком из поселка Оймякон, что в Якутии. По словам Саши, он шел два года, преодолев почти 10 тысяч километров.

Историю Саши нам рассказывает директор интерната.

Саша. 2 года в пути

В марте 2014-го Саша смотрел в родном селе новостную программу о Крыме. Все радовались (аннексии —ред.), словно наступил еще одинДень победы. Но Саша помнил, что тогданикакой победы не было. Сначала была радость, а затем появилсястрах. Мужчина быстро собрал вещи. Родной поселок небольшой — все друг другазнают, поэтому Саша потихоньку выбрался из села и ушел.

Он попробовал снять деньги со сберегательной книжки, тамдолжно было быть достаточно средств. Сделать это вОймяконе ему не удалось. Следующим был Томтор (село на востоке Якутии — ред.)— там тоже денег не дали. Пошел в Агаякан (село неподалеку от Томтора — ред.), кассирша покрутила пальцем у виска: «С 90-го года не выплачиваем. Обратитесь в фонд». Саша был уверен, что это шутка и пошел дальше.

Так он шел через Кюмбе, Теплый Ключ (Якутия — ред.), ехал на грузовиках автостопом, зайцем — на поездах,шел пешкомпо дорогампод открытым небом. Хандыга, Чурапча, Тюнгюлю (села в Якутии — ред.) — Саша пытался снять деньги со сберегательной книжки по всей республике. Но ему это не удалось.

В дороге он встретил свой 79-летний день рождения. Его лицо обросло густой бородой, волосы на голове спутались.Саша мечтал снять деньги и устроить праздник по случаю дня рождения, но деньги упорно не возвращали.

Саша не слушал радио, не смотрел телевизор, не читал газет. Он еще не знал, что летом 14-го Россия напалана Украину, что на Донбассе началисьожесточенные бои, и что нет уже на востоке никакойграницы между Луганской и Донецкой областями и Россией. А Саша все шел, надеясь снять деньги. И так он оказался в Станице. Он не имел представления, где находится. И вдругу негослучился сердечный приступ.

«Он искал СССР»

Директор поправляет волосы:

— Как он сюда добрался, не знаю. Это для всех загадка. Знаю, что пришел, а потом случился приступ. Упал под елками, его отвезли в больницу. Там где-то полгода пролежал. А потом что с ним делать? Документов нет. Денег нет. Ничего нет. Понимаете? Я вышла на Следственный комитет в РФ. Следователь пообещал отыскать родственников. И нашел. Связались по скайпу: они его опознали, он — их. Ведь все помнит. Знает кто он, откуда. Но что мне с ним делать, пока документов нет? Переслали хотя бы копии, тогда у нотариуса можно заверить.

Дверь приоткрывается, в кабинет заглядывает бабушка: «Я на свидание».

— Вот у нас леди. У нее жених есть. Он проснется, умоется и сидит — ждет. Она зарядку сделает, нарисует брови по памяти — и к нему. Мне говорит: «Я к мущине». Ну я не против, чтобы спокойно у них все было...Ибо кто они здесь такие? Между небом и землей. Сегодня живы — завтра мертвы. Вы бы таких отвлекали? И я нет.

Директор меняет голос, уже поздно, время оставлять интернат. Немного обидно, что так и не удалось пообщаться с жителями.

— До свидания, и никому ничего не говорите. У меня правило простое: никто обо мне не знает, и я ни о ком тоже не знаю. А Сашкумы вернем. Хотьбы тамчто стало.

Идем в машину. Пока директор не видит, к нам подходит Саша:«Они просто хотят меня обмануть. Не хотят, чтобы я деньги снял. Поэтому моя мечта — удрать отсюда. Потому что там, дальше, деньги со сберкнижки можно снять. И я скоро это сделаю. Там — СССР. А здесь меня ждет только кладбище. Могила под елкой. Песок. Еще есть куда идти, и я еще пойду».

/Иллюстрации: Мария Вдовиченко

Проект осуществляется при финансовой поддержке Правительства Канады через Министерство международных дел Канады